А. ЧИРКО

ВИТЯ НЕХОТЕЛОВ – ЧЕЛОВЕК НИОТКУДА
(РОМАН. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. САМАЯ КОРОТКАЯ)

СТРУНИН ОБЪЯВИЛСЯ.

     Восьмого августа 1985 года на поляну близ села Таежное опустился парашютист. Конечно, 
     мало-мальски понимающий толк в парашютах человек сразу бы отметил, что фокус есть, но в нем не все ладно. К парашютисту никто не бежал, во-первых. В Энске готовились ко Дню авиации и купола в небе стали явлением заурядным. Во-вторых, в Таежном к таким вещам привыкли. Это хорошо еще, что до деревни не долетел. Бывало и в огороды падали. В-третьих, время оказалось поздним. Ну, не совсем, чтобы очень – солнце ещё золотило верхушки деревьев, - но тем не менее.
     Словом, эка невидаль – парашютист за околицей. Но не все так просто. Круглый парашют накрыл кусты орешника, стропы перепутались с травой, но самое интересное было дальше. Парашютист одет в форму летчика, с погонами капитана. На груди поблескивали: гвардейский знак, два ордена Боевого Красного Знамени, орден Великой Отечественной войны второй степени. И две медали названия, которых не разглядеть в густеющих сумерках. Левый рукав гимнастерки надорван и потемнел от крови. Правый бок оттягивал пистолет «ТТ» в потертой кобуре.
     Капитан застонал и сел. Он точно помнил, как ввязался в драку с пустым баком. Шестерка «мессеров» - точно. Что ещё... Лобовая. Вспышка пламени перед глазами. Красный туман. Лес... Какой лес? Чей он. Да он шел на Восток. Но «мессеры»... Линию фронта не перетянул. И где ведомый? Он не мог меня бросить. Значит, сбили. Он потрогал левую руку. Боль ударила по затылку. Но кость, похоже, цела.
     Капитан достал из кармана пакет, кое-как перебинтовался, натянул гимнастерку, передвинул кобуру на живот и расстегнул. Нет. Помирать, так с музыкой. Ерунда, мы еще почудим напоследок. А где же мой «Як»? Странно, он не мог далеко упасть, а взрыва я не слышал. Как я вообще ещё что-то слышу... Он встал на ноги, кружилась голова, но надо было выбираться к своим. Наверное, в сторону зарева за лесом. Должно быть там линия фронта. Но почему такая тишина. Что там горит. Ни выстрела, ни пулеметной очереди... Странное зарево, ровное. Словно и не пожарище там... И непонятная тишина. Даже ракеты, обозначающие передний край не взлетают. Да-а... Тут самое главное не нарваться на полевую жандармерию или зондеркомаду. Какой из меня воин... Голыми руками взять можно... Ладно, пойдем помалу...
     Капитан продирался сквозь густые заросли орешника, держа курс на зарево, и неожиданно вышел на проселочную дорогу. Чуть впереди краснели стояночные огни автомобиля. Оврагом, придерживаясь тени кустарника, он подошел поближе. Это была «эмка» Бог знает, как уцелевшая с довоенных лет в руках прижимистого мужичка. Пожилой дядечка копался в моторе, подсвечивая себе фонариком. Скажем прямо, повезло капитану, потому как черт его знает, чего бы он натворил, увидев перед собой «Ладу» или «Ниву». Какой-нибудь приступ с ним обязательно приключился, а тогда... Но перед ним была «эмка», а потому он вынул пистолет и сказал мужичку громким шепотом:
     -Руки вверх...
     Вид военного в разорванной гимнастерке с орденами и пистолетом в руке показался мужичку кошмарным сном. Он охнул, сел у колеса и заплакал, причитая:
     -За что, господи, за что?..
     -Тихо,- строго сказал капитан.- Кто в деревне немцы или наши?
     -А?- ошалело спросил мужичок и вдруг засмеялся.- Наши, хлопец, наши. Кругом наши.
     -Значит, взяли?- спросил капитан, опуская пистолет.
     -А кого взяли?- спросил мужичок, оглядываясь, и лицо его снова насторожилось.
     -Ты кто?- спросил капитан, снова поднимая пистолет.
-Как это кто? Человек. Сидоров я. В деревне живу. Малость не доехал. 
     -Не прикидывайся! Партизан? А может, полицай!- Капитан взвел курок.- Кто я спрашиваю.
     -А чего ты орешь? Больной, что ли... Партизан... Полицая приплел. Дурдом какой-то. Тебе чего надо, капитан?
     -Я не знаю. Мне в полк надо. Хоть бы сообщить, что сбили, ранен, но жив.
     -А где тебя сбили?- уже с интересом спросил мужичок.
     -Над Прохоровкой. Сегодня.
     Мужичок посмеялся.
     -А сюда ты как попал? Дальний Восток от Прохоровки черте где. Тысяч шесть километров, поди, наберется.
     -Как Дальний Восток? Ты скажи еще, что Энск рядом. 
     -Минут десять ехать,- согласился мужичок. Тут больше и городов-то нет. Энск, а дальше деревни и океан. Всё. Слушай, ты чего? Вот горе-то...
     Мужичок подхватил капитана и, кривясь от запаха крови, затащил его на заднее сидение.
     -Куды ж его?- бормотал мужичок, терзая стартер машины.- У милицию надоть бы... Или в больницу?.. Не, видать, в больницу, а милицию позовут, если надо. От привалило счастья, елки-зеленые...
     Двигатель, наконец, заурчал и машина покатила. Тусклый свет фар высвечивал кусты, казавшиеся сплошным забором, но машина шла уверенно, и через несколько минут, царапнув днищем по грунту, выбралась на асфальт. Сзади раздался приглушенный стон
     -Потерпи, капитан, на дороге. Минут через десять будем в городе. Интересуюсь вот – что за горячку ты про немцев нес, где это тебя так прихватило?
     -А откуда ты про Энск знаешь?- спросил пассажир неожиданно.- Сам-то, почему не на фронте?
     -Эх, как тебе нерву скрутило, ни как жар у тебя,- убежденно сказал водитель,- больше никак не назовешь. Ты чего ерунду несешь, какой фронт?.. Пятьдесят лет, как война закончилась... Победили мы.
     -Стой,- сказал пассажир и водитель услышал, как передернулся затвор пистолета.
     -Э-э, ты чего, не все дома, что ли? Или крышу рвануло от радости?
     -Стой или буду стрелять.
     -Не дури. На бугор поднимемся, и увидишь Энск это или нет...
     -Остановись, я сказал!..
     Водитель, тихо ругаясь и кроя, на чем свет стоит и капитана, и город, и еще кого-то остановился.
     -И что дальше?
     Их обогнал лесовоз с хлыстами. Машина шла ровно, не ощущая подъема.
     -Что дальше, спрашиваю...
     -Это точно, Энск?
     -Больной какой-то... Увидишь сам.
     -Но этого не может быть...
     -Ты пил сегодня?
     -С сорок второго в рот не беру. Зарок дал.
     Водитель расхохотался.
     -И сколько же тебе было в сорок втором?- спросил он, хихикая.
     -Почти тридцать.
     -Значит, тебе сейчас за семьдесят. Больно хорошо сохранился, товарищ ветеран. Все, поехали. Хватит околесицу нести!
     -Нет. Мне тяжело говорить. Но послушайте. Я понимаю что... Нет, не так. Если это Энск, то...
     -Ну и цирк... Говорила же теща – оставайся, нет, поперся дурак...
     -Слушайте, если это Энск, в самом деле, то отвезите меня на проспект Горького, но если обманул, и в городе немцы, то пристрелю. Мне терять нечего.
     -Пушку-то убери. Так бы и говорил. А то немцы, немцы... Их тут отродясь не было. Кишка тонка у немчуры – до Дальнего Востока дойти.
     На заднем сидении помолчали. Мужичок услышал шорох вкладываемого в кобуру оружия и, облегченно вздохнув, завел двигатель.
     В двадцать два тридцать того же дня в дверь квартиры Нехотелова сильно постучали.
     -Кого там несет,- недовольно сказала Зина, поднимаясь и накидывая халат.
     -Подожди,- Витя отстранил жену,- может с работы кто...
     Он открыл дверь. Перед ним стоял неизвестный мужчина, на него навалился офицер в форме летчика времен войны.
     -Капитан?- Витя удивленно отступил на шаг и кожа у него на спине покрылась холодными пупырышками.
     -Или не видишь?- зло ответил мужичок.- Черт, одна банда, видать. Капитан... Велел к тебе везти. Застрелить грозился. Я застрелю!.. Из под Прохоровки он... Нашли дурака. Счас враз милицию позову, ничего – разберутся! Нашлись умники...
     -Заглохни, мужик!- сказал Нехотелов.- Ты сначала выйди отсюда. Это один момент. Второй. За то, что ты не бросил капитана умирать на дороге, тебе орден полагается. Вы поняли? Есть вещи, о которых говорить не рекомендуется. А что подобрали на дороге капитана, вообще забудьте. Молчание – золото. Я понятно излагаю?
     -Так что тут не понять, понимаем. А орден мне вроде, как и не нужен. Принимай.
     -Вот и ладушки. Зина!- громко позвал Витя.- Диван в зале, живо!
     -Так замарает кровью... О, господи!..- запричитала Зина.- Сейчас, я мигом.
     Минут через пять с капитана содрали гимнастерку, уложили на диван и Витя с мужичком вышли в прихожую.
     -Спасибо, товарищ,- сказал Нехотелов,- вы даже не понимаете, какую услугу оказали нам. Ей цены нет. Вас никто не видел?
     -Вроде – нет. Большой человек?- спросил мужчина.
     -Герой Советского Союза, посмертно,- ответил Витя,- такие дела...
     -Так он оттуда!- ахнул мужичок и показал пальцем в потолок.
     -Может быть,- согласился Нехотелов,- но делиться об этом нельзя даже с женой, вы меня понимаете?
     -Чего не понять, конечно. Только он все немцев вспоминал... С чего бы?..
     -Стресс,- сказал Витя,- такое пережить... Тут черта вспомнишь, не только немцев.
     -Понятное дело. А за меня не беспокойтесь. Службу понимаем. До свидания.
     -Всего хорошего.
     Когда за мужичком закрылась дверь, Витя повернулся к Зине.
     -Сбегать «скорую» вызвать?- спросила Зина.
     -Зачем...- рассеяно ответил Витя,- не надо. «Скорая» здесь мало чем поможет.
     -Но ему очень плохо. А если умрет?
     -Будем сами лечить и ты поможешь.
     -Я?
     -Ты.
     -Я же в медицине... Сам знаешь и ты не врач, кажется. Тут без хирурга не обойтись...
     -Поможешь, управимся. И вот что,- Нехотелов с силой потер лоб,- не задавай вопросов. Никаких. Сейчас ты увидишь то, чего во всем мире никто и никогда не видел. У тебя хватит мужества помогать молча без «ой» и «ах»?
     -Я постараюсь.
     -Прошу тебя постарайся. И ради бога, молчи.
     -Хорошо, хотя страшновато.
     -Это не самое страшное, честное слово.
     -А если он...
     -Давай без «если». Сначала надо помочь ему.
     -Знать бы как...
     -Где вещи, что я привез два года назад?
     -Коробки и «дипломат»? В кладовке. Принести?
     -Я сам.
     Из кладовки он принес коробку с чемоданчиком. На коробке тускло отсвечивал белый треугольник.
     -Разрежь ему гимнастерку.
     Зина кивнула и пошла искать ножницы, а Нехотелов вошел в зал и сел перед капитаном.
     -Стажер, ты слышишь меня, Анатолий?
     -Слышу.
     -Ты сможешь все выдержать здесь или анабиоз, капсула, База. Решай.
     -Выдержу. Какой нынче год?
     -Потом. Ты мне расскажешь, куда так внезапно исчез? Я тебе расскажу. Но все потом. Сейчас войдет жена. Она не в курсе – не обмолвись.
     -Я понял. Всего один вопрос: я вернусь в полк, смогу летать?
     -Нет, Стажер, в полк ты уже никогда не вернешься. Война давно окончилась. Полк расформирован. А летать... Наверное, сможешь. Точно сможешь.
     -Значит, водитель не обманул и в городе нет немцев. Я сплю, вероятно.
     -Да, это сон. Спи.
     Тихо подошла Зина.
     -Витя, я боюсь...
     Нехотелов набрал на «дипломате» код и чемоданчик с тихим шорохом автоматически раскрылся. Он осторожно извлек из него плоский шестигранник, отливающий серым, взял его в руки, легко нажал на грань и поставил устройство на грудь капитану. Из коробочки, похожей на портсигар, извлек красную капсулу, приставил её на локтевой сгиб руки Стажера. С легким щелчком капсула впилась в тело. Капитан вздрогнул и вытянулся. Ожил и шестигранник, он встал на телескопические ножки, пощупал ножками грудь капитана и стал описывать по телу круги.
     -Ой, мамочки,- прошептала Зина,- я боюсь.
     -Боишься – выйди.
     -Так интересно.
     -Тогда сиди и молчи. Не мешай аппарату работать.
     -А он что, думает и слышит?
     -Еще как,- усмехнулся Витя.- Приготовь простынь. Да не жмись – чистую. Сейчас кровищи будет...
     Крови было много. Зина охала, ахала, закрывала глаза, но извечное женское любопытство брало свое и она не уходила. Под утро она выбросила в мусоропровод двадцать шесть осколков и её изрядно покачивало от пережитого и усталости. Но что удивительно – Стажер спал, как дитя, а Витя, побледневший от бессонной ночи, с блестящими глазами собирал аппаратуру.
     Шестигранник последний раз пробежался по телу. Удовлетворенно мурлыкнул, сложил ножки и снова стал похож на плоскую коробочку странной формы. Витя бережно уложил его в «дипломат» и закрыл замок.
     -И все?- спросили Зина.
     -Все. И ни тебе «скорой помощи», ни больницы, ни хирургов.
     -А он жив? Крови, наверное, литра два убежало...
     -А если это не кровь?
     -А что еще? Ой, не пугай меня.
     -Жив. Все нормально. Как говорят наши врачи, до свадьбы заживет.
     -У него видать куча детей.
     -Нет у него никого,- устало сказал Нехотелов.- Холостяк, гусар-одиночка.
Зина поражалась: раненный спал уже четвертые сутки. 
     -Он не умер?- спросила она мужа.
     -Нет. У него в организме сейчас происходят сложнейшие биохимические процессы.
     -А он...- она замялась.
     -Что?
     Она вздохнула и решилась:
     -А он не напрудит и все остальное на диван? Все-таки четвертые сутки пошли. Человек все же...
     -Это не совсем обычный человек, Зина. Не беспокойся, все будет нормально.
     -Может оно и так... Только если что, то диван выбросить надо будет.
     -Он проснется на шестые сутки и ты увидишь разницу между тем, что было, и что стало.
     -Я вот одного не пойму,- Зина вздохнула.- Вроде как молодой, судя по петлицам и старому шлемофону, летчик, а орденов куча. И где же такая война идет, что двадцать шесть осколков в человеке, и, видать, пулевое ранение в плечо?.. Как он вообще выжил...
     -Тебе все знать надо?
     -А что нельзя?
     -Можно. Тебе можно. Вопрос в другом – я сам не знаю. Поправится – расспроси. Он расскажет. Только вот что... Ты не в курсе многих вещей, а потому просьба – отнесись к рассказу без иронии и... без вопросов.
     -Это как-то связано с твоим устройством в коробке? Когда оттуда вылезло это чучело механическое и давай кромсать парня направо и налево, выбрасывать осколки и тут же зашивать дырки, я думала, кончусь. Так страшно...
     -Ты насчет «чучела» поосторожнее,- усмехнулся Витя,- может обидеться.
     -Прибор?
     -У этого устройства сложное и длинное название. Скажем так, это устройство, во-первых, обладает мощным логическим модулем. И само определяет отношение к нему. Если сейчас открыть «дипломат», то в случае нанесенной ему обиды... Ты видела, какой у него нормальный цвет?
     -Серый.
     -Вот. А, расстроившись, он приобретает красный.
     -Покажи, а?
     Нехотелов раскрыл чемоданчик. Прибор был ярко-красного оттенка.
     -Извините, профессор,- сказала Зина, смущаясь,- я даже не подозревала, что... Извините.
     Прибор медленно приобрел стальной оттенок. Нехотелов тихо смеялся.
     -Извинения приняты. Так вот, это устройство является компактным многофункциональным агрегатом, заменяющим в отдельных случаях целый полевой госпиталь со штатом хирургов, медсестер и врачей других специальностей. Он может практически все. Незаменимая вещь особенно... в дальних экспедициях,- споткнулся Нехотелов.- Но у него есть и недостаток. Всесторонняя медицинская помощь может быть оказана одному – самое большее двум сразу. Но зато какая!.. Это-во-вторых.
     -А откуда он у тебя? Такая вещь стоит уйму денег и вряд ли продается в магазинах «Медтехника».
     -Это точно,- согласился Нехотелов,- такую вещь в магазинах не купишь.
     -Так, где ты её взял?
     Витя Нехотелов вздохнул.
     -Дали. Она входит в обязательный комплект при дальних экспедициях. Очень дальних. С непредсказуемым финалом путешествия.
     -А ты тут с какого боку? На сколько я знаю, ты...
     -Я был в экспедициях до тебя,- быстро сказал Витя,- до нашего знакомства.
     -И как далеко ты ездил: Сахара, пустыня Гоби, ледники Памира или Антарктида?
     -Давай без вопросов, а? Капитан придет в себя – расскажет. Но если конкретно, то я когда-то был командиром большого корабля с экипажем в тысячу сто человек.
     -Ой, да будет врать-то! Когда бы ты успел, в твои-то годы... Какое училище заканчивал: в Севастополе, Холмске, Невельске или во Владивостоке? Я что-то не видела у тебя диплома штурмана. А дома даже намека нет на морскую форму. И почему ты – бывший капитан – пашешь слесарем? Как был враль, так и остался...
     -Вот и хорошо,- согласился Нехотелов.- Давай на этом и остановимся.
     Зина подозрительно посмотрела на мужа и пошла на кухню.
     
