А. Чирко
    ПОД АНДРЕЕВСКИМ ФЛАГОМ
    
    Начнем с конца.
    
  Л
етом 199? года в небольшом провинициальном городке скончался от острого сердечного приступа ещё сравнительно молодой человек. Он не был известен широким слоям населения, не блистал популярностью, как скажем, диктор телевидения или чтец ? декламатор известный всему городку, не мелькало его имя и на страницах местной прессы. Словом это был человек, с обывательской точки зрения, заурядный.
     Безутешная вдова, отойдя от первого потрясения, однажды вечером, когда детишки улеглись спать, подошла к полкам, на которых стояли папки, набитые чертежами и бумагами. Папки перемешались с книгами. Подбор их мог удивить кого угодно из знавших молодого человека при жизни. В самом деле, библиотека поражала. ?История судостроения? мирно уживалась с ?Аэродинамикой?, ?Парусники мира? соседствовали с ?Теорией реактивных двигателей?, а ?Табель о рангах флота Российского? приткнулась к толстому фолианту ?Проектирование самолетов?. Наверное, такой подбор литературы мог говорить только об одном ? в этом человеке еще совсем недавно уживались две страсти: любовь к морю, к посвисту ветра в парусах (слышал ли он его когда-либо?) и к авиации. Причем к той, о которой пренебрежительно говорят: малая, а, стало быть, недостойная внимания.
     Женщина потянула первую, попавшуюся под руку папку. ?Дельтапланы? было выведено на ней чертежным шрифтом, она взяла вторую, третью. ?Легкомоторные самолёты?, ?Профили крыла?, ?Галеры?, ?Суда Петровской эпохи?, ?Русско-японская война 1904-1905 годы?
     -Зачем?- вздохнула она тихо.- Для чего это всё? Столько трудов, столько сил и напрасно.
     Сама инженер, она иногда спрашивала мужа: какой смысл в этой уникальной коллекции, может быть, собираешься издать пособие по этой теме или справочник? Но её вопросы раздражали мужа. Нет, он ничего не собирается издавать, во всяком случае, в обозримом будущем, а материалы хлеба не просят и никому не мешают. Пусть стоят. Прийдет время, и настанет черед всех этих папок, понятно?
     Увы, она не понимала. Чего ждал, какого времени?.. Ждал и не дождался, выходит. Она с ненавистью посмотрела на папки и отошла к окну. Обыденный пейзаж: дом напротив с желтоватыми пятнышками окон, чуть сбоку краешек магазина ? известный всему городку, как ?Стекляшка? - унылый свет фонарей, столбы с натянутой проволокой для белья и звенящее чувство одиночества в душе. Жизнь замерла. Дети? Да, она будет жить только для них. Но одна. Как несправедлива жизнь? Большой, здоровый, ему жить и жить, а вот подкосило в одночасье, и образовалась пустота вокруг. Врачи говорят ? сердце. Чушь, конечно! Спортсмен, мастер рукопашного боя, нелепость какая-то!..
     Она вытерла слезы, вернулась к столу и открыла папку с русско-японской войной. Первой лежала фотография чудной красоты девушки. Красавица, подумала она, с кольнувшей в сердце ревностью, задумчиво перебрала всю пачку и изумленно оглянулась. То, что фотографии отпечатаны недавно ? сомнения не вызывало. Бумага тонкая глянцевая советского производства ? она в этих делах понимала. Да, фото свежие, но от снимков несло духом начала века. Опять та же девушка ? у моря, в лодке, кокетливо заслонилась шляпкой от солнца. Офицеры в старомодных сюртуках, а это кто?..
     Да это же её муж! Он-то как сюда попал? Может, нечаянно угодил на съемки фильма?.. Да, конечно!.. Другого объяснения нет. Боже, ну что ж меня так колотит?.. Тупая игла, болью отдававшая в груди, словно растворилась, задышалось легко и свободно, но мураши ? зябкие, холодные пробегали рысцой по коже, вздувая её противными пупырышками. Он взяла лупу, вгляделась: нет, не переснято, кажется. Тревожный холодок обнял её душу, она растеряно оглядела комнату. Всё по-прежнему. Та же квартира, цветной телевизор, диван, книги, ковер на полу. Да что это, Господи!.. Её уже колотил нервный озноб. Она быстро всё собрала, задержав взгляд на девушке, и начала ставить папки на полку в том порядке, в котором снимала. Когда она поставила на место ?Галеры?, под рукой что-то зашуршало. Пальцы нащупали глянцевую поверхность пакетика из кальки. Муж скрывал?! Но что?..
     Он никогда не прятал от неё ничего, а после той памятной поездки во Владивосток, стал на диво предупредителен и внимателен. Словно подменили человека. И говорил иначе. Вроде по-нашему, а вот, поди ж ты, ловила себя на мысли: не то, непривычно. А по ночам метался и выкрикивал дикую околесицу:
     -Так точно, ваше превосходительство!
     Что-то в этом роде. Или:
     -Носовой плутонг! Залп!
     Где его носило в мыслях и в ночах, поди разбери?.. Она тихо плакала, облокотившись на подушки, боясь разбудить, а по утрам глаза его были очень далеко, он видел н е ч т о, ей неведомое, а потому ? пугающее. Лишь в последнее время просветлел лицом, словно сбросил с плеч груз тяжких воспоминаний, стал, как прежде, улыбчив, и только говорил иногда странно:
     -Ничего, господа офицеры, я с вами всегда, а жизнь она и в Африке жизнь?
     Он умер внезапно. Первого августа. И только теперь она с тихим ужасом вспомнила, что ещё в начале февраля он обвел первое августа красным карандашом и чему-то усмехнулся.
     Со смешанным чувством горя, досады и раздражения, появившегося при виде т о й  девушки, она развернула пакет, вздохнув облегченно. В пакете была простая матросская ленточка с бескозырки, похоже, новая. Ярко отсвечивал на черном муаре желтый якорек. И опять к ней прихлынула тревога. Она взяла ленточку и решительно развернула. В глаза ударило золотым блеском букв.
     -Господи!- вскрикнула она, всплеснув руками и закрывая лицо.
     По черному полю ярким золотом было начертано: ?РЮРИКЪ?.
    
    Не спите в автомобиле на обочине.
     
