Эссе по фильму «Криминальное чтиво»

Эссе по фильму «Криминальное чтиво»

© Анастасия Соболева, 2020

Квентин Тарантино является независимым американским режиссёром, его фильмы часто получают награды за оригинальный сценарий, а авторское видение и фишки, присущие лишь ему, заимствуются другими режиссёрами. Поскольку творчество Тарантино является темой моего исследования по дисциплине «История кино», к анализу его фильмов я отношусь с особенным трепетом.

В данном же эссе мне бы хотелось обсудить «Криминальное чтиво», снятое Тарантино в 1994 году. Фильм считается классикой и одной из лучших картин режиссёра. Здесь нет как такового сюжета для одного героя, который проходит через весь фильм. Сюжетные линии в «Криминальном чтиве» развиваются параллельно с несколькими героями: Винсент и Джулс, Винсент и Миа, история Буча и короткая история пары грабителей в кафе.

Нелинейное повествование здесь возведено в абсолют: несколько историй большей частью никак не связаны между собой ни хронологически, ни по смыслу, но, тем не менее, составляют цельную картину. Даже несмотря на отрывочность и некоторую нелогичность – например, когда Винсента Вегу убивают в середине фильма, а под конец он появляется в другой сцене ещё живым и в других обстоятельствах – сюжет фильма ясен, и действия, которые происходят в нём, не требуют дополнительной трактовки и додумывания.

Замысел Тарантино основывался на нелинейной композиции, причём только три части озаглавлены автором, другие же остались без названий – их в общей сложности шесть. Сначала Квентин сочинил эпизод про приключения жены шефа гангстеров Мии Уоллес и его подчиненного — наемного убийцы Винсента Веги, затем придумал другую историю, потом третью. И, подобно пазлам, сложил все сюжеты вместе в произвольном порядке, потому что так хотел и так видел.

Также очень интересно было наблюдать за отсылками и характерными фишками Тарантино. Например, наёмник Винсент Вега – брат Вика Веги из «Бешеных псов», знаменитая сцена с открыванием багажника под характерным углом – прямиком из тех же «Бешеных псов», а позже она же повторится и в фильме «Джеки Браун».

Отсылок, цитат и ссылок на себя же в фильмах Тарантино так много, что теоретики даже говорят, будто он создал свой уникальный «Тарантиновский» мир, где всё взаимосвязано. И, конечно, я тоже склоняюсь к такой точке зрения, поскольку видела довольно много фильмов режиссёра, и мне есть, на что ссылаться в своём убеждении.

Ещё хотелось бы отметить то, как мастерски Тарантино переключает внимание зрителя с триллера, неонура и драмы на боевик и чёрную комедию, при этом приправляя всё это характерным для его фильмов насилием и жестокостью.
Многие обвиняют Тарантино в чрезмерном употреблении кровавых сцен и неоправданной жестокости, но мне кажется, в его фильмах это как раз оправдывает задумку автора. Для него насилие – это приём, способ играючи показать жестокий мир с эстетичной точки зрения и дать зрителям «хлеба и зрелищ», которых нет в реальной жизни. Это некая «разгрузка» и «выпускание пара» для смотрящих, в этом и прелесть вселенной Тарантино: насилие, крутость, безнаказанность и интересные герои, за которыми наблюдаешь с наслаждением и волнением.

Режиссёр показывает жизнь многогранную, не пафосную, полную случайных совпадений и одновременно очень простую. «Криминальное чтиво» будто высмеивает окружающую помпезность и возвышенность, которую многие режиссёры пытаются изобразить в своих фильмах, приписывая своим героям высокие мотивы, честь и нерушимую мораль.

В завершении хотелось бы уделить внимание диалогам, которых в фильмах Тарантино всегда очень много. В частности, в «Криминальном чтиве». На первый взгляд может показаться, что это разговоры ни о чём, что их перебор и, в целом, они не так уж нужны. Однако, я заметила странный магнетизм этой фишки лично для себя: отвлечённые диалоги, которых очень много и которые об очень простых незначительных вещах, на самом деле больше сближают героев со зрителем, чем если бы с экранов велись беседы только о делах, нужных для сюжета, или стандартные фразы о любви, деньгах и дружбе. Если бы Винсент каждый раз своеобразно не спорил с Джулсом, если бы Мия по-дурацки не шутила с Винсентом, если бы Буч не нежничал со своей девушкой – всеми этими героями я бы не прониклась и не сопереживала бы им по ходу сюжета. Такими простыми вещами, как разговоры о том, «считается ли массаж ступней изменой», «как называется биг-мак и хот-дог в Париже», «какую шутку Мии вырезали из пилотного выпуска шоу» и «что съесть на завтрак» девушке Буча, показывается вся простота жизни, её многообразие и хаотичность, непредсказуемость, но вместе с тем из этих разговоров «ни о чём» и состоит жизнь. Так зачем же её усложнять?

Вход в систему