     
     
    
     ПРОБУЖДЕНИЕ ИЛИ ЧТО ТАКОЕ ТОЧКА ПЕРЕСЕЧЕНИЯ...
    
     Когда Зина вошла в зал, где на диване лежал Стажер, он же – капитан, он же – Анатолий Струнин, то на диване никого не обнаружила, в ванной комнате шелестела вода, а возле дивана валялся листок, на котором  небрежно было изображено следующее:
     
     -И чтобы это означало,- спросила Зина у Нехотелова, входя на кухню с листком у дивана,- ты можешь сказать?
     -В принципе – могу,- сказал Витя,- но ты не поверишь.
     -Я уже с тобою столько натерпелась и наслушалась, что поверю в любую чертовщину,- сказала Зина в сердцах.
     -Так уж и натерпелась?..
     -Представь себе! У всех мужья, как мужья один ты не от мира сего... Дача тебе не надо, дом тебе безразличен. Уезжаешь, черт знает куда. Друзья какие-то странные. Вот связалась на свою голову... Какое-то оборудование, секреты... Может ты шпион, а может ты пришелец – сейчас о них модно говорить. Что ни статья в газете или журнале, так НЛО, или зелененькие человечики с большими головами... Детский сад какой-то...
     -Вы плохого мнения о пришельцах, Зинаида Николаевна. Так уж и человечики, так уж и зелененькие?
     У порога ванной стоял капитан и растирался мохнатым полотенцем.
     -Поправились? Ну и, слава Богу,- сварливо сказала Зина.- А они вообще-то есть эти пришельцы?
     Капитан и Нехотелов переглянулись.
     -Только вот этого не надо,- сказала Зина.- Вы лучше скажите, что это за листок? Что это за ребус?
     Капитан усмехнулся.
     -Вообще-то это схема моего появления у вас. А проще говоря, схема пересечения двух Вселенных.
     -Как это?
     -Муж никогда не говорил разве?
     -Да балбес. Что он может сказать... Слесарем на заводе работает.
     -Ну-у, Зинаида Николаевна, зря вы так... Еще в обозримом прошлом – в 1941 году, так кажется?
     Нехотелов кивнул.
     -Так вот, еще в сорок первом году он был командором одного очень большого корабля.
     -Еще один брехун!- всплеснула руками Зина.- Да как же он мог быть в сорок первом каким-то командиром, если родился в сорок четвертом!
     -Очень долго рассказывать,- сказал капитан.- Если позволите – при случае. Заодно и о схеме расскажу. А пока большое вам спасибо за гостеприимство, за хлеб и соль, как говорится. Мне бы еще два дня у вас побыть и я исчезну. На Базе уже волнуются, потеряли внезапно, а связаться со своими не имелось никакой возможности.
     -О, Господи, что еще за база?- заволновалась Зина.- Оставайтесь, на сколько нужно, раз надо. Да и в себя прийти после болезни.
     -Какой?- изумленно спросил капитан.- Я болел?
     -Было дело,- сказал Нехотелов.
     -А связь с Базой?
     -Организуем. Там уже все с ума сходят. «Торгису» пора дальше двигаться, а тебя нет...
     Зина с изумлением переводила глаза с мужа на капитана. То ли они её разыгрывают, то ли издеваются – не понять. Или у обоих крышу сорвало... Так мужики, не дети. А разговор странный.
     -А куда двигаться дальше?- спросила она, подобравшись внутренне, так как приготовилась услышать очередную порцию фантастики.
     Но капитан, оглядев обоих, сказал:
     -Да работал я на базе механизации. Трактора по колхозам развозил. Машина тяжелая, кроме меня, её никто не может водить.
     «Врет!- мысленно воскликнула Зина.- Врет, все ложь! А откуда тогда пистолет, кровь на гимнастерке, форма летчицкая?»
     Это в мыслях, а, вздохнув, сказала:
     -Вот и хорошо. Сейчас кушать будем. Витя, достань бутылочку из шкафа.
     -Спасибо, Зинаида Николаевна, но я не пью. Вообще.
     Нехотелов хмыкнул. Он вспомнил времянку.
     -А оно и к лучшему,- сказала Зина.- Вот спросить хочу: откуда вы мое отчество знаете? Вы же не могли говорить, когда вас привезли. И лежали без памяти.
     -Это просто,- начал Стажер...
     -Так, все!- вмешался Нехотелов.- Хватит допросов, я сказал! Ты уже накрыла на стол?
     -Сейчас,- сказала Зина.
     -Я забыл представиться,- тормознул Зину Струнин,- меня зовут Анатолий. Для вас просто – Толя.
     -Я знаю,- улыбнулась Зина.- У вас в командирском удостоверении все написано. Вот только не пойму. Дата выдачи сорок второй год, а вам больше тридцати и не дашь и удостоверение, как новенькое. Правда, немного в крови. Вам должно быть уже около семидесяти...
     -На самом деле значительно больше,- сказал Струнин
     -Это сколько же?
     -Почти триста лет.
     Зина выронила полотенце.
     Завтрак прошел в молчании. Зина обижено сопела над тарелкой, Нехотелов тихо посмеивался, а капитан вдохновенно работал ложкой. Зина считала, что всё происходящее просто розыгрыш. Мужики сейчас поедят и все мы посмеемся. А с другой стороны, окровавленная гимнастерка с орденами лежит в кладовке, опять же, эта думающая железка-доктор. Она чувствовала – голову затягивает туман, и она уже ничего не соображает в этой жизни. Как это, быть капитаном до рождения... Они что, из меня недоумка делают?.. Чем больше она размышляла на эту тему, тем больше накалялась.
     -Ордена с медалями надо с гимнастерки снять, а её выбросить,- сказал Нехотелов.
     -Я погоны еще хотел бы оставить,- сказал Стажер.- Всё память...
     -Оставь,- кивнул Нехотелов.- Ордена тем более – заслужил честно.
     -Двадцать шесть сбил, к Герою представили,- сказал Стажер.
     -А об этом забудь, герой,- Нехотелов повернулся к жене.- Спасибо, Зина.
     Жена хлопала глазами, не зная, что делать. Очень хотелось устроить небольшой скандальчик да при постороннем человеке, вроде, как и неудобно.
     -Давайте расставим все точки над «И»,- сказал Стажер,- спасибо, Зинаида Николаевна.
     -На здоровье,- буркнула Зина, нехотя.
     -Вашего мужа трогать не будем – это совершенно отдельная история, с которой ваш муж неким образом связан. Я о себе. Нас – таких, как я – на вашей планете больше тысячи и заняты они в различных сферах народного хозяйства и капиталистического бизнеса. Мы не только в СССР – по всему миру. Это так, для справки.
     Мой корабль висит на орбите Земли на расстоянии двух измерений от вашей планеты до Луны. Вам интересно как я – такой молодой по земным меркам – оказался на фронте, а потом снова очутился в вашем времени?.. Закономерный интерес – ничего не скажу. Все дело в точке пересечения. Прилетев на Землю, я устроился на один из ваших заводов. И надо же так случиться, что именно на мне замкнулась точка пересечения. Это когда две Вселенных соприкасаются. Конечно, ваша философия и диалектика утверждают, что вселенные бесконечны. Ошибочная точка зрения и всеобщее заблуждение. Любая вселенная имеет свои границы и свой объем. Это доказано нашей теорией и практикой. Вы к этому только подходите. Однако дальше. Угодивший в эту точку, в зависимости от направления движения Вселенных, может быть брошен далеко вперед от своего времени, а может быть отшвырнут назад. Куда-нибудь к татаро-монголам или в эпоху крестовых походов воевать гроб Господень. Все зависит от направления движения. Бывает так, что Вселенные вращаются в одном направлении, а бывает, что в разных. Это самый неприятный случай.
     -Да-а, тут не зарадуешься,- вставил Нехотелов.- Помнишь, как Гробовский угодил к динозаврам, еле вытащили...
     -Я тогда еще учился на третьем курсе академии,- сказал Стажер,- нам об этом случае рассказывали. Что некий штурман...
     -И что дальше,- перебил Нехотелов.
     -А что дальше... Мне относительно повезло. Я был отброшен в 1938 год. На то же самое место, где и стоял. Свою историю помните?.. Как говорил ваш Райкин: «Погода была мерзкая, а время мерзопакостное». Или не так? Ну, все равно. Надо мной взял шефство некий чин из НКВД, который чуть позже пошел на повышение. По его протекции я попал в авиацию. Вы будете смеяться – в батальон аэродромного обслуживания. Пришлось сделать смертельный финт. Честно скажу – рисковал головой. Могли запросто расстрелять. Время лихое было. Знаете... Заступился командир полка. Увезли меня к большому начальству. Долго говорили, ещё дольше гоняли по теории вдоль и поперек. Потом отдали на растерзание летчикам-инструкторам. Кончилось тем, что меня при какой-то школе оставили учить молодых. На следующий год получил «младшего лейтенанта». А тут война. Я упросил начальника школы отправить меня в полк, где начинал рядовым. Срок обучения летчиков сократили до трех месяцев: взлет – посадка и на фронт. Начальник школы согласился с тем, что мой опыт больше пригодится на войне, чем здесь – в тылу. В полку меня сразу назначили командиром звена. Так и воевал. Вот. А под Прохоровкой – это уже на Курской дуге было – меня и прихватили.
     Я уже эскадрильей командовал. Дал команду ведомому уводить парней, а сам схватился с шестеркой немцев. Бак почти пуст, патронов – ноль. Покувыркались, пока двигатель не остановился, тут они на мне и оторвались. Думал – каюк. Очнулся на земле и не понять – тихо, гарью не несет. Ни подбитых танков, ни самолетов, ни трупов погибших. Думал, помешался рассудком, вышел на дорогу... остальное знаете.
     Зина всхлипнула и вытерла кончиком фартука слезы.
     -Слушал бы старших...- нервно сказал Нехотелов.
     -Виноват, признаю,- ответил Стажер.
     -А как вы здесь оказались?- сквозь всхлип спросила Зина.- Если я что-то поняла, то точка пересечения бывает только в одном месте. И, чтобы вам вернуться...
     -Голова,- сказал Нехотелов.- Отличный вопрос! Что скажешь, капитан, бабу не обманешь, баба она сердцем видит...
     Зина хлопнула Нехотелова по затылку.
     -Не на воровской малине... Нашел бабу, жена – все-таки.
     -Я думаю, что произошло наложение двух Вселенных. Вы же видели мой рисунок... Я был переброшен в верхней точке и возвращен назад в нижней. А область между двумя точками, это годы, проведенные там. Не будь этого наложения, я бы на веки-вечные остался под Прохоровкой.
     -Значит, и вы, Анатолий, и мой муж – пришельцы...- сделала неожиданный вывод Зина.- Если так, то это многое объясняет...
     Стажер почесал затылок. Нехотелов хмыкнул.
     -С вами понятно, капитан. Но мой-то, откуда взялся, что за чудеса с ним приключились?..
     -Я же сказал – вашего мужа трогать не будем. Чтобы понять его появление на планете, следует абстрагироваться от привычных понятий и жизненных установок. Следует допустить, что с биологической смертью отдельно взятая личность не прекращает свое существование, а  только переходит из одного состояния в другое. Кажется, кто-то их ваших ученых подобный закон открыл.
     -«Жизнь после смерти»,- сказала Зина.- Читала, но, по-моему, такая чушь...
     -Не совсем,- возразил Стажер,- и подтверждение этой теории перед вами,- он указал на Нехотелова.
     -А где же он умер, раз живой?- ошалело спросила Зина, оглядывая Витю с головы до ног.
     -Где?- спросил Стажер.
     -В стычке с Голубыми Драконами, в районе озера Заггута, герцогство Алайское.
     -Это когда Гаг удрал от Корнеева,- пояснил Стажер.
     -Я думала – вы серьезные люди,- вздохнула Зина.- Читала я «Парень из преисподней», но фамилии Нехотелов как-то не обнаружила. Сборник повестей Стругацких в зале на полке стоит. Не надо мне мозги пудрить...
     Поджав губы, Зина удалилась.
     -Перебор,- сказал Нехотелов.
     -Да, неловко получилось с герцогством...
     -А у нас всегда так,- Нехотелов досадливо махнул рукой,- то недожмешь, то пережмешь, а результат один и тот же – слезы, истерика. Чуть позже уладим этот момент, не переживай, не первый раз. Устал я от такой жизни.
     -Возьми её с собой,- сказал капитан.- Покажи капсулу. Слетайте на озеро Чад, например, или в заповедник, где львы, тигры, обезьяны, бегемоты... Это и будет самым верным доказательством.
     -Взял бы,- вздохнул Нехотелов,- да тебя на капсуле надо отправить.
     -Подумаем. Надо же убедить женщину, что она не одинока во Вселенной. Слушай, а может ты меня на Базу забросишь и её с собою возьмем. Перед ней-то чего темнить и так знает достаточно.
     -Знает, но считает все глупой шуткой. Я боюсь одного – узнает всю правду и слетит с катушек.
     -Я бы взял,- сказал капитан.- Она неглупая женщина. Нервы крепкие. Взял бы. Впечатлений у неё хватило бы на всю оставшуюся жизнь.
     -Обсудим,- согласился Нехотелов.- А ты сходи в свою времянку. Забери вещи, если их не выбросили в мусор.
     -Это мысль,- сказал капитан,- я что-то это обстоятельство из виду выпустил...
     