     Виктор Ильич Суздальцев, авиационный инженер ? так было написано в дипломе, - тридцати лет от роду, отслуживший положенный срок в десантных войсках, катил на оранжевого цвета авто в славный город на берегу Тихого океана ? Владивосток. Заметим в скобках, что к дальнейшему развитию сюжета цвет автомобиля не имеет решительно никакого отношения. ?Москвич? натужно подвывал на затяжных подъемах, и у Виктора Ильича зародилось подозрение, что нужно менять распредвал, а ещё лучше ? сам автомобиль. Он с легкой завистью поглядывал на проносящиеся мимо ?Жигули? и ?Волги?, и ещё грустнее думал о том, что на зарплату инженера такую роскошь не купишь. Словом мысли его одолевали не очень веселые, и, несмотря на бравую экипировку, лицо его покрывали легкие тучки пессимизма.
     Да, экипировка! Занятное получается дельце, граждане!.. Описывать-то нечего, ибо была на Викторе Ильиче форма десантника, и даже звезды старшего лейтенанта он не снял. Со сборов человек. Может, торопился, а может, захотел пофасонить перед приятелем, что нам за дело до этого? Закроем глаза на маленькую человеческую слабость.
     Он поправил зеркальце заднего вида ? дорога почему-то опустела ? и в нем отразился молодой человек наружности приятной со слегка вытянутым аристократическим лицом, серые глаза, две золотые коронки. Крепкая загорелая шея, широкая грудь, перечеркнутая полосками синей тельняшки. Всё это Виктору Ильичу не понравилось, он поморщился, отвернувшись, и нажал на акселератор.
     Ехал Виктор Ильич к приятелю, как уже говорилось, который, рискнем сказать, фанатично увлекался фотографией. Приятель ? назовем его Евгений Павлович ? больше всего на свете обожал фенидон с гидрохиноном1, а звук щелкнувшего затвора фотоаппарата приводил его в экстаз и тогда Виктор Ильич его слегка побаивался. Так вот, полмашины Виктора Ильича  было загружено всяким фотографическим добром для Евгения Павловича. А умел ли сам Виктор Ильич пользоваться всем этим хозяйством? Кто нынче не умеет ? странный вопрос?.. Важно, как ты смотришь и что видишь. Казалось бы, мы отвлеклись. Ни в коем случае и никогда! Всё имеет свою закономерность. И, если в первом акте висит ружьё, то в последнем оно выстрелит. Но я, как Автор, подозреваю, что Виктор Ильич нажмет на спусковую кнопку аппарата значительно раньше.
     Итак, автомобиль ?Москвич? пылил во Владивосток. Ах, да! Ещё несколько слов о деталях на первый взгляд пустячных, однако, сыгравших роль, немаловажную в событиях непредвиденных до изумления. Знакомый Виктора Ильича, узнав, что он едет во Владивосток, просил передать директору краеведческого музея небольшую коллекцию ассигнаций царских времен вместе с сопроводительным письмом. Виктор Ильич согласился. Дело не хлопотное. Передал и ладушки. Подумав об этом, он покосился на пакет, лежавший на переднем сидении, и усмехнулся. Тысяч восемь ? десять, пожалуй, есть. Хватило бы на новую машину. Деньги? Тьфу, ей-богу! Макулатура. Он передернул плечами и закурил, несмотря на язвительную надпись на пачке: ?Минздрав СССР предупреждает??
     Да, Виктор Ильич глубоко презирал эту надпись, было в ней что-то недоброе, какая-то гнусь. Нет, в самом деле!.. Мясо ? вредно, холестерин, сало ? замутнение памяти, чарку нельзя ? алкоголизм, курить нельзя ? рак, от сливочного масла ? ожирение, так что же тогда можно, черт возьми!.. А-а-а, идет оно всё! Скоро море, а уж на море он отведет душу. Все болезни от нервов, а нервы лучше всего лечить накатом морской волны.
     Здесь отметить надо, что море для Виктора Ильича было второй страстью. Временами, даже более сильной, чем тяга к авиации. Идеальным стечением обстоятельств он считал службу в морской авиации. И не где-нибудь на ?бомберах?, что стоят в дикой глуши, а на кораблях, чтобы палуба, самолёты, чтобы? Эх, ма!.. Жизнь, как всегда, прихлопывает нас козырным тузом в самый неподходящий момент. И так сложилось, что вместо моря и самолётов Виктор Ильич получил только самолеты, но зато военно-морской историей занимался серьезно, с каким-то упоением. Ну что для тебя, читатель, фор-бом-брам-стаксель, например? Набор звуков, не правда ли? Если, конечно, не приходилось проходить морскую практику на ?Товарище? или ?Крузенштерне?. Для несведущих можно пояснить, что это два верхних косых паруса между фок и грот мачтами, между первой и второй, стало быть. Так вот, Виктор Ильич во всех этих делах разбирался не хуже боцмана, который, как известно, должен знать парусное хозяйство на зубок. А уж слова ?фор-бом-кливер? или ?крюс-гаф-топсель? - звучали для него симфонией. Да только где такое нынче услышишь?.. Разве что в кино о морских разбойниках, не в глухой же провинции, откуда ехал Виктор Ильич.
     Теперь, когда мы немного познакомились с нашим героем, можно выглянуть в окно автомобиля и спокойно оглядеться. Ну и прекрасно! Вот уже промелькнули дачные домики, справа блеснуло море, и только погода ? такая переменчивая в этих местах ? несколько омрачала настроение. Сыпала мелкая морось, под шинами шуршала вода, а похоже от Второй Речки затягивало густым туманом, идущим с океана плотной стеной.
     Явление, надо сказать, крайне редкое в это время года. Виктор Ильич проверил противотуманные фары, и тут случилась неприятность: внезапно заглох двигатель. Слава Богу, мелькнуло у него в голове, что я уже почти в городе. Но, согласитесь, штука малоприятная. Проклиная сгустившийся туман, Виктор Ильич потерзал мотор стартером ? никаких признаков жизни,- проверил топливо, зарядку аккумуляторов ? всё в норме и потянул ручку капота. Зажигание. Таково было решение. И надо признать, решение правильное, ибо, если зажигание ?барахлит?, то движок работать не будет, это естественно. Однако туман оказался настолько плотен, что покидать машину было? ну не то, чтобы жутковато ? как-то не по себе.
     -Ну и дела-а-а,- сказал Виктор Ильич вслух  и включил свои суперфары на полную мощность.
     Увы, дело оказалось безнадежным. Туман они не пробивали, уткнувшись двумя желтыми пятнышками перед бампером, и, чтобы ?не садить? аккумуляторы, он их выключил ? фары, разумеется,- отбросил спинку кресла и блаженно растянулся, насколько позволял автомобиль. Усталость и дальняя дорога ? почти триста километров отмахал ? давали о себе знать, и он не заметил, как уснул. Как долго он спал, нынче сказать затруднительно. Разбудили его возбужденные голоса.
     -Господа, прошу обратить внимание: какой странный экипаж. Я не видел таких даже в Париже!
     -Тише, князь. Ради Бога, там кто-то есть внутри.
     -Ой!- взвизгнул женский голос.- Мне страшно! Я ? боюсь!
     Виктор Ильич окончательно проснулся и сел. Снаружи раздался истошный крик. Виктор Ильич даже ухом не повел. А чего тут неясного?.. Валяют дурака. Видать, поддали, хорошенько в ?Арагви? или ?Владивостоке?2, взяли  пролетку напрокат в Спортивной гавани и покатили на ?Лесную заимку? допивать. Прямо горе с этими алкашами. В Париже он не видал? Аристократы из Гадюкино? Надо же так налакаться?
     Шум снаружи малость поутих, лишь всхрапывала лошадь, слышались неясные звуки голосов. ?Стоят,- подумал Виктор Ильич,- ну стойте, стойте?? Горизонт посерел, предвещая скорый рассвет, он собрал кресло, уселся поудобнее и уже собирался включить фары, когда услышал голос, почти крик:
     -Соблаговолите выйти, милостивый государь, и извольте объясниться! Это неприлично, в конце концов!
     -Ну, всё,- прошептал Виктор Ильич, заводясь,- сейчас вылезу. И кое-кто, кое-почему получит. Мне это кино надоело.
     Он посмотрел в окно. Пролетка перегораживала дорогу, и объехать её не представлялось никакой возможности. Виктор Ильич психанул окончательно и включил фары на дальний свет. Мощные лучи галогенных фар (купил неделю назад на автотолкучке в Уссурийске) прорезали утренние сумерки. Перепуганная лошадь вздыбилась и понесла; женщины (их было две) присели, закрывшись зонтиками. Один из мужчин прикрыл их, а другой замер, как вкопанный. На его плечах блеснуло золото погон. Виктор Ильич вышел из машины и хотел было шугануть  всю эту компанию в лучшем стиле конца двадцатого века, но сам замер в изумлении. Люди были одеты по-старинному, а стоявший столбом мужчина, показался очень знакомым. Встречались? Но где?.. Мужественное лицо, четкий пробор на голове, белоснежные ?лиселя?3 воротничка, черный мундир, закрученные вверх кончики усов и золотые погоны с двумя звездочками. Несомненно, перед ним офицер флота. Вот и кортик, конечно?
     Понемногу компания начала приходить в себя. Женщины поднялись, смущенно оправляя платья.
     -Откуда вы, сударь?
     Виктор Ильич узнал голос мужчины, требовавшего объяснений.
     -А вы кто?- спросил он, еще надеясь, что это идиотская шутка, что мужики из театрального института вздумали пошалить. Что ж, бывает. Я могу понять, если по-честному. Вот сейчас всё и объяснится?
     -Мичман Егорьев,- сказал тот, что прикрывал женщин.
     -Мичман, князь Щербатов,- ответил с усиками.
     Да-а-а, похоже, шутки кончились, но это невозможно! Невозможно!! Всё кричало в его душе. Да нет же, чушь какая-то! Каким образом!? Да нет, что вы, в самом деле?! Да черт возьми! И что делать?.. А если, правда? Да ладно трепаться? Все эти душевные метания молнией сверкнули в голове, но виду он не подал, спросил равнодушно:
     -Да? Ну и что? Можете доказать?
     -Он над нами издевается!- Егорьев взялся за кортик.
     Шустрый, однако, мичманок. Ну и дела? Он решился.
     -Мичманы Егорьев и князь Щербатов?
-Да!
-И оба с крейсера ?Россия??- спросил он, усмехнувшись.
-Да, но позвольте!..
-Минутку, тов.., господа, минутку. Вот это влип,- пробормотал он.- Кино и немцы?
Он пытался связать воедино сон на обочине и этих офицеров или кто они там на самом деле. Получался вздор. Ну, ладно. Читали фантастику ? допустим. Эти гаврики, что под мичманов закосили  настоящие, что тогда?.. А тогда? Он переворошил в памяти русско-японскую войну. Выходило совсем плохо. Совсем ни в дугу.
-А вы кто, поручик?- разглядел князь Щербатов звездочки.
-Виктор Ильич Суздальцев, воздушно-десантные войска, старший лейтенант.
-Такого звания нет в пехоте, как нет и таких войск,- слегка раздражаясь, заметил князь Щербатов.
-Ну, полно, князь,- примирительно сказал Егорьев.- Есть ? нет, какая разница? Ведь, как божий день ясно, что господин Суздальцев издалека и уж во всяком случае, не из крепости Владивосток.
     -Я ехал туда,- растерянно сказал Виктор Ильич.
     -С какой целью?- хмуро спросил Щербатов.
     -Вас это не должно волновать, мичман,- в тон ответил Виктор Ильич.- Вернетесь в отряд, передайте привет командиру ?Рюрика? Евгению Александровичу.
     -Вы знаете капитана первого ранга Трусова?- удивленно спросил Егорьев.- Но позвольте, откуда?
     Просьба передать привет преследовала одну цель: если эти парни настоящие, то имя командира ?Рюрика? будет лучше любой визитной карточки. Знали. Что же делать, что делать-то?.. Выходит, что и офицеры настоящие, и пролетка, и лошадь, которая никогда не видела автомобиля, иначе с чего бы рвала постромки?.. Да и дамы, разумеется, ничего общего с нашими стриженными и прокуренными подругами не имеют. Пауза затянулась, а отвечать надо. Или сесть, хлопнуть дверкой и газануть, оставив им приятное воспоминание и тему для бесед в офицерском собрании. Ну, и куда я газану, если всё это реальность, до первого городового, а что потом? Кто мне поверит, и верю ли я сам себе, о, Господи!.. У-у-у. Как же быть?.. Надо избавиться от женщин и переговорить только с ними. Только с ними. А потому, не отвечая на вопрос, он сказал, обращаясь ко всем:
     -Я приношу извинения дамам, но мне хотелось переговорить с господами офицерами тет-а-тет, так сказать. Уверяю, это очень важно и для вас и? для меня.
     Мичманы о чем-то пошептались с дамами, и Виктор Ильич услышал настойчивый басок князя:
     -Экскюзэ-муа, же дуа партир4
     Послышались растерянные голоса женщин, они сплетались с более низкими тонами говорящих мужчин, и, наконец, отчетливо:
     Не ву фама па, же не вуле па ву5 
     Короткие переговоры убедили Виктора Ильича окончательно. Кое-кто из наших офицеров и русского толком не знают ? всё больше матюгами,- а уж, чтобы вот так непринужденно владеть французским, языком вообще, с этим ? напряженка, увы. Вот ? я, закончил институт, изучал английский, а владею я им?.. Ведь невозможное дело! Так, по верхушкам?
     -Мы слушаем вас, господин Суздальцев,- сказал князь Щербатов.
     -Садитесь в машину, господа офицеры,- сказал Виктор Ильич, поражаясь тому, как непринужденно у него это прозвучало ?господа офицеры?,- ощутите себя в обстановке?- тут он замялся, глядя, как офицеры неумело садятся в автомобиль, и решительно продолжил,- конца двадцатого века.
     -Шутить изволите,- сухо заметил Щербатов.
     -Князь?- укоризненно произнес Егорьев.- Ведь, насколько мне известно,- тут он посмотрел на Щербатова,- да и вам, ни одна фирма мира такие экипажи не выпускает. Боже, какая прелесть! Как достигается этот изумительный блеск металла?
     -Химической полировкой,- улыбнулся Виктор Ильич.- Но я вас пригласил не для того, чтобы обсуждать достоинства машины. Матчасть так себе, между прочим, есть значительно лучше.
     -Вы ? офицер, насколько я понял,- ледяным голосом произнес князь Щербатов,- а почему на вас белье нижних чинов?- Он указал глазами на тельняшку.
     -По-моему, гардемарины Морского корпуса тоже носят форму матроса российского флота.
     -Вы неплохо осведомлены,- проворчал князь,- но что позволительно для гардемарина, странно для офицера.
     -Вам нужны доказательства?!- удивился Виктор Ильич.
     -Да,- подтвердил Щербатов, несмотря на просительный взгляд Егорьева.
     -Сколько угодно! Вот-с, извольте взглянуть,- Виктор Ильич и сам не заметил, как сбился на тон приказчика из мануфактурной лавки,- но сначала о белье ?нижних чинов?, как вы изволили выразиться.
     И тут Виктора Ильича понесло. Сказалось, вероятно, ох, как сказалось нервное утро. Он рассказал о сути воздушно-десантных войск, о вооружении, о юрких БМП6, о прыжках с парашютом, о дерзких рейдах по тылам противника. Потому и тельняшка на груди десантника, что ни вода, ни небо ему не преграда.
     -Невероятно,- развел руками мичман Егорьев.
     Щербатов промолчал.
     -Что же касается доказательств, то они у вас под руками, князь. Подайте вон ту коробку с надписью ?Зенит?. Имеете представление, что это такое? Не гадайте. Я вскрою её, так и быть. Но прошу обратить внимание на дату выпуска. Вот он синий заводской штампик. Видите? ?Сентябрь 1988 года?. Я вас убедил? Даты выпуск стоят на всех этих пачках, коробках и упаковках. Да вот, пожалуйста, это фотопленка. Читайте: ?проявить до 1990 года?. Да что там? смотрите сами. И уж, поверьте, я не имел ни малейшего намерения встречаться с вами. Для меня это трагедия. Хотя ? да, я ехал во Владивосток, но не 1904 года, а 1989-го.
     -1903-й год,- подавлено произнес князь Щербатов.
     Мичманы ошарашено замолчали.
     -Даже 1903-й?- переспросил Виктор Ильич.- А-а-а, значит, у вас всё ещё впереди.
     -Что именно?- спросил Егорьев тихо.
     -Вся жизнь,- уклонился от прямого ответа десантник.
     -Послушайте, господин поручик,- сказал князь Щербатов дрогнувшим голосом,- стало быть, вы всё знаете и? всех? Я помню ваши слова привета каперангу. Уверен, он неспроста.
     -Давайте подумаем о дамах, господа. Прохладно на улице. Я бы подвез вас до Второй Речки, но мотор что-то не запускается. Но коротко на ваш вопрос, князь. Да, я знаю многое. И вспомнил командира ?Рюрика? неспроста. О вашем отряде крейсеров написано достаточно. Разумеется, я тоже изучал эту тему. Из тяги к истории, скажем так.
     -Наш отряд тема для исследования?.. Любопытно,- хмыкнул Егорьев.- Что же это выходит?
     -Пока выходит, что нужно отправить в город дам,- напомнил Виктор Ильич.
     Мужчины вышли из автомобиля. За деревьями прятался кучер, кричавший издали:
     -Господа хорошие, а хто ж платить будеть за проезд? Ахвицера, а денег нетути! Что ж это за жисть!! Два рублика, чай, обещались!
     -Пардон, мадам,- сказал князь, подходя к женщинам,- странная ситуация, о которой я бы просил не распространяться. Вы стали свидетельницами необычайного эксперимента, проводимого генеральным штабом. Так что надеюсь на вашу скромность и молчание.
     Он провел женщин к пролетке, усадил, и в свете фар было видно, как он что-то выговаривает кучеру. Тот перекрестился, стеганул лошадь, и пролетка застучала по дороге, унося в город, к теплу, изрядно напуганных и продрогших женщин.
     Виктор Ильич оперся о капот ?Москвича?, щелкнул зажигалкой ? офицеры глядели во все глаза ? и прикурил сигарету.
     -А дальше что?- спросил Егорьев.
     -О, бравые мичманы, гордость флота российского,- чуть не стихами начал Виктор Ильич,- это мне нужно спрашивать, как жить дальше? Вы-то у себя дома, в своем времени, а куда мне податься? Ума не приложу. В этой форме, с машиной, со всем этим хозяйством. Вот где горе?
     -А деньги,- мичман Егорьев потер лоб,- впрочем, откуда они у вас? Если и есть, то?
     -Надо что-то предпринять,- дернул мичманку князь.
     -Деньги? Это мысль,- Виктор Ильич заулыбался,- кажется, есть. Прошу вас, господа в автомобиль. Вы ? самые надежные эксперты,- сказал он мичманам, вскрывая пакет.- Все равно мне назад, видимо, не вернуться. Вот смотрите.
     И перед офицерами рассыпались ассигнации.
     -Поздравляю, поручик,- сказал Щербатов,- у вас целое состояние.
     -Этого хватит, чтобы начать приличное дело,- подтвердил Егорьев.- Открыть мастерскую, например. Или просто жить целый год.
     -То есть они в ходу?- спросил Виктор Ильич.
     -Ещё в каком ходу,- рассмеялись офицеры.
     -А если подумать о завтрашнем дне,- напомнил Егорьев.
     -Не знаю. Нужно где-то спрятать машину, переодеться?
     -Видимо, очень удобный мундир, но в нем вы будете выглядеть белой вороной. Вам нужно штатское платье. С этим поможем. А вот спрятать ваш экипаж ? машину, как вы говорите. Право, надо подумать.- И князь Щербатов замолчал.
     Мичман Егорьев, сидевший на переднем сидение, задумчиво водил пальцем по стеклу спидометра, а Виктор Ильич думал о том, как странно, как фантастично переплелось прошлое с настоящим. Вот сидят два мичмана времен Цусимского сражения в современной машине конца двадцатого века и ничего. Как будто, так и надо. Как будто так всё, и должно быть. Да и он не испытывал душевного трепета, ни превосходства над ними, хотя, если подумать?
     Виктор Ильич вздохнул и потянулся к сигарете, Щербатов молча протянул руку, Егорьев отрицательно мотнул головой.
     Над океаном вставало солнце. Мощно. Ровно. Оно заливало светом скалы, порт-крепость Владивосток, гавань, играло бликами на рейде. Начинался новый день ?.  Августа 1903 года