     
     
     
     ДРОБЫШЕВ.
    
     Законный вопрос – куда же делся наш правдолюбец, пострадавший за идею при социализме? Увели его странные мужики. А не замели родимого на всякий случай? Потому, как трепаться о демократии и социальной несправедливости при социализме охотников много, а предложить что-то дельное может не каждый. Да и с предложениями надо как-то поосторожнее. Оно, конечно, предложить можно. Наверное, даже выслушают, чтобы поставить окончательный диагноз. И хорошо, если через приближенных людей пустят слушок, мол, демагог, трепач, враль – считай легко отделался. А то и иначе может быть. Предложат пройти очередную медкомиссию и с концами. Шизофрения, маниакально-депрессивный психоз, навязчивые идеи и пошел человек «лечиться». Но если суд определяет срок для «исправления» моральных качеств личности, то «лечиться» можно до конца жизни.
     А не угодил ли Дробышев в нечто подобное, где его следы? В газете ли, толкает социализм в спину к пропасти – благо время такое, что КГБ только зубами скрежетал, но сделать уже ничего не мог – болтай, что хочешь, пиши, что хочешь. Можешь приврать, передернуть, лягнуть, облить грязью, возвести напраслину – никто не одернет, не подаст в суд, не приедут ночью – наступала демократия. Трещал социализм.
     Так может и Дробышев, возликовав, кинулся во все тяжкие. Это же он ненавидел систему. И вот ему – социализму, стало быть, конец – праздник на твоей улице, отрывайся по полной программе. Увы. Ни на страницах разномастных газет, газетенок и газеточек имя журналиста Дробышева не встречалось. Не слышно его было ни на телевидении, ни на радио. Сгинул человек вроде и не существовал вовсе. Но так же не бывает. Если умер, где-то должен знак стоять: крест, звездочка над жестяной башенкой или камешек какой... Но и этого на планете не оказалось.
     А сидел Дробышев в дальнем углу Базы и тоскливо думал: «На кой меня сюда притащили...» Быков при первом знакомстве сказал:
     -Вот, Василий Викторович, ваш кабинет. Здесь все условия для работы. Хотите экзотики – пишите гусиными перьями, привыкли к традиционному способу – вот вам отличное перо «Паркер», запас чернил – цвет на выбор – и бумага «Верже». Такую у вас трудно найти. На Земле сейчас быстро входит в обиход новая техника. О компьютерах слышали, наверное?
     Дробышев кивнул.
     -Специально для вас мы адаптировали один из наших компьютеров. Инструкция на русском языке у вас на столе. Как видите клавиатура русскоязычная. Эта машина несколько опережает земную технику, но вы найдете с ней общий язык. Могу прислать инженера для консультаций и инструктажа. Машина – зверь, умна, обладает широкими возможностями. Думаю, вам понравится. Все условия для писателя, чтобы творить во всю мощь таланта, каковой у вас – по мнению наших специалистов – в большом количестве. Поверьте, на Земле нет писателя, у которого были бы такие условия. Ждем. Ждем новых работ. Желаю удачи и успехов в творчестве.
     Но чем больше говорил Быков, тем больше мрачнел Василий. Сколько он не старался, как не выдавливал из себя по капле что-то... Ничего не получалось. А черт его знает, чего не хватало. Тяжелой ли машинки «Москва», промерзших ли углов в квартире, хамоватых продавщиц, наглого редактора с его «сверхзадачей», крикливых контролеров в автобусах, страдающего от беспредела администрации ветерана – словом, всего того, что окружало его всегда и называлось жизнь.
     А тут, какая жизнь?.. Люди заняты делом. Один он бродит по Базе, как неприкаянный, не зная чем заняться. В голову ничего не идет. Компьютер – эта чертова машина, автоматически исправляющая ошибки, его раздражала, скользящее по бумаге перо, его злило, а гусиные перья выводили из себя своим скрипом. Только встал с кровати – звонок линии доставки и завтрак вот он, тут как тут. Кровать автоматически прыг в нишу и нет её. И так все – за что ни возьмись, к чему не прикоснись. Для занятого до предела человека – меньше мороки, а вот когда не знаешь куда себя деть... тоска смертная.
     Дробышев понял, что ничего написать в этих условиях не сможет, и зря его притащили в этот автоматический мир, совершенно напрасно. На Земле он костерил профсоюзы, описывал язвы социализма, нащупав ранку, он старался её расковырять и наслаждался болью. Написанная больше со злости повесть «За горизонтом», неожиданно для него оказалась удачной, но опубликовать её отказались, потому как не ко времени написана. И зачем его сюда притащили, он не понимал. Написать фантастическую вещь для Земли обо всем том, что увидел здесь на Базе, не позволяло отсутствие даже элементарных знаний в области космонавтики, а копаться в технической документации и формулярах ему не хотелось. С одной стороны, лень. А с другой – как, например, литературно-доступно описать действие того же бластера. Сойтись же с инженерами из службы эксплуатации... Можно, а как? Другое дело, взять пузырь, врезать по двести, а потом по-трезвому поговорить – куда ни шло...
     Бездействие Дробышева заметили. Робот-мусорщик корзинами вывозил из кабинета мятую бумагу, на которой были либо каракули, либо рожи, либо вообще пустые листы. На ближайшем совещании Быков сказал:
     -Зря мы его сюда доставили, чья была идея, хотел бы я знать?..
     -Да,- согласился Корнеев,- промахнулись.
     -Может назад?- спросил Крамер.- Он же здесь умрет со скуки. Лентяй, ни к чему не стремится, не знаю...
     -Я ему предлагал прогулку,- сказал инженер из группы обслуживания,- на капсуле вокруг Базы. Для новичка – незабываемо.
     -И что,- Быков вопросительно поднял бровь.
     -Отказался. А насильно...
     -Не нужно, конечно,- сказал Быков.
     -Я полагаю,- Корнеев решительно пристукнул кулаком,- необходимо вернуть Дробышева на планету. Мы создали ему все условия, но это какой-то патологический случай. Учиться – не желает. Компьютер для него – груда металла. А ведь на планете он таких знаний не получит. Ему ничего не интересно... Не знаю...
     -М-да,- вздохнул Быков,- если Корнеев разводит руками, то... пожалуй.
     -Стереть ему память?- спросил главный медик.
     -Не надо,- сказал Корнеев.- Все, что он начнет рассказывать о пребывании здесь, сочтут бредом. В его интересах молчать.
     -Решение принято,- поднялся Быков.- Снабдить его деньгами – выплатить гонорар за повесть, это тысяч десять, не будем скупиться – и высадить у Дальнегорска. Он, по-моему, оттуда.
     -Вообще-то из Лучегорска...
     -Ничего, доберется. Главное, что в пределах края. Пусть едет куда хочет. Дальше им не интересоваться. Отправить немедленно.
     -На Земле, в их районе сейчас ночь.
     -Да? Хорошо, как только там наступит утро, отправляйте не мешкая. Совещание окончено. Всем спасибо.
     
     
     ****
     Дробышев очнулся недалеко от Дальнегорска. Сквозь плотные заросли пробивался солнечный свет, вокруг стояли кедры. Он прикрыл глаза и продрался сквозь кусты орешника. Черт, как же он здесь очутился... Память понемногу восстанавливалась, и он усмехнулся – расскажи кому, засмеют. Он пошел на просвет между деревьями и скоро вышел на дорогу. К его удивлению оживленную. Недалеко стоял придорожный киоск, возле него, три автобуса и, возбужденно гудящая толпа. Он подошел ближе. Народ смотрел вверх, слышались удивленные возгласы, крики:
     -Опять прилетели, блин! Чем-то их приманивает Дальнегорск?
     -Видать, тырить что-нибудь. Говорят, из третьей шахты всю руду вытащили...
     -А может привезли кого.
     -Ха-ха, своего дерьма хватает...
     -Ракетой бы, поэтому НЛО.
     -Да чё ракетой, скажешь тоже. А вдруг там баба инопланетная... Мужики, хочу инопланетяночку!
     -Ты со своими справься. Тоже мне тяжеловес...
     Дробышев стоял, усмехался.
     -Слышь, мужик,- обратился к нему парень.- Нет, ты видал? Во, дают. Уже среди белого дня летают. Совсем оборзели. Но круто... Ты, видал? То тарелки какие-то, а это... Ты смотри... На самолет смахивает. Интересно, правда? Я даже сфотографировал.
     -Да чего там интересного... Я прилетел на этой штуке.
     -Люблю юмористов,- сказал парень, сам такой. Прилетел, говоришь. За это надо выпить. За возвращение.
     -В ларьке есть пойло?
     -Навалом. На выбор.
     -Пошли, врежем. А то я там несколько лет в рот не брал. Душа горит.
     Так началось падение Дробышева. И, если вам встретится заросший, неопрятный мужик с растрепанной бородой – уже изрядно поседевшей – готовый поговорить о политике, о проклятых пришельцах, о переустройстве государства – это и будет Дробышев, подававший надежды писатель и несостоявшийся космический странник.
     
     
     
     
     НЕХОТЕЛОВ, СТРУНИН, ДРОБЫШЕВ.
     