     ***
    И-и-и, раз!
     
     В первых числах последнего летнего месяца, во Владивостоке, как раз в том месте, где нынче тридцать шестой причал, появился молодой человек, одетый в спортивный клетчатый костюм, без головного убора, с баульчиком в руках. Он взглянул на открывшийся вид и поддал носком штиблета камешек. Трудно было сказать: огорчает его картина  порта или радует ? лицо его ровным счетом ничего не выражало -  ни печали, ни радости. А то, что увидал молодой человек, могло повергнуть в уныние кого угодно даже в этот солнечный, ещё по-летнему теплый день.
     Берег полого спускался к бухте и был завален валунами, каким-то нагромождением железнодорожных путей. То ли их строили, то ли разбирали ? не понять. Торчали рельсы, шпалы, винты, гайки, костыли крепления рельс. И всё это брошено, заметалось песком, и, вероятно, никому не нужно.
     К берегу приткнулось несколько шлюпок; пехотный поручик удил рыбу, клюя носом, и, просыпаясь, снова закидывал леску. В полукабельтове от берега покачивалась швартовая бочка, над ней на легком ветру полоскался андреевский флаг. На рейде стояли три номерные миноносца, за ними крейсер ?Россия? - его четыре трубы слегка курились. Справа, несколько подальше, кормой к деревянному пирсу, стоял транспорт ?Алеут?, чуть накренившись на левый борт, а за ним чадил трубами крейсер ?Богатырь?. Дым над крейсером сносило на Светланскую, и молодой человек, представив, как дамы прикрываются от сажи зонтиками, усмехнулся и зашагал к воде. Волна омыла его штиблеты; косо пролетев, крикнула чайка.
     -Эй, любезный!- окликнул он матроса, возившегося в шлюпке.
     -Чего, барин, надо?- мрачным, как пейзаж голосом, спросил матрос. На бескозырке золотом ?Россия?, в ухе серьга.
     -А вывези меня, любезный, на середину бухты, рубль дам.
     Матрос замялся.
     -Господ офицеров жду, не велено отлучаться.
     -Ну, до бочки,- сказал молодой человек.- Десять раз веслом гребанешь и рубль твой.
     -Разве что до бочки?- согласился матрос.- Только живо, а то из-за вас можно и ?персик? схлопотать. Есть у нас на крейсере один. Чуть не так ? сразу в рыло.
     Молодой человек уселся на банку7 шлюпки, матрос поплевал на руки и взялся за весла.
     -Как звать-то, братец?- спросил молодой человек.
     -Крейсера ?Россия? комендор Наум Селянин!- единым духом выпалил матрос.
     -Полно, полно? Не на строевом смотру, чего глотку дерешь?
     -Виноват, вашбродь!
     -Ладно, суши весла, а то и впрямь можешь припоздать.
     -Только же отошли!..
     -А мне дальше и не нужно. Лишь бы в кадре береговой черты не было.
     Наверное, матрос ничего не понял: о каком кадре идет речь. Слегка шевеля веслами, он по привычке удерживал шлюпку носом против легкой волны и наблюдал за молодым человеком. А тот открыл баульчик, достал непонятную вещицу, пробормотал странное:
     -Так, вода. Значит, двести пятьдесят, диафрагма ? восемь. Или мало? Нет, поставлю одиннадцать. Во, так пойдет,- услышал Наум.
     Потом ?барин? приложил вещицу к глазам. Раздался слабый щелчок, ?барин? дернул большим пальцем и снова щелчок. Да, конечно, это был Виктор Ильич собственной персоной.
     -Вашбродь,- сказал Наум,- а дозвольте хоч одним глазком глянуть?
     -Глянь,- согласился Виктор Ильич,- только повесь ремешок на шею, а то уронишь, не приведи Господь.
     -Спаси Христос,- сказал Наум, перебрасывая ремешок через голову.- Нешто мы без понятия?.. Красотишша-то! Чудно ей-богу. А как называется эта штука?
     -?Зенит?,- пояснил Виктор Ильич,- фотографический аппарат. Из Парижа,- добавил он на всякий случай.
     Наум уважительно вернул аппарат, качнул головой, налег на весла. Когда шлюпка ткнулась в песок, Виктор Ильич протянул обещанный рубль.
     -За что, вашбродь?- удивился матрос.- Дело-то пустяковое.
     -Возьми, возьми. Барышне цветы подаришь.
     Матрос зарделся. Барышни у него не имелось, а вот куда деть рубль он знал.
     -Премного благодарен, вашбродь.
     -Ну, бывай!- Виктор Ильич пожал руку матросу, чем удивил его невероятно, и побрел вдоль берега прямо на ?Алеут?.
     А Наум Селянин ещё долго наблюдал за странным ?вашбродь?, который на пути останавливался, поднося  к глазам ?фотографический аппарат из Парижу? и снова шел. Дойдя до ?Алеута?, Виктор Ильич поднялся по косогору к Светланской, с грустью разглядывая, знакомый и незнакомый город.
     Виктор Ильич, следуя совету господ офицеров ? как-то язык у него не поворачивался назвать их новыми друзьями ? остановился в одном из номеров гостиницы ?Сибирское подворье? Циммермана. И позже, внимательно приглядевшись к улице, он нашел в ней черты будущего Океанского проспекта. Места, хотя и казались чужими, но узнавались. Обнаружив известный ему дом, он радовался ему, как привету из того будущего, которое он таким странным образом вынужден был покинуть. Так он выяснил, что Светланская, которую он знал, как Ленинскую ? центральную улицу города, - оказалась значительно короче, чем он предполагал. За Светланской шли улицы: Первая Портовая, Афанасьевская, Экипажная, Поротовская. Пройдя дальше, он обнаружил улицу Тигровую, отметив с радостью для себя, что это название она сохранила и в его времени.
     Так он бродил по Владивостоку и чувство страха, растерянности постепенно уходило, уступая место острому любопытству. В один из дней он прошел дальше улицы Тигровой и на одном из зданий, которое он прекрасно знал как магазин ?Приморский сувенир?, обнаружил сразу две вывески: ?Ресторан? - помельче ? и большие золотистые буквы: ?СТАРХОВОЕ ОБЩЕСТВО ?САЛАМАНДРА?. Виктор Ильич хохотнул, вызвав удивленную вскидку бровей жандармского ротмистра, который важно прошагал, зажав под мышкой толстую папку желтой кожи.
     На душе Виктора Ильича  просветлело окончательно, когда перед ним раскинулась гладь Амурского залива. То, что он увидал на зеленоватых водах, повергло его в трепет. В миле от берега ? будущая Спортивная гавань ? стоял, посапывая трубами, крейсер ?Рюрик?. А от него взад и вперёд, параллельно берегу сновали шлюпки. Виктор Ильич, сломя голову (а можно было запросто сломать и ноги) побежал, прыгая через валуны. Притормаживал на спуске, цепляясь за редкие кусты орешника, туда, к кромке прибоя. Солнце заливало берег, сверкало на мелкой ряби залива, и крейсер весь белый ? ещё в парадной окраске,- хотя и не был похож на лебедя, но такое сравнение пришло в голову Виктора Ильича. Крейсер стоял к нему правым бортом, отдав правый якорь; черная ватерлиния резко отделяла борт от воды с вываленным ?выстрелом?8, от которого шли вниз лесенки штормтрапов.
     Виктор Ильич отчетливо различал на баке крейсера черные стволы пушек французской фирмы ?Форж и Шанье де ля Медитерранне? конструкции инженера Канэ. Судя по станкам, на баке9 стояли легкие орудия, а из орудийных портов борта смотрели на город скорострельные новейшие пушки тяжелых калибров. Да, в мирной жизни всё это выглядело красиво, очень. Во что это всё превратится через год?.. ? Но это будет через год?,- как-то очень легко подумал Виктор Ильич. А пока на него лихо шел баркас, легко вспенивая воду.
     -И-и-и, раз!- зычно гаркал кондуктор10 на руле, и с весел слетали искрящиеся брызги.- И-и-и, раз!
     И снова рывок веслами. Баркас ходко шел почти рядом с Виктором Ильичем, он выхватил из баульчика, с которым никогда не расставался ?Зенит? и побежал к берегу, на ходу взводя затвор. С разгона он заскочил в воду выше колен. На баркасе захохотали.
     -Нешто барин купаться удумал!
     -Давай за нами на размашку!
     -Навались!- гаркнул кондуктор.
     Баркас прошел в нескольких метрах от Виктора Ильича, слегка обдав брызгами. Так они и остались в кадре: крепкие, загорелые матросы в белом, на бескозырках сверкало ?РЮРИКЪ?, на губах улыбки. А и как тут не улыбаться: дурак-барин, чегось, в воду забежал, как полоумный.