     -Вот интересно, зачем?- спросил Струнин, складывая антенну, похожую на зонтик.
     Он сходил все-таки во времянку и хозяйка, после долгих препирательств отдала ему чемоданчик с вещами и объемную коробку со специальным оборудованием.
     -Ты мне должен!- кричала хозяйка.- Вещи сберегла? Сберегла. В милицию не заявила? Нет. Гони, сто рублей.
     -Не жирно?- нахально спросил Анатолий.
     -Мама, не позорьтесь,- сказала Люська.- Уезжаешь, Толя?
     -Ну,- сказал Струнин.
     -А где пропадал?
     -Командировка.
     -А-а,- Люська потянулась так, что халат расстегнулся и все её прелести оказались открытыми.
     -Запахнись, шалава!- зло сказала мать.
     -А я чё, я ни чё,- хмыкнула Люська.- Правда, Толя?
     Струнин посмеялся.
     -Нормально. Можно натурщицей работать.
     -Вали отсюда!- сказала мать.- И чтобы ноги твоей больше на моем дворе не было!
     -Не хамите, женщина,- строго сказал Струнин,- а то как бы чего не вышло.
     -Он может,- засмеялась Люська,- он такой...
     -Люся,- сказал Струнин,- не в службу, а в дружбу. Присмотри за вещами, а я за такси сбегаю. Одному мне все не унести.
     -Беги, посмотрю. А зря, товарищ Струнин, вы упустили свой шанс. Ох, зря...
     -Я тебе дам шанс,- через дверь крикнула мать,- ишь хвост в сторону откинула...
     -Побежал я,- сдерживая смех, сказал Струнин,- а то договоримся, что я у вас на веки останусь.
     -Хрен в сумку!- крикнула мать.- Я лучше повешусь...
     -Пока,- сказал Толя,- я сейчас.
     Вещи он перевез.
     -Зачем,- повторил он,- нам навязывают этого... Вот газету местную купил, поинтересуйтесь. Между прочим, о нас пишут.
     -Чем же мы так прославились, что пресса подняла визг вокруг нас?
     -Ты почитай, а потом я расскажу, что передали с Базы.
     Статья называлась «Небесные загадки Дальнегорска»
     В.В. Двужильный – руководитель Дальневосточной комиссии по изучению аномальных явлений Всесоюзной ассоциации по АЯ СИНО АН СССР – сообщил корреспонденту ДальТАСС, что 18 сентября 1989 года стал свидетелем необычного явления, происшедшего в Дальнегорске. На самом гребне сопки появилось нечто наподобие уличного электрофонаря, которое начало подниматься в верх, увеличиваясь в размерах. Было отчетливо видно, что предмет, принявший форму купола зонтика, направлен передним краем к наблюдателю. Объект светился лимонным искристым светом, похожим на электрический. Его диаметр составлял примерно, половину размера полной луны. Описав дугу, объект исчез за гребнем сопки. Необычное явление наблюдалось всего в течение полутора минут...
     -Ну и дальше подобная лабуда,- сказал Струнин.- Тут этот Двужильный выдвигает разные теории и домыслы, а вот конец статьи интересен, послушай:
     Массовое появление НЛО 28 ноября 1987 года видели рабочие, милиция. Опрошено около ста человек. Эти объекты вызывали на две минуты отключения электрических цепей, телевизоров, телеграфа, других приборов.
     -Кто подписал?- спросил Нехотелов.
     -ДальТАСС.
     -Серьезная организация,- сказал Нехотелов.- Я тут – пока тебя не было – статьи собирал по этой теме. Прочитаю заголовки. Будет время, прочтешь статьи. Вот послушай: «НЛО на борту авианосца «Нимитц», «Пришельцы из Космоса погибли в штате Нью-Мексико», «Внеземляне и люди: странные «игры», «Женщина и НЛО», «Под колпаком НЛО» и тому подобное. Захочешь – почитай.
     -А-а, муть голубая. Не хочу и не буду,- сказал Струнин.- Дилетантский подход к проблематике. Взять бы этого Трехжильного...
     -Двух,- со смешком поправил Нехотелов.
     -Какая разница... Да прокатить до Луны и обратно, чтобы он тогда запел... Да, так вот, с Базы передали, что высадили у Дальнегорска некого Дробышева...
     -Имел несчастье познакомиться,- сказал Нехотелов.
     -И приказали доставить его в Лучегорск.
     -Я забил,- сказал Нехотелов.- Займись сам. Он своим ходом что, не доберется?
     -Опасаются, что нанесли ему психологическую травму, как бы рассудок не помутился. Сам... а как я его узнаю?.. 
     -Узнаешь,- сказал со смехом Нехотелов.- Ты его сразу узнаешь. Бери за шкирку, поднимай в небеса и сбрасывай в Лучегорске. С высоты метров около трех. Это будет для него хорошая встряска. 
     -Да,- согласился Струнин,- тряхнет порядочно, особенно если психика не подготовлена.
     -Ты, в самом деле... по воздуху? Нет, Толя, нельзя. Это я сказал в переносном смысле.
     -Завтра слетаю.
     -Не слетаю! А поеду автобусом, как все приличные земляне ездят.
     -Ан-2 же ходит до Дальнегорска,- напомнил Струнин.
     -Ну – да, конечно, как-то из головы вылетело...
     С высоты взлетно-посадочная полоса Дальнегорского аэропорта казалась не длиннее спички и Струнин, ёжась, подумал, что самолет не впишется, выскочит за полосу и пойдет прыгать по кочкам, как блоха на аркане. Но все обошлось. Летчики очень лихо крутанулись между сопок и самолет, ткнувшись колесами в торец полосы, остановился на середине, развернулся и подъехал к зданию аэропорта.
     Пассажиры, а их оказалось семь человек, бодро попрыгали с борта в высокую траву и весело побежали навстречу радостным крикам, цветам, поцелуям. Только к Струнину никто не бежал, не пытался обнять, похлопать по спине, спросить: «Ну, как там...». Да и с чего бы, елки-зеленые!.. На всей планете у него не имелось родного человека, что уж говорить о Дальнегорске... Он покинул самолет последним и огляделся – красиво, можно жить. А не остаться тут навсегда? Плюнуть на межзвездные пространства, да и зажить по тихой грусти, подбить клин к какой-нибудь дальнегорочке, организовать пару-торойку детишек и ходить вытирать им сопли. Хорошо!..
     -Слышь, парень,- окликнул его летчик, спрыгнув с самолета и закрывая дверь,- а ты зонт взял?
     -Зачем?..- удивился Струнин.- Меня дождичком не напугаешь
     -В этом месте особый дождь,- усмехнулся летчик.
     -Дождь и в Африке дождь – вода,- сказал Струнин.
     -Ну-ну,- загадочно произнес пилот, прихлопнув дверь.
     Толя пожал плечами и пошел к зданию аэропорта, где уже толпились прилетевшие в ожидании автобуса. Здесь он отметил одну особенность: у всех граждан наготове был зонт. Не в сумке, не в чемодане, а у кого в руке, у кого приторочен к вещам, но так, что в любую секунду его можно выхватить и открыть. Он заметил одиноко стоящую фигуру девушки и подошел.
     -Можно вас спросить?- сказал он тихо.
     -Да,- девушка повернулась.
     -А почему все с зонтами? Солнце, тепло, туч нет, погода отличная, а у всех зонты наготове. Такое ощущение, что через минуту хлынет ливень.
     -Вы не здешний, наверное,- отметила девушка.
     -Нет. Только прилетел.
     -Надолго в Дальнегорск?
     -Как повезет. На день – на два... Не знаю. Так что там с зонтами?
     -Кислотный дождь,- коротко сказала девушка.- Прямо напасть какая-то. Не успеваешь одежду менять. А зонтов хватает на пару дождей. Потом выбрасывай.
     Толя тревожно оглядел небо.
     -Тут никакой прогноз погоды не угадает,- сказала девушка, перехватив взгляд Струнина. Море рядом. Сейчас солнце, а через пару часов может и хлынуть. Хорошо, если комбинат не работает... А работает он почти всегда. Видите дым вдалеке?
     Чуть в стороне от поселка дымили трубы. Только дым шел не серо-голубой и не черный, а желтый.
     -И что?
     -Ничего,- хмыкнула девушка,- в первом же магазине покупайте зонт.
     Тут подошел автобус и Струнину стало не до разговоров об особенностях Дальнегорской погоды. Он думал, где же искать Дробышева? Поселок небольшой, но обойти все подворотни, забегаловки и магазины – места, где народ кучкуется чаще всего, неделю потратишь. Струнин решил начать с гостиницы. Единственная в поселке, для редких приезжих, в ней, как и во всех, уважающих себя гостиницах, на видном месте красовалась табличка: «Мест нет».
     -Скажите,- обратился Толя к администратору,- проживает ли у вас гражданин Дробышев?
     -Двенадцатый номер, второй этаж,- ответила администратор.- Третьи сутки из номера не выходят. Что-то пишут. Я уж думала, а не помер ли, может милицию вызвать...
     -Сейчас разберемся,- внушительно сказал Струнин.
     -И я с вами,- подхватилась администратор.
     Ей было скучно одной. И быть свидетелем разборки со странным человеком, не выходящим из комнаты несколько дней, ей было жутко интересно.
     -Когда возникнет необходимость, вас позовут,- прекратил он всякие попытки администратора проникнуть к жильцу в номер.
     -Понимаю,- сказала администратор.- А оружие у вас есть?
     -В Греции все есть. Двенадцатый говорите. Я пошел.
     Дробышев, зажав в зубах потухшую сигарету, писал статью: «Жизнь на Луне. Воспоминания очевидца». В комнате хоть топор вешай. Дыму – не продохнуть. На полу валялись скомканные листы бумаги. По левую руку Дробышева лежала пачка чистых листов, по правую – исписанных, лежащих как попало. Струнин взял лежавший сверху листок и прочел вслух: « Я встретил там много выдающихся людей, которых на планете Земля считали безвозвратно потерянными. За три года пребывания на Луне я особенно близко сошелся с А.С. Пушкиным, поручиком М.Ю. Лермонтовым, но больше всего меня потрясла встреча с Ю.А. Гагариным.
     -Как ты сюда попал, Юра?- спросил я у первого космонавта планеты.
     -Так же как и ты,- ответил он, заметно смущаясь».
     -Дробышев, что за бодягу вы пишите... Не стыдно?
     -Слушайте, если не понимаете ни черта, чего вы лезете,- заволновался Дробышев.- Кто вы такой, в конце концов?
     -Где уж нам сирым и убогим... Ручка знаменитая... Перо с платиновым покрытием, «Паркер», Быков подарил?
     -Что?!- воскликнул Дробышев.
     -Не надо кричать.
     Струнин взял исписанные листы и порвал их в мелкие клочья.
     -Э-э! Вы что делаете?
     -Рву явную белиберду. Где же это вы встречали знаменитостей, в секторе «А», «Ц» или может в библиотеке?
     -Вы оттуда?- заикаясь, спросил Дробышев.
     -Оттуда, оттуда...
     -Допустим, но надо же как-то зарабатывать на жизнь. Пишу очерк. В тему, надо сказать. Тут «тарелки» так и шастают...
     -На одной из «тарелок» вас доставили, оболтуса. Что, десять тысяч уже промотал? Собирайся. Тебя приказано доставить домой.
     -Я никуда не поеду,- упрямо сказал Дробышев.
     -Кто вас о чем-то будет спрашивать,- усмехнулся Струнин.- Вы же знакомы с нашей техникой и возможностями...
     -Но у меня никого нет!- едва не взвыл Дробышев.- Куда я поеду?..
     -Не закатывай истерики, и не открещивайся от жены с детьми. Двое кажется.
     -Допустим, и что я им скажу, как объясню отсутствие в течение трех лет...
     -Это уже мои проблемы. Собирайтесь, Дробышев. На сборы десять минут. Поедем вместе.
     Против ожидания Дробышев выглядел аккуратно, без бороды, правда со щетиной - трудился человек, как не понять – несмотря на беспорядок на столе, в комнате наблюдалась и чистота и даже аккуратность. Под столом две пустых бутылки «Столичной».
     -Это что за два дня?- удивился Струнин.
     -Немного врезал,- сказал Дробышев, укладывая сумку.
     -Эх, Дробышев... Вы со своей пьянкой всю жизнь себе перековыряли. Что было не работать в газете? Выгнали. Ладно. Со склада вас забрали. Согласен. Но даже на Базе, в отличных условиях вы не смогли создать ничего нового.
     -Да пошли вы со своей Базой!- закричал Дробышев.- Кто вас просил меня вообще выдергивать из привычной среды! Я оказался, как замурованный на этой чертовой Луне! Создали условия... Ха-ха! Или вы не понимаете, что мне человеку творческому нужны впечатления, новые люди, новые события. Что я мог у вас там написать, что создать захватывающего! Это вы мне жизнь изуродовали. Я на Земле родился! Понимаете вы это или нет? Мне ваш космос по барабану! Я не Бредбери, и не братья Стругацкие, я могу прочитать фантастику, а написать нет! Это вы понимаете? Хотел написать очерк, так порвали. Кто вас просил?
     -Ерунду писать не надо,- строго напомнил Толя.- Вы хоть одну знаменитость видели?.. С Пушкиным он разговаривал... Уж на что мы – с точки зрения землянина – всесильны даже мы не можем разговаривать с покойниками.
     -А на Земле существует такая теория,- усмехнулся Дробышев,- что на Луне обитают все, кто пропал.
     -Теория курилок. Ни один серьезный ученый, даже в мыслях не допускает подобную чушь.
     -Хотелось подлить масла в тлеющий огонек НЛО,- понуро сказал Дробышев.
     -Не надо. Когда время наступит, мы сами вступим с жителями планеты в контакт. Пока же от этих контактов проку мало. Все, дискуссию прекращаем. Поехали.
     
     ***
     -Отвез?- спросил Нехотелов.
     -Несчастный человек,- сказал Струнин.- Чья это была идея забрать его к нам...
     -Я знал, что он работает на складе грузчиком. Знал, что он получил звание лауреата за статью, написал повесть... 
     -Так это ты?..
     -Да,- сказал Нехотелов.- Хотело помочь, а вышло наоборот.
     -Вы забыли заповедь звездолетчика, командор, не навреди...
     -Стажер, не забывайтесь. А, в сущности, ты прав, Толя, не надо было его трогать. Но кто же знал...
     -Конечно, прав. Даже ты не захотел остаться на Базе. Что уж говорить о рядовом товарище.
     -Этот рядовой товарищ в университете называл себя штурманом звездолета.
     -А ты и поверил?..
     -Ну, не знаю. Заклинило, видать...
     -Надо быть осторожнее в общении с народом, как выясняется люди абсолютно не подготовлены к встрече с нами на более высоком, нежели бытовой, уровень. Даже шокирующие газетные статьи не смогли разрушить определенный негатив вокруг нас.
     -Я просто уже не ощущаю себя звездным Странником,- сказал Нехотелов,- настолько адаптировался к условиям планеты.
     -Вы, командор, совершенно особый случай,- сказал Струнин.- Совершенно особый... Я вот о чем подумал, а не прокатить ли нам Зинаиду Николаевну? Вокруг шарика на малой высоте, скажем километров семьдесят. Можно на орбиту Базы выскочить, но только показать, конечно.
     -Зин!- позвал Нехотелов.
     -Чего тебе?
     -Прокатиться хочешь?
     -Мне только этого нехватало... Давай, я поеду, покатаюсь с капитаном, а ты постираешь, полы помоешь, детей у мамы заберешь.
     -Зинаида Николаевна,- сказал Толя.- Я бы вам никогда не предложил пошлую поездку за город или на шашлыки. Это вы всегда и без меня можете организовать. Я, а не ваш муж, предлагаю вам прокатиться. Как бы это сказать... Чуть подальше города, с мужем, конечно, не подумайте чего.
     -А зачем нам Нехотелов? Поехали, прокатимся. Далеко?
     -Да не очень. Туда и обратно. Но уверяю вас, эту поездку вы запомните на всю жизнь. О, и меня подбросите. Засиделся я у вас. Пора и честь знать.
     -Ты серьезно?- тревожно спросил Нехотелов.
     -А что?
     -Нет, я не возражаю, но Зина... Она же...
     -Что она же?..- вспыхнула Зина.- Едем!
     -Да без проблем,- сказал Толя.- Поехали. Только соберусь.
     
     
     
     
     ЗИНА (Из записок З.Н. Нехотеловой, найденных в комоде под бельем, в 1999 году).
    
     «Я думала они просто треплются. Куда поехали?.. На чем? У моего Нехотелова, кроме старого велосипеда, который он чинит каждую весну перед дачным сезоном, ничего нет. А Толю вообще привезли невесть откуда. Они мне что-то о параллельных мирах втолковывали. Ой, не надо... Воевал в Афганистане – так и скажи. Из нашего города парни тоже туда попали. Нет, наплели с три короба про точку пересечения, войну с немцами (когда это было...). Да я не в обиде. Слушала, кивала головой, охала. Я же понимаю, служил где-то в секретной части, воевал, видать, хорошо – такие ордена даром не дают,- а причем здесь космос с немцами, не пойму...
     Правда, когда Нехотелов достал этого медицинского робота, я засомневалась. Потом тихонько у баб спрашивала – может такое быть или нет? Так меня на смех подняли. «Высокие технологии,- говорят,- ты что, Зинка, если уже резиновую бабу для мужиков изобрели, то робота – раз плюнуть. Понимать надо, в какое время живем. На компьютере можно даже узнать, сколько мужик получил, сколько пропил, сколько заначки оставил. Так что не сомневайся, Зинка, еще не то будет... Скоро  вообще без мужиков будем обходиться. Шприц вставят – цвирк и готово. Да на шприце еще и написано кто получится – мальчик или девочка. Космос – это ерунда. Ты, Зин, про это подумай. «Я, что корова,- возмутилась я,- чтобы меня шприцем...». А ты как хотела в век высоких технологий,- говорят».
     А я и подумала... Это что же, никакой радости от первой встречи, поцелуев украдкой, девичьих слез в подушку, от первой ночи? Нет, такого счастья мне не надо. Ой, что-то я не о том...
     Толя сложил вещи в сумку из тех коробок, что привез, вынул комбинезон. Как все равно из металла. Мой тоже одел спортивный костюм, нацепил пояс, что в кладовке лежал без дела и говорит: «И я готов, можно двигать». Мой вдруг говорит: «Боюсь, что перегрузка будет». «Пожалуй,- соглашается Толя и говорит мне.- Зинаида Николаевна, вы извините, ради бога, но лучше будет, если мы вам глаза завяжем. Не волнуйтесь, это не надолго». Ничего себе, думаю, прогулочка будет с завязанными глазами, а сама отвечаю: «Раз надо, вяжите». Уже даже интересно самой. Завязали мне глаза и вдруг... чувствую, летим. Да быстро так... Круче, чем на скоростном лифте. Они разговаривают между собой:
     -Маяк?
     -Есть маяк.
     -Доворачиваем пять градусов.
     -А не много?
     -Я уже летал этим маршрутом. В самый раз. Тут внизу воинская часть где-то, лучше обогнуть от греха подальше. Минут через десять развернемся на час и на месте.
     -Тебе виднее,- это уже Толя.
     Летим. Они меня держат оба за талию и я их за шеи обняла. Я так думаю, минут сорок летели. И вдруг, плавно так, спускаемся.
     -Все,- говорит мой Нехотелов,- прилетели. Снимай, Зина, повязку. Только не падай в обморок. Сюда я ездил в отпуск, если вспомнишь. Снимай, не бойся.
     Я повязку сдернула быстро и сердце зашлось. Ой, бабы, я такого и во сне не видала. «Тарелка». Только врут газеты. На тарелку совсем не похоже.
     -Ну, хозяин,- говорит Толя,- приглашай гостей.
     А мой побледнел слегка и говорит:
     -Добро пожаловать в капсулу ближней разведки,- и нажимает что-то...
     Открылся люк и Нехотелов говорит:
     -Прошу.
     А я стою и что-то так мне тревожно стало, что я не знаю как.
     -Заходите, Зинаида Николаевна,- говорит мне Толя,- вы будете первой женщиной Земли, побывавшей на неземной технике.
     Тут уж я не на шутку переполошилась, а вдруг они увезут меня и с концами. А сама и думаю, а куда же увезут, если Нехотелов отец моим детям. Не изверг же. А он уже нервничает:
     -Не топчись, Зина, заходи. Чего ты боишься, я же рядом.
     Зашла. А дальше кино, да и только. «Ангар 18» видели? Что-то подобное.
     -Толя, я системы проверю. Два года здесь не был. А ты Зину поразвлекай, покажи машину нашу.
     А Толя усмехается.
     -Хоть две тысячи лет. Проверь, хуже не будет.
     Тут Нехотелов садится в кресло и взлетает куда-то вверх
     -Давайте за ним,- говорит Толя и тащит меня в красный квадрат на полу.
     Стали. Нас и понесло. Смотрю, мой Нехотелов сидит за пультом и кнопки жмет, а в ответ разные лампочки мигают. Я Толю спрашиваю:
     -А он умеет?
     -Он?- засмеялся Толя.- Он еще не то умеет. Командор.
     -Рассаживайтесь в креслах,- говорит мой Нехотелов,- и так сколько времени потеряли...
     Толя показал куда садиться. Только села... ой, мамочки! Застежки хлоп-хлоп и прижали меня в кресле. Тут смотрю, кедры вниз уходят, горизонт перекосило.
     -Помчались,- говорит Толя и подмигивает.- Да не бойтесь, Зинаида Николаевна, все нормально.
     А Нехотелов сидит такой, понимаешь, я его таким никогда не видела. Летим, Ни тряски, ни шума. Как летим – не понять.
     -Посмотрите, Зинаида Николаевна, вниз,- говорит Толя.
     Я посмотрела. Наверное, волосы дыбом встали, потому что уже Нехотелов мой говорит:
     -Спокойно, Зина. Внизу Земля. Ничего страшного. Ты, что в космосе никогда не была?- и смеется. 
     Подожди, домой вернемся – посмеешься. А Земля уже просто шарик. Да маленькая такая. И как же мы назад. Наверное, вслух сказала, потому что Толя говорит:
     -Не заблудитесь.
     А я себе думаю ага...»
     Тут записи обрываются.
     
     ***
     После этого полета Зина притихла и два дня не разговаривала с мужем, лишь изредка дико на него поглядывая. На третью ночь Нехотелов, который на какое-то время переселился на диван, измаявшись спать в одиночку, подождал пока Зина уснет. Услышав легкое похрапывание, он достал коробку, вынул уже известный шестигранник, выдвинул из него панельку и долго набирал при свете фонарика какую-то комбинацию. Затем осторожно положил шестигранник на подушку рядом с головой жены и стал ждать. Он уже начал кемарить по тихой грусти, когда устройство ожило, раздалась нежная мелодия, выдвинулась телескопическая ножка и стала покачиваться над прической Зинаиды Николаевны. Целых полчаса прибор подвывал в японском духе, типа:
     «Я сижу на вершине Фудзи
     В нефритовой беседке,
     И плачу...»
     Сплошной дурдом... Витя и сам собирался всплакнуть, когда прибор, наконец, заткнулся, убрал свою ногу и Нехотелов с легким сердцем упрятал медицинского робота. Прибор изумительный, но иногда как выдаст – выдаст, хоть святых выноси... Потирая руки, масть пошла, не колеблясь, улегся рядом с женой и блаженно уснул.
     Утром Зина встала рано, посмотрела на Витю – а это еще кто? – заулыбалась и пошла на кухню. 
     Нехотелов проснулся от умопомрачительных запахов.
     -Здравствуй, солнышко,- сказал он, открывая дверь в царство жены.
     -Привет,- Зина вздохнула.- Знаешь, снился поразительный сон. Да так ярко, думала, не сплю. Так похоже на явь...
     -Как вкусно пахнет,- сказал Нехотелов, пропуская слова жены мимо ушей.
     -Книгу восточных рецептов нашла. Приготовила настоящий плов, а не рисовую кашу с мясом.
     -Ты у меня голова! Здорово получилось.
     -Вить.
     -А.
     -У нас никто не жил последнее время?
     -Зин, ну, ты даешь... У меня и родственников никого нет. В Приморье,- добавил он.- Вся родня на Украине. А за своих ты бы и не спрашивала...
     -Не знаю. Я же говорю, сон очень яркий, очень реальный... Вроде бы мы с тобой летели на чем-то, да так далеко, что Земля, как шарик была. И еще парень с нами был. Постой, как же его звали?.. Вот, вспомнила – Толя. А фамилия, что-то со струной связано.
     -Овсов, наверное...
     -Да ну тебя...
     -Святое, солнышко, святому снится,- сказал Нехотелов ласково.
     -Ты думаешь?
     -А как иначе все объяснить...- пожал плечами муж,- я, например, не берусь.
     -Ну и ладно,- сказала Зина.- Какая там Луна – База, пришельцы, откуда-то фамилия Быков на уме (Нехотелов напрягся), нам и на Земле хорошо, правда, Витя (Нехотелов облегченно вздохнул)?
     -Отлично,- бодро сказал он.- Знаешь, Зин, хотел себе заначку оставить, да чего там... Мне за одно изобретение гонорар выплатили. Вот возьми.
     И он выложил на стол пачку сотенных.
     -Ничего себе,- сказал Зина.- Ты больше изобретай, Нехотелов. Круто! Ты на дачу собирался инструмент прикупить... Возьми, сколько нужно.
     -Потом, по ходу жизни,- махнул рукой Витя.- Я поем и помчался – на работу надо забежать.
     -Без проблем,- сказала Зина.
     Когда муж ушел, она подошла к окну и долго смотрела на бледную – в свете дня – Луну.
     -Нет,- сказала она себе,- не надо... Все-таки, это был сон и хватит об этом.
     
     
     
     
     ПОСЛЕДСТВИЯ.
     
     Василий оторвал голову от стола, и оторопело огляделся. Машинка «Москва», расшатанный стол, тусклая лампочка под потолком. Справа листы с очерком, а под руками...
     Под руками лежала белоснежная бумага с золотым обрезом, а на ней каллиграфическим почерком выведено: «Мы даем вам последний шанс». Он быстро провел рукой по лицу и ощутил трехдневную щетину. Посмотрел на календарь и застонал. На календаре стояло: «апрель, 1980 год».
     -Мне что, все это приснилось?- спросил он свое отражение в зеркале.
     Зеркало промолчало.
     -Второй курс и все сначала?- задал он вопрос в воздух.
     Он присел к столу и в глаза ему бросилась ручка. Желтовато отсвечивало перо. Присмотрелся. По перу шла кружевная надпись «Паркер». Попробовал. Отлично пишет. Такой ручкой не статьи писать, а стихи, прозу, наконец.
     -Нет, ну – подождите,- начало он размышлять вслух.- Я повздорил с редактором из-за статьи о «героическом перевыполнении плана по молоку». Ушел из принципа. Меня никто не выгонял. Это – раз. Уехал к себе в город. До окончания университета работал на ГРЭС. Это – два. В Лучегорске у меня полный комплект: жена, дети, мотоцикл, гараж, дача... 
     Тут его озарила мысль и он аж зажмурился.
     -Если это не сон,- продолжал он говорить, расхаживая по комнатушке,- и я был там (взгляд в потолок), то дома должен лежать диплом. Так-так-так... Год окончания 1984. Летом, помню. Четыре года дурака поваляем. После защиты диплома я ушел в море, там написал повесть «За горизонтом». Отлично. Если это не сон, то рукопись тоже должна быть дома. А уже после моря, этот склад. И после склада этот сон (последнее слово он произнес с проносом, по-французски). Это – три. Дальнейшие действия. Отдать эту статью о ветеране. Меня сразу пошлют делать статью о доярках-передовиках. Прекрасно! Пишем нейтрально, никаких ссор, никаких дрязг. И отпроситься дня на три домой, сославшись на здоровье. Это - четыре. Так и будем действовать.
     
     ***
     Из колхоза он привез сдержанную статью, в которой отдал должное колхозным труженицам, слегка намекнул на недостатки колхозному руководству и выразил надежду «НА», а также, что оное руководство будет заботиться «О», и не будет посылать доярок «К»...
     -Так это в корне меняет дело!- воскликнула редактор.- Могём, если хочим! Только вот тут небольшая накладка. Ты пишешь: «...тяжкий труд доярок канул в Лету». Ну, и так далее. Давай, исправим, примерно, так: «канул в лето», не возражаешь?
     Прежний бы Дробышев сразу кинулся в «драку». Мол, что за дела... «Лета» - река времени, не знать этого редактору, пусть даже районной газеты, неприлично просто, причем здесь лето, время года. Это прежний. А нынешний согласно кивнул головой и сказал:
     -Мне домой хотелось бы съездить на пару дней.
     -Три месяца (даже так! чуть не вырвалось у Василия) без выходных пашешь. Езжай на неделю. В понедельник жду.
     -Щедрость ваша, богиня, не имеет границ!- вырвалось у Василия невольно.
     Он ожидал, что редактор завопит, как бывало раньше, все окончится скандалом и криками о сексуальных домогательствах воняющих потом мужиков, но редактор покраснела, поправила прическу, вынула изо рта сигарету, сказав, почти нежно:
     -Проваливай, Василий, а то загудишь снова в командировку.
     Дробышев счел нужным последовать совету.
     
     ***
     В этот ранний час автобусов на Лучегорск не ожидалось, и Василий вышел на дорогу – поймать что-либо попутное. «Выхожу один я на дорогу...»- промычал он сквозь зубы. Пуста была дорога. Даже тяжелых японских грузовиков-лесовозов не наблюдалось. Увидев темно-красные «Жигули», он даже отвернулся, зная наперед, частник есть частник и вряд ли остановится. А если и тормознет, то начнет канючить о лысой резине, дороговизне топлива и заломит такую цену, что пешком добраться будет намного дешевле.
     Против ожидания машина остановилась почти рядом. Василий удивленно вскинул голову и медленно подошел.
     -Ты, видать, не торопишься,- сказал водитель нервно,- а я слегка опаздываю, садись быстрее.
     -Мне до Лучегорска,- сказал Василий.
     -По пути,- буркнул водитель.- Садись. Станут на дороге, подбирай их... Дверцу прихлопни – не закрылась,- закончил он раздраженно.
     -Чего ты психуешь...- сказал Василий.- Я выйти могу...
     -Выйти – выйти,- проворчал водитель.- Выйдет он, когда вся дорога уже оплачена, а времени в обрез, а еще надо точку проскочить, а тут еще разговоры идиотские... Выйдет он... Навязали на мою голову...
     Василий повернул голову с острым желанием выйти, но... странное ощущение, если смотреть в лобовое стекло – вперед, стало быть, - то, казалось, что машина стоит на месте, но взгляд в сторону его поразил: придорожные кусты сливались в одну бледно-зеленую ленту.
     -Мы едем или стоим?- спросил он водителя.
     -Едем – едем,- опять сварливо сказал водитель,- не видишь, что ли... Нам главное успеть. Потому что Луна в Весах, а это четырнадцатый лунный день – водный Сатурн, стало быть, и конец второй фазы, а Луна без мажорных аспектов. Ты в этом все равно ничего не понимаешь. Сиди и не мешай. Нет, чтобы поехать в командировку – домой ему захотелось. Вози их... А резина-то лысая, новой не достать и бензин-то нынче по десяти рубликов ассигнациями за литр, а литров этих надо много. Сорок литров надо... Это как?
     -Заплачу я,- сказал Василий досадливо,- вот завел песню...
     -Заплатит он... А если за это и не платят вовсе. 
     Все смешалось в голове у Василия. Но тут его взгляд прилип к прибору, стрелка которого ползла к красной отметке.
     -А это что за показания?- спросил он водителя.
     -Заглохни,- сказал водитель зло и рванул рычаг коробки передач.
     Тут перед глазами Василия вспыхнули желтые и розовые квадраты, затем они вытянулись в перспективу, образовав квадратный же коридор, вспыхнули ярко-синим и... погасли, а серая лента асфальта весело побежала навстречу. Издали показались высокие трубы ГРЭС.
     -Успели,- выдохнул водитель,- а то я думал всё – кранты. Приехали, Василий Викторович. Вас к дому подбросить или как?
     -Откуда ты меня знаешь?- удивился Василий.
     -Ой, да не морочьте мне голову!- сказал водитель.- Откуда – откуда, все ему расскажи, да покажи. Последний раз спрашиваю – к дому или до остановки?
     -До остановки.
     -Тогда всё – приехали.
     Машина остановилась.
     -Сколько с меня?- спросил Василий, вспомнив причитания о бензине.
     Водитель страдальчески поднял глаза к потолку кабины.
     -Скорее выходите, Василий Викторович, опаздываю я.
     Василий взял сумку и, кряхтя, вылез из «Жигулей». Он заметил, что на правом ботинке развязался шнурок, нагнулся, завязал, а когда выпрямился, машины уже не было. Тут его слегка тряхнуло, глаза застлало серой пеленой – все это продолжалось несколько секунд, а когда пелена спала, он обнаружил, что вместо сумки у него в руках фибровый чемоданчик, вместо свитера на нем легкий костюм, а к костюму – что интересно – привинчен ромб университетский. И вокруг не апрель, а настоящее лето.
     «Ну и ладно,- как-то безучастно подумал Василий.- Значит, июль 1984 год. Блин, прыгаю во времени, как теннисный мячик. Может, вы отстанете от меня, господин Быков?..»
     Он забыл о машине, но твердо знал, что приехал из Владивостока, университет закончен и надо шагать домой. Только на плавбазу я не пойду. Делать там нечего. У меня замечательное перо, мне удалось заглянуть чуть вперед, я знаю, как будут развиваться события. Что ж, попробуем на этом сделать карьеру. Я же журналист, в конце концов...
     Он спокойно прошел мимо магазина, вывеска на котором убеждала – «Уссурийский бальзам – лучший напиток» и проследовал дальше. На душе его было легко и спокойно. К спиртному его не тянуло. И даже любимое «Прибрежное», которое он так обожал в университете, не вызвало у него прилива нежности. Василий странным образом чувствовал эту перемену, а потому окончательно решил завязать со спиртным, но не только. Равнозначное отвращение он испытывал, к космосу, космическим далям и кораблям, разумеется. С этим было покончено...
     
     ***
     
     -И что?- спросил Быков.- Навоевался, орел. Мы тут чуть с ума не сошли, тебя разыскивая во времени. Хоть не зря пробыл на Земле, немцев сколько сбил?
     -Двадцать шесть.
     -Слабенько. С твоими-то навыками и практикой пилотирования... Ладно, не оправдывайся – знаю. Награды есть?
     -Два ордена Боевого Красного Знамени, орден Красной Звезды, орден Отечественной войны второй степени, пять медалей. Был представлен к званию Герой Советского Союза.
     -Получил?
     -Посмертно. В полку считали, что я погиб.
     -Ну и ладно. Для полка ты действительно погиб. Зато жив для нас. И это хорошо, и это правильно...
     -Ну, вы уже совсем, как этот... с планеты.
     -Уже и пошутить нельзя. Хорошо. Понравилось на планете?
     -Сложно у них там сейчас. Однозначного ответа дать не могу. Планета красивая. Таких я редко встречал, но боюсь её надолго нехватит.
     -Почему?
     -Нещадная эксплуатация земных недр может в скором времени привести к энергетическому кризису и Земля будет не в состоянии прокормить постоянно растущее население. Я там читал в одном популярном журнале об одной теории. Называется «Теория большого кувырка». Но я так понял – это на уровне гипотезы. Никто к ней не прислушивается.
     -Да,- сказал Быков грустно,- к сожалению ты прав. Читал я эту статью. А что ты удивляешься... Мне сюда доставляют новые периодические издания. А как же... Должны же мы знать, как живут наши соседи, что думают, какие строят планы. Правда, нас на планете в упор не видят, всё твердят о естественном происхождении спутника Земли. Но это их проблемы. Хотя мы несколько раз почти открыто заявляли о своем существовании. К этому вопросу вернемся позже. Сегодня отдыхаешь. А завтра, садишься и пишешь подробный отчет о своем пребывании на планете. Понятия «сегодня – завтра» у нас относительные, а потому на отдых восемь земных часов и за работу. Сдашь отчет – вернем на корабль. Там тебя уже заждались. Кажется все. Последний вопрос, как там Дробышев? 
     -Интересный парень...
     -Не такой уж он и парень,- возразил Быков.- Я распорядился, прокрутить его по времени, в локальном варианте.
     -Получилось,- подтвердил Стажер.- Правда, еле успели.
     -Но успели?
     -Да.
     -Ну и ладно. Думаю, что ему это путешествие запомнится на всю жизнь. И урок тоже. Теперь все. Отдыхай и не забудь написать отчет. Это нужно мне.
     -Понял, сделаю.
     Стажер стряхнул с себя земные привычки и теперь это снова был пришелец неизвестного, но такого родственного Земле мира. Профессия и длительная подготовка сказывались. Кто знает, сколько миров он еще увидит... Может и увидит, а может, попадет в черную дыру и сгинет навсегда. И где найдет вечное пристанище, тоже неизвестно. Может случиться и так, что после очередной экспедиции – под впечатлением стажировки на Земле – ему захочется узнать, что такое любовь у себя на планете. И он навсегда расстанется с Космосом, который, если уж подойти с чисто житейских позиций, не шибко-то и нужен. Нет, серьезно... Если все сиганут в космос, то кто будет растить детей, выращивать хлеб, создавать новые машины и механизмы, разрабатывать новые теории, писать книги и картины? Кто-то же должен этим заниматься. Герои космоса – это прекрасно, но и на Земле дел по горло. Как, видать, и на других планетах, близких по духу и населению нашей голубой планете.
     Может быть, когда-нибудь жизнь заставит нас покинуть нашу планету. Но ежу понятно, что не на памяти ныне живущего поколения и даже его дальних потомков. 
     