     С бака на фок-мачту взвились флаги расцвечивания, с мостика просемафорили, но, если Виктор Ильич почти всё знал о крейсере, то ни во флажном семафоре, ни о том, что ему мигали фонарем, он ничегошеньки не понимал. Виктор Ильич сделал ещё пару снимков и полез из воды. Он не боялся подхватить насморк. Вода Амурского залива в августе теплее парного молока. На берегу, он ещё раз полюбовался крейсером. Нет, красив, черт возьми! И было что-то трогательное в трех мачтах, обтянутых стоячим и бегучим такелажем, в громаде адмиралтейского якоря, привязанного к борту (лапами на палубу, веретеном за борт), в жиденьких ?крыльях? ходового мостика. Даже клюз якоря, расположенный почти у самой кромки воды, прикрывался крышкой.
     -Ах ты, боже мой!- рассочувствовался Виктор Ильич,- Ну надо же?
     Он внимательно огляделся и вдруг громко расхохотался. Он-то полагал, что сигнальные флаги и вспышки  Ратьера11 относятся к нему, что команда корабля таким образом иронизирует над его незадачливым купанием. Ан ? нет. Справа от него, над невысокой сопочкой смотрели в море три больших ствола крепостной артиллерии. Даже с близкого расстояния они едва просматривались. С батареи тоже что-то передавали на корабль.
     -Так-так,- сказал Виктор Ильич вполголоса.- Это что же здесь будет в мое время? Где я стою ? ясно: Спортивная гавань, а батарея?.. А-а-а, вспомнил. Жаль, конечно?
     В его времени там остался лишь мощный бруствер, барбет и ход, уходящий куда-то под Владивосток. Правда, ход этот был завален кучей мусора, ржавыми банками из-под консервов, пустыми бутылками. Финал достойный сожаления. Один из студентов ДВГУ12, приятель Евгения Павловича, рассказывал, что подземными ходами были соединены между собой все бастионы крепости Владивосток. Так или нет, проверить было невозможно тогда, да и сейчас Виктор Ильич не стал бы выяснять этот вопрос, не рискнул бы, проще говоря, так как можно угодить в разряд лазутчиков вражеских, а в его положении попробуй потом докажи, что ты не верблюд. Вида на жительство ? или как это тут называется ? увы, нет.
     ***
     -У вас есть паспорт, поручик? - Спросил князь Щербатов, когда они спрятали ?Москвич? в зарослях у поселка Седанка.
     -Во Владивосток ехал.- Ответил поручик.- Как же без паспорта. Вот.
     Оба мичмана с изумлением уставились на темно-красную книжечку.
     -Возьмите, посмотрите,- предложил Виктор Ильич.
     -СССР, паспорт,- произнес князь Щербатов,- а что это ? СССР?
     -А откройте,- предложил Виктор Ильич.
     -Паспорт гражданина Союза Советских Социалистических Республик,- прочитал Егорьев.
     -Суздальцев Виктор Ильич,- закончил Щербатов.
     -Ещё страничку,- подсказал гражданин Суздальцев. 
     Щербатов перевернул. Остальное мичманы прочли молча, так же молча разглядывали фотографию Виктора Ильича.
     -Восемнадцатого июня 1980 года,- растерянно произнес Егорьев.
     -Дата выдачи,- пояснил Виктор Ильич.
     Щербатов шумно вздохнул.
     -Вроде и по-русски написано, а ничего не понимаю,- сказал он сокрушенно.
     -Долго рассказывать, господа офицеры,- Виктор Ильич потянулся.- Да и преждевременно. Пусть всё идет своим чередом, тем более что ни я, ни вы никоим образом не сможем повлиять на ход событий. А Союз?.. Могу сказать. Через сравнительно небольшой отрезок времени так будет называться императорская Россия.
     -А ваше облачение?- полюбопытствовал Егорьев.- Ведь, насколько я понимаю, воздушно-десантные войска ? это?
     -Это Советская Армия,- помог Виктор Ильич.
     -Занятно,- сбил мичманку на затылок Егорьев.
     -Щекотливый вопрос, поручик,- князь Щербатов почесал переносицу,- не обижайтесь. Есть ли связь между, так называемыми ?социалистами? и словом ?социалистических? в вашем документе? Среди нижних чинов, знаете ли, наблюдается брожение умов. Разные фантазии на тему: ?свобода ? равенство ? братство?. Свобода от чего? Ладно, я могу понять обывателя, который чего-то там добивается, но какая может быть свобода у человека военного? Армия, флот держатся на строгой дисциплине. Не будет её и что?..
     -Вопрос, конечно, интересный,- заметил Виктор Ильич.- Давайте взглянем на проблему шире. Вот вы, мичман,- князь. Вам от рождения открыты все дороги, вы вольны выбирать любое поле деятельности. Допускаете вы мысль, что кто-то из ваших матросов тоже мечтает об адмиральских погонах, командовать крейсером хотя бы?
     -Эка вы хватили, поручик?
     -Да или нет?
     -Хорошо. Допустим.
     -Допустим?- сказал задумчиво Виктор Ильич.- Вы-то допускаете, а в Морской корпус такого матроса ? не дворянина ? не примут.
     -Но Макаров же стал адмиралом!- запальчиво возразил князь.
     -Вы забыли, князь, как долог был путь Степана Осиповича к адмиральским орлам. А может ли сегодня одаренный или, скажем так, сообразительный матрос в массе ? не настойчивый одиночка, а в массе, я подчеркиваю ? поступить в Морской корпус, выдержав, конечно, соответствующий экзамен и годный по здоровью к службе во флоте?
     -Пожалуй ? нет,- нехотя согласился Щербатов.
     -Вот вам, князь, одна из свобод: свобода на образование.
     -И что, в вашем социалистическом государстве эта свобода достигнута?- недоверчиво спросил Щербатов.
     -У меня в роду ни князей, ни графов нет,- усмехнулся Виктор Ильич,- но я получил высшее образование и, как видите, офицер.
     -Ну, не знаю,- Щербатов в волнении снял и одел мичманку.- Вы упомянули о ?сравнительно небольшом отрезке времени?, после которого, как я понимаю, императорская Россия перестанет существовать.
     -Вы слышали об Ульянове?- ушел от прямого ответа Виктор Ильич.
     -Признаться ? нет,- сказал Щербатов.
     -Он учился в Морском корпусе?- спросил Егорьев.
     -Нет,- усмехнулся Виктор Ильич.- В Казанском университете.
     -Так откуда нам его знать?- Удивился Егорьев.
     -В самом деле,- почесал затылок Виктор Ильич.- Откуда? Это я к слову, господа, но, за молодостью ваших лет, полагаю, ещё услышите. Вот этот человек и перевернет в России всё вверх тормашками. Вам через это ещё придется пройти.
     -Если доживем,- заметил Щербатов.- Знаете. Упорно муссируются слухи о войне с Японией.
     -Смею вас уверить, доживете,- убежденно сказал Виктор Ильич.- Большего не могу сказать, а доживете обязательно.
     -Ваши бы слова да Богу в уши,- вздохнул Егорьев.
     -Ясно одно,- вернул всех к реальности Щербатов,- ваш документ, так сказать, паспорт, при всей его уникальности, таковым не является. Что делать?..
     -Любимый вопрос русской интеллигенции,- поморщился Егорьев.- Поедемте к Цимерману. Князь, вашего слова будет достаточно, чтобы пристроить поручика. Ну, хотя бы на время. А там что-нибудь придумаем.
     -Вы же знаете, какая сволочь этот Цимерман.
     -Слово князя, поручительство, наконец, что-нибудь да значат?
     -Оно так,- согласился Щербатов,- но всё равно придется?
     -Что?- Виктор Ильич вопросительно посмотрел на мичманов,- что придется?
     -Извините, поручик, я понимаю, вы из будущего и вам понятие ?взятка? не знакомо? Гнусность, разумеется, но что поделаешь, такой век, такие нравы?
     -Как бы вам объяснить,- вмешался Егорьев.- То есть необходимо предложить Цимерману некоторую сумму денег, но тактично, понимаете?
     Виктор Ильич понимал. Знали бы бравые мичманы, что это горе прекрасно дожило до конца двадцатого века и приобрело такие ухищренные формы, что этим парням в мундирах даже не снилось. Ах, как стыдно?
     -И сколько нужно предложить тактично?- Виктор Ильич готов был сквозь землю провалиться.
     Но, видимо, и мичманы испытывали тоже самое, князь Щербатов густо покраснел, а мичман Егорьев отвернулся. Неловкая пауза затягивалась. Виктор Ильич порылся в пакете, вынул пять сотенных бумажек.
     -Этого хватит?
     -Вполне, извините, ради Бога,- сказал Щербатов.
     Вспомнив свое устройство в номерах ?Сибирского подворья?, Виктор Ильич крякнул и поддал ногой завитую ракушку. Славные парни эти мичмана. Ладно. О видах на жительство подумаем. Есть время поразмышлять.
     Белым облаком стоял в зеленоватых водах Амурского залива крейсер ?Рюрик?, проводя шлюпочные учения команды, и, над волнами воспетыми поэтом и капельмейстером военного оркестра Кюсс, разносилось:
     -И-и-и, раз, и-и-и, раз!!
     