     ***
     -Витя,- очищенная картофелина булькнула в кастрюлю (дело было утром, через месяц после всей канители, в сентябре, кажется, или даже в октябре),- слышишь, Витя?
     -А!
     -Осень на дворе, зима приближается.
     -Ты смотри...- сказал Витя.- Ой – ой – ой, ай – ай – ай... И что?
     Он ожидал, что сейчас начнется обычное: «Нет, вы посмотрите на него... Зима на носу, у меня шуба дранная, у тебя сапоги кончились, ребят одеть надо, а он – «что»... Вместо того чтобы свои «крылышки» листать, поискал бы вторую работу, если завод денег не платит...» Словом, он ожидал «крутой наезд», а вышло не так. Жена поставила кастрюлю на печь, включила конфорку и продолжила:
     -А не слетать ли на юг?
     -Не сезон,- сказал Витя,- а потом, ты же видишь, что в стране творится... На какой юг? И за какие шиши?
     -О шишах поговорим отдельно,- сказала Зина.- Сейчас надо прийти к консенсусу.
     -О, Боже!..- простонал Нехотелов.- Нахваталась...
     -А в Африке горы – вот такой вышины, а в Африке реки – вот такой ширины,- пропела Зина.
     -И что?- насторожено спросил Нехотелов.
     -Ничего. Хочу в Долину царей, хочу посмотреть пирамиду Хеопса, хочу увидеть снега Килиманджаро, хочу своими глазами посмотреть прайд львов, услышать, как хохочут гиены...
     -Интересная мысль,- заметил Витя.- Тысяч в пятьдесят американских рублей, если не больше, и, примерно, полгода езды.
     -Ноль затрат и две недели времени. Я возьму отпуск по семейным обстоятельствам, а ты и так в административном и ещё неизвестно, когда тебя на работу вызовут.
     -А-а...
     -За детьми сестра присмотрит.
     -Черт возьми!- вырвалось у Нехотелова.- На чем это ты собралась путешествовать по миру? Личного самолета у меня нет. А если бы и был, то затраты эти далеко не ноль. А где-то пять нолей с единицей впереди. И не в рублях, а в долларах.
     -Все правильно говорите, товарищ Нехотелов, у тебя нет личного самолета, но зато есть тарелочка с голубой каемочкой. Может, вообще без каемочки, но есть.
     -И что?
     -Да ничего, летим?
     -Допустим. Я пока не спрашиваю на чем и как. Но дело в том, что в Африке, кроме широких гор и высоких рек...
     -Наоборот,- поправила Зина.
     -Неважно. Так вот, есть еще зеленая мамба, габонская гадюка, зеленая древесная – тоже гадюка, крокодилы, леопарды, гепарды, гиены, яичная змея и много других радостей, от которых не поздоровится.
     -И все они навалятся на нас сразу?
     -Нет, встанут в очередь,- нервно сказал Нехотелов.
     -А я хочу на озеро Чад.
     -Я балдею от этих русских,- с отчаянием произнес Витя.- Вопрос для особо одаренных; на чем же ты собираешься лететь? И где ты найдешь такую туристическую фирму, которая удовлетворила бы твои экзотические запросы? Тут так – либо пирамиды, либо озеро, либо какой-нибудь заповедник... Нет, ну ты даешь...
     -Повторяю для тех, кто в танке,- раздражаясь, сказала Зина.- Разве не у нас в личном пользовании космическое средство передвижения, именуемое в среде пришельцев капсулой ближней разведки, а в народе просто – летающая тарелка? Или не мы доставили на Базу твоего друга Толю Струнина, он же – капитан ВВС, сбитый под Прохоровкой, он же – Стажер Звездной академии, проходящий стажировку на «Торгисе», нет?
     -Ты чего несешь?
     -Не прикидывайся шлангом... Я, в конце концов, инженер и немного соображаю в современных высоких технологиях. И мы с твоим «доктором» прекрасно поладили.
     -У-у,- сказал Витя, не вдаваясь в подробности.- Тады – ой...
     -Ага.
     -И что, я должен подогнать «тарелку», как ты говоришь, к дому?
     -Поближе куда-нибудь.
     -Ты смотри...- задумчиво сказал Нехотелов.
     -Я все продумала,- сказала Зина.- Рядом с твоим «родовым поместьем», есть бывший аэродром. Совершенно пустынное место. Ты пригоняешь туда аппарат, я подъезжаю на автобусе, дохожу до аэродрома пешком и мы летим отдохнуть.
     -Ты смотри,- опять сказал Витя,- ой – ой...
     -Заладил, как попугай...
     -Я с вас угораю, мадам,- сказал Нехотелов.- «Тарелочка», говорите? Допустим, их есть у меня. Но что это меняет, спрашиваю я у публики? Я же не могу куда захочу, туда и полетел. Опять будоражить планету пролетами НЛО, опять статьи в газетах... Опять кипеш на весь мир?
     -Одной больше – одной меньше,- пожала плечами Зина,- какая разница... Установлено главное – это был не сон. Я летала с вами в космос – это раз.
     -Звезду Героя тебе все равно не дадут,- хмыкнул Витя.
     -Два – в нашем полном распоряжении удивительная техника. Три – я не хочу, чтобы она гнила в лесу. Четыре – я хочу увидеть мир. Пять – и ты мне его покажешь.
     -Всего-то?
     -Да,- резко сказала Зина.
     -Если будешь говорить со мной в таком тоне, то Африку увидишь только по телевизору.
     -Нет, а зачем ты делаешь вид, что я тебя пыльным мешком из-за угла треснула?
     -Но нельзя же, как ты не поймешь...
     -Если нельзя, но очень хочется, то можно,- улыбнулась Зина.
     -Толкаешь ты меня на возмущение всего человечества,- вздохнул Нехотелов досадливо.
     -Ура-а!- крикнула Зина.- Летим?
     -Да,- выдохнул Нехотелов.
     -Когда?
     -Как говорится, жарьте цыпочку. Ты сказала, затрат – ноль. Ошибка, сударыня. Ты планируешь на две недели. Но в предлагаемых тобою районах, нет, не только кафе, но даже элементарной забегаловки. Мы должны избегать любых контактов с людьми. То есть, я не могу посадить аппарат в центре Каира, в Аддис-Абебе или в Найроби и предложить тебе приличный ресторан или отель.
     -Я поняла,- кивнула Зина.
     -Ну и отлично. Следовательно, ящик минеральной воды, у меня есть чистая двадцатилитровая канистра – это для простой воды. Можно соки какие-нибудь взять, лучше виноградный. Ну и питание на две недели. Сублимированную лапшу, сухие колбасы, копчености – на твой выбор...
     Зина строчила на бумаге карандашом, записывая, чтобы не забыть.
     -Вот в таком плане, в таком разрезе,- сказал Витя, потягиваясь.
     -Займу, если не хватит,- Зина возбужденно чиркала карандашом,- но от этой идеи не откажусь.
     -Как только будет все готово – взлетаем,- усмехнулся Нехотелов.- Но учти, я иду тебе навстречу первый и последний раз.
     
     
     
     
     АФРИКА.
     «Если хочешь быть слоном, то и кучи 
     должен делать, как слон»
     (племя суахили, Восточная Африка)
      
     
     «Человек разделит с другом и ногу 
     кузнечика»
      (племя алава, Восточная Африка)
     
      МУСАВАРАТ ас-САФРА. МЕРОЭ.
     
     Зина, не отрываясь, глядела в иллюминатор, повиснув параллельно пола капсулы.
     -Обалдеть,- шептала она.
     Нехотелов, отключив двигатели, работал с клавиатурой бортового вычислительного комплекса.
     -И как,- спросил он, не отрываясь от клавиатуры,- впечатляет?
     -Обалдеть,- ответила Зина уже громко.- С ума сойти.
     -Тебя как, не подташнивает, голова не кружится, легкой боли не ощущаешь? А то, знаешь, бывает в невесомости.
     -Я девочка тренированная,- бодро ответила Зина.
     -Ну, дай Бог,- не оборачиваясь, сказал Нехотелов.
     -Не первый раз, наверное,- усмехнулась Зина.
     -А что ты помнишь от первого раза?- Нехотелов закончил работу на комплексе и повернулся к жене.- Я не о ночи спрашиваю, о полете.
     -Ну-у...
     -Вот именно,- хмыкнул Витя.- Кроме «ну», практически ничего. Так, подплыви к креслу, садись и пристегнись, как учил. Сейчас немного сманеврируем и пойдем на посадку.
     -А куда?
     -Очень интересное место. Развалины и пирамиды Мероэ. Крупнейшего города – или даже столицы – царства Куш. Древнейшее государство, на территории нынешнего Судана, в ста восьмидесяти километрах от нынешнего города Хартум. Там малолюдно и есть шанс остаться незамеченным. Представляешь, этот город видел еще Тутмос первый, третий фараон восемнадцатой династии. На месте все расскажу. Но предупреждаю сразу, я всех этих событий сам видеть не мог – в силу понятных обстоятельств, так что мой рассказ, это вольное изложение известных мне материалов. 
     -А мы не попадем к этим... фараонам?
     -Вероятность один к миллиарду, но если попадем, будешь фараонихой. Если тебе интересно, то слушай.- Не отрываясь от управления, Витя достал из-под панели управления листок.- На память не помню, записал. То, что я тебе прочту, было написано на барельефе в храме Дейр - аль-Бахри, изображающем экспедицию царицы Хатшепсут в страну Пунт – это около 1450 года до новой эры. Надпись гласила: «Погрузка кораблей великой чудесами страны Пунт: прекрасным благовонным деревом «Земли бога», грудами мирры, зеленеющими мирровыми деревьями, эбеновым деревом, чистой слоновой костью, необработанным золотом Азии, киннамоновым деревом, ладаном, притираниями для глаз, павианами, обезьянами, охотничьими собаками, шкурами леопардов, людьми и их детьми...»
     -В то время уже были корабли?- удивилась Зина.
     -Чему вас учат в университетах...- усмехнулся Нехотелов.
     -Причем здесь университет,- пожала плечами Зина, насколько это было возможно под привязными ремнями.- Вернемся, зайди в любую школу и спроси преподавателя истории, где находилась страна Пунт? Не думаю, что он сразу ответит. Это же довольно узкий профиль и специальные знания.
     -Не обижайся. Ты права – это узкий профиль. Но, согласись, что знать, как шло развитие человечества, нужно.
     -Я не обижаюсь. Ты расскажи еще об этом Мероэ...
     -Как я уже говорил, развалины Мероэ расположены примерно в ста восьмидесяти километрах от современного Хартума, вниз по Нилу, южнее города Шенди. И уже издали видны царские пирамиды.
     -Ты что, там был?
     -Ну-у,- неопределенно сказал Нехотелов.
     -И что дальше?
     -Между ними и Нилом почти на четыре километра простирается каменистая равнина. Над ней высятся искусственные пологие холмы – тут и процветал Мероэ. Слева, ближе к реке, стоят частично разрушенные развалины того самого храма Солнца, о котором упоминал Геродот. В Мероэ и прилегающих к нему районах видны руины дворцов и храмов, а вокруг руин – могильные курганы тех, кто создавал эти храмы и дворцы. Знаешь, там такая энергетика... Походишь там и такое ощущение, что ты в той эпохе...
     Зина задумчиво посмотрела на мужа, который открывался совершенно с неизвестной стороны, а Нехотелов вдохновенно говорил:
     -Стелы из базальта, с таинственными письменами, фрагменты барельефов из белого алебастра, некогда украшавших крепости и храмы, черепки окрашенной глиняной посуды, камни с яркими узорами – следы великой цивилизации. Гранитные статуи заброшенных богов Амона-Ра, бога Солнца. И, знаешь, тишина... Нам только проскочить незамеченными.
     -А если заметят?
     -Снова поднимется вой в прессе. Да это полбеды. А вот если нас засекут радары военно-морских баз, то на осмотр всего этого замечательного города у нас часа три, может быть, четыре. А потом...
     -Что?
     -Придется удирать, как нашкодившие пацаны.
     -Но мы-то ничего не сделаем...
     -Попробуй, докажи. Так вот, если отойти от Мероэ на тридцать шесть километров по заброшенной дороге, которая начиналась в Вад Бен Нага – древнем порту на Ниле – немного севернее города Шенди, можно увидеть наполовину занесенные песком развалины Мусаварат ас-Сафра. Не понять, правда, дворец это или храм. А может то и другое. Здесь находилась резиденция не то царя-бога, не то царицы-богини. Увидишь.
     -Ты так занятно рассказываешь...- задумчиво сказала Зина.- Все-таки, ты здесь бывал.
     -Меня всегда интересовала история Востока, Африки в частности. Сложись ситуация иначе, я бы стал археологом.
     -Кто мешал?..
     -Как тебе сказать... Теперь, когда ты обо мне знаешь чуть больше, чем отдел кадров, то, наверное, понимаешь, что все не так просто. А потом, прошлая историческая наука, как мне кажется, ориентировалась на историю партии, коммунистического движения и не занималась вообще древними цивилизациями. А мне было интересно именно это направление. Знаешь, мне здорово попало в свое время, когда я попытался коснуться истории бохайского царства. Так, всё. Помолчи пока. Входим в атмосферу. Аппарат скользнул к планете. Низко пошел над океаном.
     -Индийский,- сказал Витя.
     -Ага,- кивнула головой Зина и вытянула шею, пытаясь разглядеть, что же там внизу.
     -Озеро Виктория,- сообщил Нехотелов голосом кондуктора, объявляющего об очередной остановке, через полминуты сказал.- Уганда. Скоро будем на месте.
     Еще через минуту Витя доложил, что они над территорией Судана. И, наконец, торжественно объявил:
     -Мусаварат ас Сафра! Пассажиры, приготовьте билеты на выход!
     Зина сжалась в кресле.
-За сорок пять минут прилетели в Африку? Ты не врешь, Нехотелов?
     -Если за бортом осень, то...- он не договорил, нажал на пульте кнопки, створки люков распахнулись, внутри дохнуло жаром Нубийской пустыни.
     -Витя, я боюсь,- сжалась в комочек Зина.
     -Чего?- удивился Нехотелов.- Ты же сама этого хотела. Тут нет никого. Даже археологов. Мы одни.
     -А если львы?
     -Что им тут делать в камнях и песках. Они где травка, а тут могут быть только змеи. Смотри под ноги и все дела. Они первыми не нападают. Пошли, пошли. Потом вернемся чуть назад к развалинам Мероэ. Пришельцы не треплются. Раз обещал – все покажу, что знаю – расскажу. Можно было бы тормознуться на озере Виктория, но... чуть позже, на обратном пути. Все. Хватит разговоров, выходим.
     -Витя, я тебя люблю,- как-то грустно сказала Зина.- Я единственная женщина в мире, у которой такой муж.
     -Слесарь. С зарплатой в двести пятьдесят рублей...- усмехнулся Нехотелов.
     -Я серьезно.
     -Зина, я понимаю твои чувства, но пошли, а?
     Он взял её за руку, и они вышли из аппарата. Нестерпимая жара обрушилась на них.
     -Давай под тень вон той колоны.
     -Витя, я боюсь.
     -Чего?
     -Не знаю.
     -Я же говорил тебе, что здесь особая энергетика. Не бойся. 
     Зина осторожно ступила на камни, по которым ходили люди в конце первого века до новой эры и начала первого века новой эры. Вся её фигура выражала восторг, удивление, восхищение, трепет перед некогда могущественной цивилизацией.
     Нехотелов вынул пачку сигарет «Космос» и закурил. Он бывал здесь.
     
      МЕРОЭ.
      
     
     -Витя, а можно я возьму один черепок на память?
     -Хоть мешок. Давай я тебя лучше сфотографирую.
     -На фоне аппарата.
     -Вот это никак нельзя. На фоне этой башни.
     Щелчок затвора фотокамеры положил конец осмотру, и они вошли в аппарат.
     -Ну и жара,- сказала Зина, открывая бутылку минеральной водой.
     -Здесь жуткие перепады температур, дай глотнуть,- Витя протянул руку.- Днем за сорок пять, а ночью всего плюс пятнадцать. Просто холодно после дневной жары. Ладно, садись – поедем потихоньку к древнейшему граду. Это недалеко.
     Зина уже ничему не удивлялась. Её даже не восхищала скорость передвижения. С мужем она ничего не боялась.
     -Недалеко, это сколько?
     -Ерунда и полсотни километров не наберется. За час доедем.
     -Смеёшься?
     -Шучу. Садись. «Слава повелителю Египта! Как нам найти путь к его величеству, чтобы жить дыханием его уст» Так было написано на одной плите,- пояснил Витя в ответ на удивленный взгляд жены.
     -А причем здесь Египет?
     -Это длинная история, но если коротко, то вся история открытия Африки, её покорения или освоения, началась с Египта.
     -И все им надо...- слегка раздраженно сказала Зина.
     Нехотелов хохотнул.
     
      Что рассказал Витя во время перелета.
      
     «Первые египетские экспедиции в континентальную Африку проводились редко, стоили дорого и были сопряжены с большими опасностями. Только к началу эпохи Среднего царства, примерно после 2000 года до новой эры, Египет утвердил свою власть на землях южнее первого порога. Новая волна завоевательных походов на юг началась после долгого периода раздоров, конец которому наступил вместе с падением XI династии. Эти походы продолжили могущественные фараоны XII династии, воцарившейся около 2000 года до новой эры. Связи с Пунтом возобновились при Аменемхте II, третьем фараоне XII династии, и регулярно поддерживались при Сенусерте II в период их правления были построены военные укрепления в области второго порога, неподалеку от теперешней Вади-Хальфа. В районе Семны была установлена граница и сооружены три форта.
     У Египта не было никаких препятствий к дальнейшему продвижению на юг. Однако вторжение гикосов, пришедших из Азии в 1700 году до новой эры, отвлекло военные силы египтян и приостановило экспансию. Только в период расцвета XVIII династии завоевания были продолжены. Тутмос I, третий фараон этой победоносной династии, повел свою армию на юг 1525 году до новой эры и добрался до плодородных земель громадной излучины Нила, начинающейся у Донголы. «Он стоял у северных ворот Донгольской провинции, цветущего сада Верхнего Нила, а перед ним более чем на двести миль протянулась девственная река». Рассказывает надпись, оставленная Тутмосом в Тумбе, на северной окраине Донголы.
     Он прошел вверх по Нилу, минуя Донголу, до четвертого порога  и, оставив его позади, вошел в Кургус, где выбил пограничную надпись, пока не расшифрованную. Кургус находился  в четырехстах милях от теперешнего Хартума и в трехстах милях от столицы Куша Мероэ. Небольшие патрульные отряды Тутмоса, очевидно, добирались до еще более отдаленных мест. Есть предположение, что расцветшая позднее  великая столица Мероэ выросла на месте неприметного пограничного поста на границах владений XVIII династии».
     -Примерно, так,- Витя Нехотелов перевел дух.
     -Господи, откуда ты все знаешь? А чем же все закончилось?
     «Африканская цивилизация Куша многое заимствовала извне,- продолжил Нехотелов, пропуская мимо ушей первый вопрос.- В тридцати шести километрах от Мусаварата находятся храмы Нага. Их развалины сохранились лучше всех остальных. Возведены они в тот же период, что и мусаваратские строения. На задней стене храма Льва высечен львиный бог о трех головах и четырех руках. Не понять, кто вдохновлял художников, создавших это существо, - Индия, Карфаген или та древнейшая Африка, которая и дала Египту своих богов. Всякий, кто попадет в Хартум и не поленится побывать в местном музее, увидит небольшой металлический сосуд, выдержанный в строго китайском стиле. На протяжении почти тысячи лет эта суданская цивилизация среднего и верхнего Нила – кушитская цивилизация Напаты и Мероэ - представляла собой важнейший африканский центр, где люди обменивались идеями, верованиями, а также изделиями своего ремесла. 
     Важное значение Куша понималось его современниками. Именно кушитского сановника апостол Филипп встретил на дороге, ведущей из Иерусалима в Газу и обратил его в христианскую веру тогда, когда казнь Христа еще продолжала волновать умы и была злободневным событием. Это обращение занесено на страницы «Деяний апостолов»: «И вот, муж ефиоплянин, евнух, вельможа из Кандакии, царицы ефиопской, хранитель всех сокровищ её, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался и, сидя на колеснице своей, читал пророка Исайю».
     В 666 году до новой эры в истории наступил новый драматический эпизод: Нижний Египет подвергся нашествию ассирийцев. Кушитская армия с её оружием из камня и бронзы не сумела противостоять натиску ассирийских воинов, сражавшихся железным оружием, и вынуждена была отступить к югу. Но Куш сохранил независимость.
     На протяжении первого тысячелетия до новой эры народы Южной Аравии, обладавшие высокой культурой, прочно обосновались на территории нынешней Северной Эфиопии. Выросшее на этом месте могущественное государство со столицей в Аксуме позднее перережет 
древние караванные пути между Кушем и городами на океанском побережье. Последует ряд войн и Куш падет вскоре после III века новой эры.
     С этого периода летопись кушитского царства прекращается. Утратив свою независимость, зажатое между враждебным Египтом и могущественным Аксумом, царство влачит жалкое существование. Часть того, что осталось от Куша, поглощает пустыня, а остальное превращается в нечто совершенно новое – в христианское царство Нубии – или просто приходит в запустение и упадок.
     И все же Куш оставил Африке большое наследство. Спустя сотни лет племя сао, обитавшее на берегах озера Чад, в двух тысячах ста шестидесяти километрах к западу от Куша, отливало изделия из бронзы тем же методом «потерянной формы», который был известен народам Нила. Удивительно, что предания, сохранившиеся среди народностей Чад, повествуют о древних сао, как о «гигантах, наделенных невероятной силой», людях высокого роста, какими и должны были быть народы Нильского Судана, об их огромных знаниях, какими и обладали жители Мероэ. Еще дальше к западу йоруба, и другие народы Западной Африки поклоняются своим божественным царям, а культ барана и солнца стал религией многих африканских племен».
     Нехотелов замолчал.
     -А к слову,- сказал он,- вот и наши развалины. Садимся?
     -Что-то мне расхотелось опять выходить на жару и смотреть под ноги, не вылезит ли зеленая мамба?
     -Да мне без разницы,- сказал Витя.- Поворачиваем домой? К программе «Время» как раз успеем. Ты хотя бы сверху посмотри. Спуститься пониже?
     -Вить, устала я, честное слово. Ну, спустись.
     «Тарелка» зависла над пирамидами.
     -А во-он там, что за кучи?
     -Это не кучи, солнышко, это груды шлака, которому черте сколько лет. Я же только что рассказывал тебе, что в Мероэ плавили железную руду.
     -При помощи электричества?- Зина показала на столбы электропередач, которые были закопаны прямо в груды шлака.
     -Ой, Зин, на грубость нарываешься, ой, Зин, обидеть норовишь... Это дело рук человека гораздо более позднего периода. Неужели непонятно...
     -Уже и пошутить нельзя... Витя, а где мы ночевать будем?
     -Здесь, в аппарате. Только надо куда-то исчезнуть. Мне не хочется торчать среди пустыни, как пирамиды Мероэ. Может к лесу куда-нибудь... Домой не летим?
     -Подождем. А на земле нельзя?
     -Лучше не надо. В пустыне змей полно, а в лесу, кроме змей еще и звери. В аппарате и безопаснее, и удобнее.
     -А куда теперь?
     Нехотелов расстелил карту Африки.
     -Выбирай.
     -Ой, даже не знаю. А если сюда, к озеру Чад.
     -Можно и к озеру. Я знаю там одно местечко... Полетели. Там и остановимся. Минут через десять будем у твоего озера.
     -Я не поняла... Пятьдесят километров мы пилили целый час, а тут... я даже не знаю сколько...
     -Примерно, три с половиной тысячи.
     -За десять минут?
     -Мы сюда долетели за сорок пять,- усмехнулся Нехотелов.- Зина, пора привыкнуть к нашему аппарату, у которого неземные возможности. Можно долететь и за секунды, но... куда торопиться.
     -Знаешь, не могу привыкнуть. Все, кажется, что сплю и вижу интересный сон.
     -А может так и есть,- хмыкнул Нехотелов.
     -А черепок вот этот?
     -Бывает,- пожал плечами Нехотелов.- Садись. Взлетаем.
     -Вот скажи мне,- Зина наморщила лоб.- Мы двигаемся с огромной скоростью, как я понимаю, а перегрузка не ощущается. А я читала, что даже летчики, летающие на сверхзвуковых скоростях, одевают специальные противоперегрузочные костюмы. Почему мы ничего не ощущаем?
     -В ГПТУ это не изучают. Что ты хочешь от слесаря...
     -Не валяй дурака, Нехотелов,- сказала Зина раздраженно.
     -Водить эту штуку я умею,- усмехнулся Витя,- но что и как – не знаю. Так по мелочи... Практически этот аппарат сам ремонтируется, сам проводит диагностику своих систем и докладывает пилоту либо о готовности к эксплуатации, либо запрещает её. То есть он просто не запускается. Вот и все. Срок его эксплуатации...- Витя задумался на мгновение,- по земным меркам два миллиона часов. Это очень много. Практически вечно. Вот смотри, сюда мы долетели за сорок пять минут, до Мероэ я специально тащился час, а вот и озеро Чад.
     -Где?- вскинулась Зина.
     -Посмотри вниз. Я планировал долететь за десять минут, а автопилот привел аппарат за пять. И расстояние в одиннадцать тысяч километров мы проскочили за один час, пятьдесят минут. Так это еще с остановками. И не обижайся, конструкцию аппарата я знаю в общих чертах. Все остальное делает автоматика. Проектирование этих устройств изучается на инженерном факультете Звездной академии, а я – штурман, если уж на то пошло. Включить, выключить – все, что я умею. Разве летчики у нас на планете изучают, как проектируется крыло, например, или, как рассчитывают приборы. Нет, конечно... Они изучают аэродинамику конкретного самолета, на котором им придется летать, и как управлять приборами. Вывести на режим и так далее. Так что мои знания крайне ограничены... Да, а где же все-таки устроиться?.. Я предлагаю следующее. Видишь баобаб?
     -А это он? Никогда раньше не видела... И что?
     -Огромная крона. Давай в эту крону, и присядем потихоньку.
     -А не завалимся?
     -Нет. Зависнем и все дела. Но с Земли нас не будет видно совершенно. Это место в принципе безлюдное, но кто его знает... Натуралисты, охотники за носорогами, слонами, просто путешественники, а то и телевизионщики могут забрести. Во всяком случае, я такой вариант не исключаю. И я не думаю, что кому-то взбредет в голову забраться на вершину дерева. А мы будем в полной безопасности. Сейчас Африка стала местом паломничества кинодокументалистов. Экзотики – выше головы, острых ощущений – тоже, да и кадры смотрятся великолепно. Так что с одной стороны место, вроде, как и безлюдное, а с другой – нет никакой гарантии, что нас не засекут.
     -Жаль, я так хотела побродить по земле.
     -Да какие проблемы! Завтра и побродим.
     -А сейчас что?
     -Ты есть хочешь?
     -Не мешало бы...
     -Вот именно. А поэтому займемся ужином, устройством на ночлег, а я пока устрою аппарат.
     -Мне в кресло?
     -Да. Лучше посиди. Я сейчас.
     Баобаб был громаден. Его крона занимала площадь не меньше футбольного поля и Нехотелов сначала осторожно подвел аппарат к дереву, распугав все население, что пряталось и жило в его ветвях, и осторожно начал спуск, включив приемник внешних звуков. В кабину ворвались негодующие писки, крики, визги, огорченный рев. Нехотелов внимательно вслушивался в эту какофонию звуков. Он был готов, услышав треск ломаемых сучьев, сразу остановить снижение, но аппарат плотно улегся на могучих ветвях, и листья сомкнулись над ним, как будто и не было ничего потустороннего
     -Приехали,- сказал Витя и откинулся в кресле.- Завтра пойдем к озеру. И завтра же опробуем с тобой одно устройство, точнее – ты опробуешь, которое позволит нам спокойно передвигаться, не опасаясь львов, леопардов, змей и прочей живности.
     -А это не опасно?
     -Не опаснее езды на велосипеде, а осваивается еще быстрее. А теперь давай посмотрим, что нам на ужин Бог послал.
     После незатейливого, но плотного ужина, Витя нажал клавишу на стене, кресла ушли вниз, а ни их место выползли два матраца с нежным ворсистым покрытием.
     -Постель готова,- сказал Нехотелов.- Можно раздеться, а можно и так.
     -Витя...- смутилась Зина.- Мне бы...
     -Не надо слов,- перебил Нехотелов.- Пошли, покажу санитарный отсек.
     Они спустились на подъемнике вниз. Витя нажал панель. Открылась узкая кабинка.
     -Извини, что тесновато. На кораблях просторнее. Заходи. Здесь вода. А тут всё, что надо, вообщем. Будешь выходить, нажми вот эту штуку – дверца откроется.
     -Я боюсь...
     -Не бойся,- усмехнулся Нехотелов,- я подожду.
     Вскрик Зины. Тишина. Шипение. Бульканье. Опять вскрик. Нервный смех. Вопль: «Ой, мамочка!». Шипение. Открылась дверь и Зина, как ошпаренная, выскочила из кабинки, со страхом в неё заглядывая.
     -Ну, Нехотелов, знаешь, это ни в какие ворота...- сказала она, задыхаясь.- Это прямо... Я не знаю...
     Витя смеялся.
     -А как ты думала?.. Рассчитано на полную дезинфекцию организма. Если бы я тебе сказал, ты бы не пошла. Это мы на Земле... А представь, с корабля высадили на таком же аппарате на неизвестную планету. Люди вышли. Надышались. А что там на планете, чего они могут занести на корабль – никто не знает. Поэтому на капсуле предварительная полная дезинфекция и еще на корабле в шлюзовой камере – окончательная. Ты бы видела, как капсула сама себя проверяет на наличие чужих микроорганизмов – это цирк и туши свет.
     -Спасибо,- нервно сказала Зина.- У меня такое ощущение, что мне негр на всю катушку вставил, я чуть с ума не сошла от страха...
     -Не обижайся,- сказал Витя.- Завтра сменю программу. Как-то подзабыл, что на борту женщина. Непривычно, знаешь. До сих пор ни одна женская нога не ступала по этим палубам. Ты – первая.
     -Правда?
     -Правдее не бывает.
     -Можно раздеться?
     -Рискни,- сказал Витя и приятно удивишься.
     Зина с некоторой опаской опустилась на ложе, рядом прилег Нехотелов и Зина тот час погрузилась в легкий сон. Нехотелов улыбнулся и заснул.
     Что может сниться женщине, заснувшей в космическом аппарате, на вершине баобаба, в Центральной Африке? Чтобы угадать не надо трех раз. Ей снилось, что муж получил хорошую должность (не зря же заканчивал университет, должны оценить) с высокой зарплатой, и она раскладывает деньги по кучкам: это за квартиру, это за телефон, это мне на новую шубу, это Вите на новый велосипед, это ребятам на новую одежку. Разложила и еще солидная кучка осталась. «Так,- подумала она во сне,- ага, хватит и на ремонт квартиры». Словом сон ей снился хозяйственный и откровенно радовало то, что кучка не уменьшалась и, вроде, даже разбухла и стала толще. «А раз так,- снова подумала она,- купим большой холодильник и забьем морозилку мясом до отказа. Гулять так гулять...».
     Что до Нехотелова, то ему ничего не снилось. И даже по лицу было видно, что ему хрен по деревне. «Выйду на улицу, гляну на село, девки гуляют и мне весело». Примерно, так.
     А между тем их уже искали. Станции слежения В ЮАР, Йемене, Саудовской Аравии, Объединенной Арабской республике (Египте, стало быть) засекли один и тот же странный объект, который пересекал страны, как хотел, двигался по замысловатой кривой и, наконец, уже под вечер исчез с экранов радаров. Особенно заволновались в Египте. Были вызваны в главный штаб ВВС профессоры из Каирского университета, уфологи. Гражданский народ ничего объяснить не мог, но обратил внимание военных, что странный объект движется далеко не беспорядочно.
     -Вы будете смеяться, господа, но в движении объекта прослеживается определенная логика. Он движется по следам древнейших цивилизаций Африки.
     -Археологическое НЛО,- хмыкнул командующий авиацией Египта.- Забавно.
     -Не столько забавно, сколько интересно,- возразил ученый.- Такого еще не наблюдалось.
     -Показывает жене древний Египет,- хохотнул армейский генерал (знал бы он, что угодил в самую точку).
     -Где исчез объект?- спросил командующий ВВС?
     -В районе озера Чад.
     -Не спешите с решениями,- сказал ученый.- Может, он совсем исчез, как бывало не раз. А вот если проявится, то есть смысл понаблюдать. Это очень интересно. И доложить президенту.
     -По такому вопросу я не буду беспокоить президента,- возразил командующий.- Какова скорость объекта на разных участках, это можно определить?
     -К утру,- был ответ.
     -В таком случае, господа, до утра. Я не совсем согласен с уважаемым профессором, но что-то мне подсказывает – случай не простой. До завтра.
     