    Виктор Ильич и немного хроники
     
     Возвращаясь назад, Виктор Ильич прошел мимо редакции газеты ?Далекая окраина?, миновал городской иллюзион ?Электробиограф?, посмеявшись над рекламой ?жуткой драмы с выстрелом в конце? и огляделся. Ах, да!.. Вот же он! Рядом с представительством торговой фирмы ?Сименс и Гальске? нужное ему заведение ? ресторан Леопольда Нейшллера в уже знакомом здании, которое занимало страховое общество ?Саламандра?. И Виктор Ильич, живший до этого почти впроголодь, перебиваясь у лоточников, решил рискнуть, войти в ресторан и плотно пообедать. Побаивался он простой вещи ? не показаться смешным за столом. Этикет и ?буржуйские? привычки за столом ему были известны только понаслышке. Дело простое, граждане. Кто из рядовых инженеров может уверенно сказать, какой нож для рыбы, нужен ли он вообще, а какой для мясных блюд; какое вино, например, спросить на десерт?..  Как сидеть в ресторане, как есть?.. Чтобы не орудовать вилкой, как отбойным молотком, а деликатно этак, чтобы за столом была не жратва на бегу, а трапеза.
     Словом, Виктор Ильич бочком просунулся во внутрь и едва за ним хлопнула дверь, как тут же на него высыпался град вопросов: что прикажете, отдельный кабинет или столик, как изволите распорядиться относительно сервировки? Виктор Ильич был мгновенно усажен за столик с хрустящей скатертью.
     -Будьте любезны сюда, здесь вам будет удобнее. Внимательно слушаю-с, не угодно ли меню?
     Ошарашенный Виктор Ильич с испугу ляпнул:
     -Салат из омаров.
     -Что ещё?..
     И дальше, как в известной интермедии Жванецкого Виктору Ильичу оставалось только вскрикивать:
     -Что есть?! Тогда ? две! Вдруг подойдет, я тут же съем вторую!
     Были заказаны расстегайчики, шнельклопс, вязига, осетринка под белым соусом, икорка красная, свежие крабы, салат из омаров само-собой.
     -Не желаете ли водочки? Есть Смирновская, мадера, херес, коньяк Шустовский?
     -Смирновской, пожалуй,- сказал Виктор Ильич и задумался, сколько же заказать в граммах так ничего и не придумав, сказал,- графинчик.
     -Будет исполнено.
     И завертелось. В считанные минуты стол был завален закусками, а в центре возник запотевший  графинчик Смирновской.
     -Вот это сервис,- вздохнул Виктор Ильич.
     -Что?
     -Нет ничего, это я так.
     Неплохо устроились буржуи, подумал он. Хотя, если бы в наших ресторанах боролись за каждого посетителя, то, наверное, и у нас было бы также.
     В этот ранний час народу в заведении оказалось немного, и Виктор Ильич без опаски стал орудовать ножом и вилкой как умел. Правда, старался держать вилку левой рукой, не громоздить локти на стол и, хотя ощущалось чертовское неудобство, приходилось терпеть и держать марку. Он не спешил и встал со стула часа через два, слегка под хмельком, с тяжелой сытостью в животе и каким-то блаженным состоянием души. Он изрядно дал ?на чай?. Был проведен в гардеробную, где орудовал шустрый японец, и тут с ним случился казус, о последствиях которого он даже не предполагал. То ли игривое настроение подвело, то ли состояние души, слегка взъерошенное, но, принимая баульчик от японца, он вдруг сказал:
     -Ну?.. Что, ?джап?, и в каком мы звании? Поручик пехоты или лейтенант императорского флота божественного Ямато?
     Сказал и подмигнул. Вроде шутка, а японец как-то посерел с лица и ответил хрипло:
     -Я плохо понимау по росске.
     -Не понимау,- озлясь., передразнил Виктор Ильич.- Всё ты ?понимау?, лейтенант. Ладно. Вы ? взволнованы. Дышите глубже.
     Не стоило, право, не стоило обострять и без того натянутые международные отношения. Но Виктор Ильич, по причине приятственного состояния души и некоторой невесомости в теле, ничего этого не заметил, а вышел на улицу и зычно крикнул:
     -Эй, извозчик!
     -Куда изволите, ваше сиятельство?
     От полноты чувств Виктор Ильич гаркнул на всю улицу:
     -Сибирское подворье!
     -А ну пошли, родимые!- взмахнул хлыстом в воздухе извозчик, и фаэтон резво взял с места.
     А через занавесочку за этой сценой внимательно наблюдали глаза японца.
     А что господа офицеры?.. Откровенно сказать жизнь их так закрутила, что странная встреча с поручиком отошла на второй, а то и десятый план. День (а точнее ? утро), когда офицеры с ?России? наткнулись на Виктора Ильича, был одним из тех немногих свободных дней после авралов, учений, походов, стрельб. Эскадра готовилась к бою.
     Осенью корабли в составе броненосцев ?Петропавловск?, ?Полтава?, ?Наварин? вышли в Порт-Артур, совершив обход корейских портов. Япония медленно, но верно оккупировала Корею. Новые здания правления банков и фирм, новые причалы, налаженный местный каботаж японских пароходов с рейсами до Владивостока, телеграф, школы, казармы японских солдат, которые размещались в окрестностях городов и сел. Из русских представителей только в Гензане оказался агент пароходства Общества Восточно-Китайской железной дороги (ОВКЖД).
     На подходе к Порт-Артуру эскадра провела большие маневры, имитируя блокаду порта неприятельским флотом. Под флагом младшего флагмана контр-адмирала Чухнина пришел в Порт-Артур крейсер ?Громобой?. Вместе с эскадрой он принимал участие в трех наиболее тяжелых учебных походах. Ветер, волны, заволакивающий горизонт непроглядный туман осложняли учения, и вестовые едва успевали горячий чай на мостики боевых кораблей.
     Особенно тяжело приходилось миноносцам. Жутковато было смотреть на них с высоких мостиков крейсеров. Они то ныряли между валами так, что на поверхности оставались только клотики мачт, то пробкой выскакивали, съезжая по гребню волны и заваливаясь на бок. Красное днище, облепленное ракушками и водорослями оголялось, и тогда медный позеленевший винт визжал, рассекая воздух, а миноносец трясло, как в лихорадке. Широко расставив ноги, офицеры чудом удерживались на ходовом мостике и только можно себе представить, что за ад творился в котельных.
     Годом назад, 4 июня на внешнем рейде Порт-Артура провели большой смотр морских сил Тихого океана. Флаг командующего, наместника царя на Дальнем Востоке, Е.А. Алексеева взвился над крейсером ?Рюрик?. Из тридцати шести вымпелов на рейде костяк эскадры составляли её новейшие корабли: пять эскадренных броненосцев, восемь крейсеров, пятнадцать эскадренных миноносцев, два минных заградителя. В Петербург ушла телеграмма: ?Все корабли в хорошем состоянии, виде и порядке?. Но обстановка на Дальнем Востоке оставалась сложной, несмотря на внешне благополучные результаты визита в Японию русского военного министра А.И. Куропаткина. Три крейсера ушли во Владивосток, а оба отряда броненосцев остались в Желтом море. ?Рюрик?, как самый быстроходный, занимался дипломатической службой и ходил по маршруту: Порт-Артур-Нагасаки ? Владивосток ? Порт-Артур.
     Владивосток встречал эскадру. Никогда ни ранее, ни потом ? не собирался на рейдах Владивостока флот такой внушительной силы и численности. Пополненная новейшими кораблями, оживленная активной боевой учебой русская эскадра показала всему миру готовность постоять за Дальний Восток, за Приморье, за свободный выход в океан.
     Но уже днем десятого сентября флот покидал Владивосток. Корабли уходили двумя колонами. В первой шли: ?Петропавловск?, ?Полтава?, ?Севастополь?. Во второй: ?Пересвет?, ?Ретвизан?, ?Победа?. Впереди, разваливая волны, строем клина шли крейсера: ?Россия?, ?Громобой?, ?Богатырь?, ?Аскольд?, ?Новик?. В Желтом море на пересечении линии мыс Шантунг ? о. Сэр Джеймс флот начал маневры. Задача маневров сводилась к проверке ? может ли противник незамеченным подойти к Порт-Артуру в то время, когда там нет эскадры?
     Восемнадцатого сентября, пройдя 1210 миль, корабли отдали якоря на внешнем рейде Порт-Артура. Планируемая высадка восьмитысячного десанта не состоялась, так как политический горизонт вновь затянуло густыми тучами, что заставило наместника свернуть маневры. По разработанному ещё в 1902 году в Главном морском штабе плане действий, большие крейсера следовало сосредоточить во Владивостоке.
     Днем двадцать второго сентября на ?Петропавловске? - флагмане эскадры ? взвился сигнал: ?Сняться с якоря? и четыре крейсера в кильватерной колоне: ?Россия?, ?Рюрик?, ?Богатырь?, ?Громобой? вышли из Восточного бассейна Порт-Артура на внешний рейд, и дав прощальный залп из главных калибров, ушли в море.
     Моросил дождь. Мелкий, занудистый. Командир ?России? капитан первого ранга Матусевич в черном клеенчатом плаще, сдвинув назад мичманку, щупал биноклем горизонт. На кораблях давно пробили ?Дробь ? тревогу? и просвистали ?прислуга к орудиям?. Первая вахта орудийных расчетов заняла места по боевому расписанию. Нападения ждали каждую минуту. Оставив справа остров Кавельпарт, к вечеру двадцать четвертого вошли в Корейский пролив. Увеличивая скорость до четырнадцати узлов. Вторая вахта провела ночь у орудий. На траверзе  острова Дажелет с ?России? просемафорили отряду: ?Тщательнее следите за горизонтом?. И только выйдя в Японское море, когда счетчики лагов накрутили девятьсот пятьдесят миль, часть снарядов опустили в погреба. Напряжение в отряде спадало. Двадцать восьмого сентября открылся маяк Скрыплёва, крейсера миновали о. Аскольд, а в полдень корабли вошли в бухту Золотой Рог под приветственный салют крепости. Крейсера вернулись на свою базу.
     