      ОЗЕРО ЧАД.
      
     Зину разбудил странный шум.
     -Что это?- спросила она Нехотелова, который уже возился с завтраком.
     -Голос Африки,- сказал Витя.- Сейчас выключу внешние микрофоны. Ты вставай, умывайся, я завтрак приготовил.
     -Ну-да... а эта штука меня опять...
     -Я сменил программу,- засмеялся Нехотелов.- Иди, не бойся.
     Зина осторожно вошла в санитарный бокс, дверь не закрыла.
     -Витя, а вода не идет.
     -Дверь закрой.
     -Я боюсь.
     -Все будет нормально.
     Зина притянула дверь, закрывшуюся с легким «чмок». Никто не хватал её манипуляторами, не тащил под душ. Она открыла кран (между нами – шаровый, обычный) и спокойно умылась. Утирая лицо полотенцем, спросила.
     -А что такой дурдом – пока дверь не закроешь, вода не идет.
     -Это на Земле неудобно, а представь все эти умывания в невесомости... в воде же весь аппарат окажется. Поэтому и сделали камеру герметичной, там есть еще устройства, что препятствуют воде сбиваться в шар, но я их отключил, местной гравитации вполне достаточно.
     -Вот смотрю я на тебя, Нехотелов, и думаю, что за недотепу мне бог послал. Ты же столько знаешь... Даже тех знаний, что у тебя есть, а я догадываюсь, что еще больше ты скрываешь, хватило бы – двинуть нашу космонавтику так, что я аж не знаю как, а ты сидишь и не куешь, не мелешь...
     -Зря ты так,- поморщился Нехотелов.- Я пробовал. И сказал себе: «Больше никогда...». Знаешь, как насыпались?.. Откуда я знаю, с кем общался, кто помогал?.. Было дело. Правда, мне лет одиннадцать всего стукнуло. Даже инженера нашего колхозного трясли, а он ни сном, ни духом. Его спрашивают: «Что такое ТДУ?». А он плечами жмет. А это 1954 год. Конечно, он не знал. Когда поняли – отстали.
     -А что это ТэДэУ?
     -Тормозная двигательная установка. Хватит об этом...
     -Да я ничего...
     После легкого завтрака Нехотелов достал пояс – достаточно тяжелый – и застегнул на жене.
     -На фига мне такое счастье?- удивленно спросила Зина.
     -Слушай внимательно. Этот пояс позволяет человеку летать на высоте до одного километра со скоростью сто километров в час. Смотри, справа два первых переключателя – это подъем. Первый сотни метров – имеет десять щелчков, второй – до пятидесяти метров. Он имеет пятьдесят щелчков или положений. Соответственно, каждый щелчок на первом – сто метров, на втором – метр.
     Слева тоже два переключателя – это спуск. Первый левый – быстрый, соответственно бросает тебя на сто метров вниз. Второй левый – плавный. Движение вперед осуществляется наклоном тела при манипуляции правыми переключателями. Понятно?
     -Не очень.
     -По ходу жизни научишься.
     -Витя, я боюсь.
     -Перестань, это не сложно. Ты же не собираешься сидеть здесь на вершине дерева... Аппарат спускать на землю нежелательно. Поэтому, только так.
     Нехотелов открыл люк, крутнул на поясе жены переключатель и они вылетели из аппарата. Зина не успела ойкнуть, как оказалась над баобабом. Стая птиц прыснула во все стороны  и, казалось, что вся саванна наполнилась истошным криком.
     -Зависни,- сказал Нехотелов и плавно  спустился к аппарату проверить, как сработала автоматика.
     Люк оказался закрытым.
     -А как назад?- спросила Зина.
     -Вот нечто компаса,- показал Витя коробочку.- Смотри, точка зеленая. Значит аппарат точно под нами. По мере удаления точка будет вытягиваться в линию, и указывать нам удаление в метрах. Если мы отклонимся от правильного направления, то линии раздвоятся: синяя – будет указывать нам  настоящее положение, а зеленая направление на аппарат. Нам останется только совместить линии, чтобы была одна зеленая и вернуться назад. Как только линия превратиться в точку, мы на месте.
     -Очень удобно,- сказала Зина.
     -Да, незаменимая вещь. Увидишь в работе. Ну, что?.. Пошли вниз...
     Над ними, крича, кружились пернатые: птица-носорог, серый жако, длиннохвостая нектарница, лесной удод, парил в вышине орел-скоморох  и другой еще неизвестный Вите птичий народ.
     -Полетели к озеру?
     -Я боюсь, Витя.
     -А ты кроме «боюсь» еще слова знаешь? Второй справа переключатель, на четыре щелчка влево,- скомандовал Нехотелов.
     Зина переключила и с криком: «Ой, мамочки!» рухнула вниз. Витя нырнул за ней следом и подхватил у самой земли.
     -Ты же учитывай инерцию массы, инженер,- пробурчал он.- Теперь ложись, как бы на поток, и полетели.
     Постепенно Зина вошла во вкус и уже смело регулировала высоту, то, взмывая вверх, то, опускаясь к самой траве.
     -Не шали, Зина!- крикнул Нехотелов.- Держи высоту пять метров! Иначе лев может достать тебя в прыжке! Я уже не говорю о леопарде,- произнес он тихо.
     Минут через сорок захватывающего полета они подлетели к окрестностям озера, берега которого были покрыты зарослями папируса, росли мелкие деревья, в воде колыхались неизвестные Зине цветы, похожие на лилии. Они пролетели над стадом слонов, куда-то неторопливо идущих, в воде возле берега стояли бегемоты, не спеша жующие осоку. Над озером кружили фламинго, вытянув длинные шеи и стаи птиц, породу которых за дальностью расстояния было трудно различить.
     До слуха, наконец, дошел непонятный звук, напоминавший шуршание бумаги. Они остановились, зависнув в воздухе.
     -Дальше лучше не надо,- сказал Нехотелов,- видишь, черные скопления над озером, похожие на тучи, которые то распадаются, то снова сбиваются в облако?
     -Да, а что это?
     -Комары, москиты, мухи, словом, насекомые, которых здесь натурально тучи. Если назвать число, я даже затрудняюсь сказать какое...
-Ты фотоаппарат взял?
-Держи, только не увлекайся.
     Зина почти с земли и с очень близкого расстояния сняла стадо слонов – вожак нервно поднял хобот и задудел, сделав три шага вперед. Зина взмыла вверх, и вожак удивленно затоптался на месте. Она подлетела к бегемотам и, почти касаясь воды, три раза спустила курок. И вдруг взмыла в вышину, превратившись в точку.
     -Куда!- запоздало крикнул Нехотелов.
     Точка застыла и начала медленное снижение.
     -Клёво!- крикнула Зина.- Круче, чем на парашюте. Да не смотри ты на меня так, я три кадра сверху сняла – отличная панорама выйдет. Витя, знаешь, я рассмотрела сверху – к озеру большое облако пыли движется.
     -Откуда?
     -Насколько я понимаю, с юга.
     -Южнее и ближе всех к озеру Камерун и Нигерия, а самая близкая страна Камерун. Я думаю это войска – нас брать. Давай руку, быстрее к аппарату!
     Они успели. Нехотелов включил экраны внешнего обзора и присвистнул:
     -Ого! Танки, бронетранспортеры, машины с солдатами... Целая армия. Садись в кресло. Уйдем на форсированном режиме.
     Он прошелся пальцами по клавиатуре. Аппарат вздрогнул, приподнялся и... исчез. Только было солнце и вот уже чернота космоса.
     -Уф,- сказал Витя,- давненько я так не прыгал. Еле успели.
     -Что, так опасно?- Зина передернула плечами.
     -Да, промешкай мы немного  и я не знаю, как бы мы ушли. Ушли бы, конечно, но пришлось бы отбиваться, а мне этого не хочется. Я виноват. Забыл, что здесь станций понатыкано, начиная от ЮАР до Марокко на западе и Египте на востоке. Не только своих они наставили. Здесь же еще и американских полно, а это уже серьезно. Сбить, может и не сбили... Хотя, знаешь, при нынешнем уровне военной техники... Нас могли шпокнуть на взлете.
     -Вить.
     -А.
     -Давай домой. Устала я от этой канители. Бегаем, как зайцы.
     -Да,- вздохнул Нехотелов.- Африка уже не та, что во времена Мунго Парке или Генриха Барта.
     -А кто они?
     -Исследователи континентальной Африки. Домой? Да... пожалуй.
     
     ***
     -Господин генерал, расшифровка параметров полета!- доложил офицер-оператор со станции слежения.
     -Не надо,- махнул рукой генерал.- Только что военный атташе Камеруна сообщил мне, что объект мелькнул на радарах и исчез. А они туда послали стрелковую дивизию для захвата объекта. Спишут на войсковые учения. Как говорят русские (генерал заканчивал академию ВВС им. Ю. Гагарина): «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось». Спасибо, Али, свободны.
     -Слушаюсь, господин генерал.
     Офицер вышел.
     А генерал посмотрел в небо и тихо сказал:
     -Я бы не прочь с ними встретиться. Не прочь...
     
     ***
     Прошла неделя после путешествия. Странное дело, но супруги не обменивались впечатлениями. В квартире висела гнетущая тишина. Будто и не было захватывающего полета и древних городов Африки. Жена ходила, вздыхала иногда выходила на балкон и долго сидела, вглядываясь в ночные звезды. На все вопросы мужа отвечала коротким почти злым: «Отстань!».
     Витя понимал, что полет, а потом спешное бегство из Африки, да еще с угрозой быть захваченными чужими войсками, ударило по жене сильным психологическим шоком. Понятно, что не так представляла она себе это путешествие. Наверное, она ожидала, что бедуины спляшут у их костра танец с саблями, нажарят шашлыков да всё это под водочку темной африканской ночью. Или опустятся они где-нибудь на берегу Бахр-эль-Газаль, что впадает в великий Нил, наловят они пескарей и сварят ушицу с дымком, с перчиком, приправленную лучком, заботливо припасенным Зиной.
     Да только не водились в Бахр-эль-Газаль пескари, и бережок стерегли опасные в своей прожорливости нильские крокодилы. Потому и повел Зину по следам древних цивилизаций Африки, что места эти пустынные, а экспедиций, о которых заранее трубит пресса, не наблюдалось. Еще полста лет назад эти полеты прошли бы незамеченными, только не сегодня, когда со спутников можно рассмотреть время на ручных часах. Попробуй – полетай тут... Засекут. Да что там, засекли!.. Вот и пришлось, грубо говоря, мягко выражаясь, рвать когти, пока в памяти, вздыхал Нехотелов.
     Воскресным днем Зина возилась на кухне. Старший сын, сопя, решал задачи по алгебре, а дочь укладывала куклу спать. Сам же Нехотелов – в ванной – просматривал высушенную пленку через увеличитель.
     -Зин!- позвал он.- Ты иди, посмотри, что ты наснимала.
     -А то я не знаю,- мрачно ответила Зина.- Что там смотреть... Витя, выбрось её.
     -Что так? Все же память. Не у каждого есть такие фотографии.
     -Не хочу я такую память. Одна мысль, что я замужем за человеком ниоткуда...
     -Ну, зачем ты так... У меня же есть паспорт гражданина СССР, советский диплом, у нас прекрасные дети... Ну, что ты, в самом деле...
     -Скажи кому – на смех поднимут.
     -Я зык мой – враг мой. Зачем говорить. У тебя такие возможности!.. Ты хотела в Африку – пожалуйста, захочешь ешё куда – без проблем. Так ли уж это плохо? 
     -Горе ты моё,- сказала Зина и села мужу на колени.- Бестолковка космическая...
     И она тихо заплакала.
     Нехотелов вздохнул и промолчал. Что тут скажешь... Шел 1987 год.
     
     1988 год



3