     ***
     
     Даже спустя почти девяносто лет, поражаешься дерзким операциям отряда крейсеров. В их основе лежала высокая образованность офицеров и отличная выучка матросов. Неформальное отношение к службе породило плеяду талантливых личностей. Таким были первые командиры ?России? и ?Громобоя? А.М. Доможиров и К.П. Иессен. Старший офицер ?Рюрика? капитан второго ранга Н.Н. Холодовский, опубликовавший в ?Морском сборнике? ?Исследования и законы развития морской силы? и ?Опыт тактики эскадренного боя?. Старший артиллерийский офицер ?России? лейтенант барон В.Е. Гревениц, первый указавший на необходимость готовиться к увеличенным дистанциям стрельб.
     Надо сказать, что в отряде крейсеров наряду с официальными наставлениями и правилами Морского Технического Комитета и Главного Морского штаба были собственные руководства. Так ?Памятка для командиров и прислуги каждого калибра и погребов? служила ценным документом в обучении личного состава кораблей. Эта работа была выполнена лейтенантом Е.В. Свенторжицким, тоже с ?России?.
     Много сделал для усиления штурманской службы отряда и подполковник корпуса флотских штурманов А.А. Коробицин. Видимо, поэтому штурманы отряда так смело рекомендовали командирам курсы, которые, в конечном итоге, приводили к успеху операции.
     Листая архивные страницы. Невольно поражаешься одному обстоятельству ? для чего официальной советской пропаганде потребовалось унижать перед потомками офицерский корпус старой армии? Что ни белый офицер то пьяница, мот, картежник, тупой исполнитель воли старших начальников. Такой взгляд на офицерский корпус России дает искаженной представление о наших предках в военной форме. Конечно, в семье не без урода. Генералы Стессель, Фок, Куропаткин, показавшие полную бездарность и преступную трусость в обороне Порт-Артура, десятью годами позже генерал Ренненкампф из-за личной неприязни к генералу Самсонову не пришедший ему на помощь, что послужило причиной гибели второй армии ? явления достойные сожаления. К счастью русская армия и флот состояли не только  из них. Сколько кануло в небытие (или сознательно забыто) прапорщиков, штабс-капитанов, лейтенантов, капитанов разных рангов армии и флота российского, сложивших головы не ради креста Георгия, а ради величия и славы России. И особо хочется подчеркнуть, каждый офицер был профессионал высокого класса. Будь то прапорщик инфантерии или лейтенант флота. Обязательное знание языка, как правило, французского, фундаментальное образование являлось необходимым условием подготовки кадров. Таким был офицерский корпус и здесь ничего не отнять, не прибавить. Об этом говорят документы.
     
     ***
     
     По приходу во Владивосток интенсивность боевой подготовки не снижалась. Регулярно практиковались в боевом освещении на рейде, проводили тренировки минеров и дальномерщиков. Корабли выходили в залив для эволюций. Отрабатывали навыки и организацию всех видов подачи боеприпасов ? в элеваторах, лебедками, вручную, талями. Подготовка велась в условиях максимально приближенным к боевым. Так что знакомые нам мичманы были заняты, что называется по горло.
     
    Суровые будни.
     
     Виктор Ильич подозрительно быстро привык к новому для себя качеству и, порой, рылся в тех скудных сведениях своей родословной, о которой он имел весьма смутное представление, на предмет обнаружения истоков дворянской породы. Увы, происхождения он был сугубо пролетарского: отец ? рабочий, мать ? колхозница, дед ? волам хвосты крутил. Видать, и прадед тоже. Словом, как ни раскинь, а ни графов, ни князей, ни даже захудалых дворянишек в роду не наблюдалось. Это и было странно, потому что ловил он себя на замашках аристократических как-то: хорошо и со вкусом одеться, приятно поговорить, да не о борьбе рабочего класса с загнивающим капиталом (загнивает-то, загнивает, но запах приятный), а о культуре русской нации, живописи, музыке он поймал себя на том, что начал отличать си-бемоль от до-диез и с удовольствием говорит о непередаваемом теноре Собинова. Он не делал попыток цепляться за воспоминания о прошлой жизни. Что там осталось?.. Недостроенное здание социализма, домино по вечерам, ругань на работе и разговоры о политике в курилке?.. Смешно, ей-богу?
     Тупой болью отдавалась тоска по дому, жене, ребятам, но так ? морским приливом: отхлынет ? нахлынет?
     Нынешняя жизнь Виктора Ильича походила на кадры синематографа. Мозаика дней ещё не дала ему полного представления, собственных, так сказать, впечатлений бытия начала века, но их впитывал как сухая губка и трудился как вол: писал. фотографировал, безотчетно ? всё подряд, ходил по выставкам. Зайдя в магазин торгового дома ?Чурин и К0?, он купил себе хороший костюм, шляпу, кое-что к зиме. На втором этаже магазина, где Виктор Ильич в  б у д у щ е м  покупал для сынишки трикотаж, свитерки, брючки, туфельки размещалась художественная выставка выпускника императорской академии художеств Сахарова. Виктор Ильич одобрительно отозвался о манере письма художника. Обронил в воздух слово ?импрессионизм?. Оставил в книге отзывов благодушную рецензию и покинул выставку в приятном расположении духа.
     Однажды он пересчитал деньги. После всех трат их оказалось восемь тысяч двести тридцать пять рублей. Да, не густо, если на всю оставшуюся жизнь. Надо подыскивать работу. Но паспорт или как тут говорят ? вид на жительство?.. Вот незадача! Ах, встретить бы этих мичманов! Они бы посоветовали, подсказали, но где их найдешь?..  Корабли всё в море да в море, а если и стоят, то на них вечно суета. Вот уже и окраску сменили?
     С трепетом в душе он ожидал день 25 января 1904 года, когда Япония официально начала боевые действия против России. В тот день, утром, был задержан и отведен в Фузан, шедший из Владивостока пароход Добровольного флота ?Екатеринослав?. Были захвачены, ремонтировавшиеся в доке в Нагасаки пароход ОВКЖД ?Манчжурия?, в Фузане и Сасебо ? суда того же общества ?Мукден? и ?Малайя?. А шедший в Нагасаки срочным пассажирским рейсом пароход ?Аргунь? перехватил в море и привел в Сасебо крейсер ?Адзума?. Война разгорится, а в Чемульпо будут томиться крейсер ?Варяг? и канонерка ?Кореец?, не имевшие уже несколько дней связи с Порт-Артуром.
     Эх, черт возьми! Выложить бы всё это кому-нибудь из чинов флота. До войны ещё пять месяцев. Эх, если бы? Нет-нет, надо действовать! Надо!
     Итак, собравшись с мыслями, слегка прохладным сентябрьским вечером Виктор Ильич крикнул ?лихача? и покатил по Светланской к Адмиральскому саду. От него рукой подать до Офицерского собрания, а там, как знать, может и примет его Эвальд Антонович Штакельберг ? командир Владивостокского отряда крейсеров. Или рискнуть домой зайти?.. Благо живет он тут же в Адмиральском доме. Но вестовой доложил их благородию, что их высокоблагородие находятся сейчас на эскадре, на флагманском крейсере ?Богатырь? и принять их благородие ?не сможут? по причине отсутствия  их высокоблагородия. Виктор Ильич усмехнулся замысловатой речи матроса и вышел из Адмиральского дома. Вниз к морю шагать расхотелось. В саду гремел оркестр, и ноги Виктора Ильича повернули туда.
     Сад был рукотворный. Раньше здесь был овраг. Но вот поехали в Уссурийскую тайгу, привезли редкие породы деревьев и кустарника, и возник в центре Владивостока кусочек тайги с уютными беседками, танцевальной площадкой, ухоженными аллейками. И хоть бы где была табличка ? погоревал Виктор Ильич, - что это заслуга лесничего Петровичева.
     Флотских офицеров, которых он даже в темноте бы определил по кортикам, не наблюдалось, хотя он обошел весь сад и, кажется, забрел в самый дальний его уголок. Две фигуры в котелках, возникшие внезапно на пути, не испугали, но вызвали удивление. Виктор Ильич остановился, разглядывая незнакомцев, перегородивших тропинку.
     -Что господин хороший ищет?- полюбопытствовал один.
     -Перышко в бок,- подсказал другой.
     -Ищите приключений, мужики?- спросил Виктор Ильич добродушно.
     -Приличных людей он обозвал мужиками,- обиделся первый.
     -М-да,- сказал Виктор Ильич.- Видит Бог, я не хотел, но что делать?
     Второй попытался обогнуть Виктора Ильича, но тот подсечкой уложил его в траву, мгновенно нанеся удар первому носком ботинка по подбородку. Тот взмахнул руками, опрокинулся на спину и не вставал.
     -Отдохни, парень,- посоветовал Виктор Ильич.
     Второй вскочил на ноги, и в его руке сверкнуло лезвие ножа.
     -Эх, зря,- вздохнул Виктор Ильич.- Шутки с ножиком наказываются строже.
     -Ты сначала уйди отсюда живым, баринок,- сказал второй.
     Сказал каким-то бесцветным голосом, без злобы, равнодушно. Вот хотели сделать работу, а малость не получилось. Получится. Котелок слетел с нападавшего и в свете луны блеснула лаково обширная плешь.
     -Хе-хе, да ты еще лысый,- хохотнул Виктор Ильич и, становясь в стойку, выдохнул.-О-о-о-с!
     -Молись, баринок,- сказал лысый, чуть присев и поигрывая ножом.
     -Ты паука себе на лысине нарисуй,- предложил Виктор Ильич.
     -Зачем?- слегка обалдел нападавший.
     -Чтобы мухи не садились.
     -Ах, ты так? На тебе!..
     И лысый выбросил руку.
     Четко, без суеты, а как-то даже с ленцой Виктор Ильич перехватил руку, резко рванул на себя, выбивая из сустава, и ударил ногой в пах. Лысый взвыл. Виктор Ильич довел болевой прием до конца, лысый охнул и упал лицом в землю. Десантник подобрал нож. Классная работа, слов нет. Он уже собирался воткнуть нож в дерево и уйти, когда первый завозился, приходя в сознание, сел и взявшись за подбородок, застонал тихо раскачиваясь. Виктор Ильич присел рядом, упер нож в кадык бандита и ласково попросил:
     -Рассказывай.
     -Я ничего не знаю. Гад, челюсть сломал, кажись?
     -Это мелочь,- успокоил Виктор Ильич.- Рискуешь гораздо большим. Кто подослал? Ну! Меня в городе ни одна живая душа не знает! Говори!
     -Нечего говорить.
     -Кто?!
     Молчание. Виктор Ильич слегка полоснул по коже шеи ножом. Бандит ошалело посмотрел на страшного человека с горящими глазами, провел рукой по надрезу и тупо уставился на окровавленную руку.
     -Слушай, парень, или ты всё скажешь или останешься здесь. Говори! Быстро!!
     -Ваше благородие, вы не станете убивать человека!
     -Да запросто. Кто ты мне, кум, сват?.. Чикну по горлу и башки как небыло. Рассказывай. Может и поживешь.
     -Если бы мы знали, ваше благородие?
     -Ох, как ты мне надоел своими причитаниями?- вздохнул Виктор Ильич.- Последний раз спрашиваю!..
     -Цудзи Мосанобу,- быстро сказал бандит.
     -Кто это?
     -Гардеробщик из ресторана Нейшллера.
     -А-а-а, понятно. Приколоть бы вас обоих?
     -Ваше благородие, так если бы знать?
     -Заработать захотели, ох, и народец...- с сердцем произнес Виктор Ильич.- Ладно. Где я могу найти этого Цудзи кроме ресторана Нейшллера, конечно?
     -Вот те крест, не знаю!
     -А где он тебя нашел?
     -В ресторанчике ?Эдем?.
     -Глупый ты мужичок. Живи, так и быть, но упаси тебя Господь встретиться со мной ещё раз. Зашибу.
     Виктор Ильич зашвырнул нож подальше и скорым шагом пошел из сада. Вот так. Не обретя друзей, он нажил себе врагов и нешуточных. Раз Мосанобу решил с ним разделаться, значит, он попал в точку. Разницы нет флотский он или армейский. Ясно одно ? Мосанобу кадровый разведчик императорских сил Японии. А для тебя это новость?.. Ты же знаешь, что предвоенный Владивосток просто кишел японской агентурой. И если обезвредить хотя одного, то какая-то польза будет, наверное. Ищем. А потому необходимо побывать в ?Эдеме?.
     Светланская тускло освещалась подслеповатыми фонарями, по булыжнику цокали копыта лошадей, пробегавших рысью, и в этот вечерний час гуляющей публики было маловато. Он неторопливо шел по улице, и взгляд его уперся в вывеску: 
     ?ОРУЖИЕ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ И ХОЛОДНОЕ. ДЛЯ ОХОТЫ, ДУЭЛЕЙ И КРОВАВОЙ МЕСТИ. Магазин  СМИТА гарантирует отменное качество?.
     Окна магазина светились, и Виктор Ильич вошел решительно из любопытства. Он был далек от мысли приобретать оружие, будь оно холодное или горячее. Но интересно, знаете ли, поглазеть живьем, так сказать, на винчестеры, кольты и что там ещё?.. Занятно все-таки.
     За стойкой возился джентльмен неопределенного возраста и наружности, даже не взглянувший на вошедшего. Виктор Ильич прошел к витрине, заложил руки за спину, и принялся разглядывать выставленные образцы.
     -Для дуэли?- Наконец обратил внимание на посетителя человек за стойкой.
     -Почему вы решили?- поинтересовался Виктор Ильич.
     -У вас лицо завзятого дуэлянта, на оскорбленного мужа вы не походите.
     -Да? А разве оскорбленный муж не может вызвать на дуэль?
     -Может. Но вы ? не тот случай. А потом, несмотря на ваше штатское платье, в вас чувствуется военная выправка. В каком звании, осмелюсь спросить?
     -Поручик,- небрежно бросил Виктор Ильич.
     -Я так и думал. И позволю предположить ? из кавалергардов. Сосланы в глубинку из-за скандала в высшем обществе. Не так ли?
     -Точно ? да. Вы удивительно проницательны.
     -Опыт. Я человека знатного происхождения вижу за милю. Внешность, манера поведения, культура, о-о-о!.. Это не приобретешь ни за какие деньги. Воспитание веков. Заветы предков, знатность рода, уходящего в седую древность, что вы?.. Дворянство нынче дают за заслуги перед Россией. Нет, я понимаю, как-то отмечать  выдающихся личностей надо. Но такой дворянин, с позволения сказать, мужик был мужиком и останется. Сознание своей причастности к избранным, к высшему обществу, смею заметить, дается не со званием, а с молоком матери. Дворянки, разумеется. Вы согласны?
     -М-м-м,- ответил Виктор Ильич.
     -Я так и думал, заметил продавец.
     Говоря подобным образом, человек незаметно перешел к делу, разложив на барьере револьверы всех мастей.
     -Вот французский дуэльный пистолет мастера Лепажа, калибр ? двенадцать с половиной, ручная работа. Конец восемнадцатого века. С принадлежностями. Между нами, не рекомендую. Разве как реликвию?
     Вот немецкие фирмы ?Мозер?. Работа хорошая, добротная, но, как всё немецкое ? тяжеловат. Или вот, револьвер Адамса с ударно-спусковым механизмом двойного действия. Рычажное запыживание ствола, а? Вижу, что не нравится. И правильно! Поверьте старому человеку, нимало повидавшему в жизни, вот что вам нужно! ?Смит и Вессон?, тридцать шестой калибр. Рекомендую попробовать. Чувствуете, как рукоять сама ложится в ладонь? Нет, вы ощутите, будьте так любезны!
     Виктор Ильич не успел опомниться, как выложил шестьдесят восемь рублей и вышел из магазина с двумя коробками: револьвером и коробкой, в которой тускло отсвечивали рыльцами сто патронов.
     Когда за покупателем закрылась дверь, человек за стойкой усмехнулся, закурил сигару, глубоко затянулся и сплюнул на пол. Он с иронией относился к русским, которые стреляются на дуэли. Он был американец, он продавал оружие и звали его Смит.
     
    ?Малина? мадам Ориной.
    
     Меблированные комнаты мадам Ориной гремели на весь Владивосток. Здесь можно было понюхать кокаин, ?забить косячок? по выражению местных аборигенов. Улыбчивые девочки могли приласкать уставшего путника, и, если полиция утром находила труп с проломленным черепом, это означало одно ? не сошлись во взглядах на жизнь.
     Газета ?Владивосток? писала в 1894 году: ?На Пологой улице открыты меблированные комнаты, т.е. выстроено небольшое здание в два этажа и в нем наделано множество клеток. Такие клетки сдаются постояльцам за 120 рублей в месяц с ?обедом?.
     Вся Пологая кишела бандюгами, грабителями, мокрушниками, торговцами опиумом, кокаином. Нелегально привезенные во Владивосток восточные красавицы из Японии, Китая, Кореи наполняли публичные дома. Вечерами здесь боялись ходить даже полицейские.
     В один из таких вечеров, когда прохладный ветер швырял в лицо песком, запорашивая глаза, по улице шел человек, зябко кутаясь в жиденькое пальто и придерживая  рукой ?котелок? на голове. Он поднимался вверх без отдышки, и чувствовалось, что к холмам и сопкам Владивостока он давно привык. Тускло светила внизу Светланская. А здесь на Пологой не было ни единого фонаря и поблескивающие желтоватым светом окошки мрачных приземистых домов красного кирпича лишь подчеркивали холодную черноту беззвездного неба.
     Человек оглянулся ? пустынно, тихо, только ветер несет и закручивает в маленькие столбики высохшую листву. Нет, он не опасался филеров. Да и кто из них рискнул бы появиться здесь?.. Привычка, не больше. За ним никто не шел и человек, зябко передернув плечами. Спрыгнул вниз. Дома располагались ниже уровня дороги. Он постучал в крайний.
     -Чего надо?!- раздраженно спросили за дверью после томительного ожидания.
     -Федор. Открой, Анна.
     За дверью загремело, зазвякало, и перед Федором оказалась маленькая растрепанная женщина с накинутым на плечи пестрым платком китайского шелка.
     -Проходи, черт лохматый,- это было сказано без интонации, с раскрытым в затяжном зевке ртом.
     -Могла бы и поласковей. Поди, не совсем чужой?
     -У меня такой родни полгорода. Быстрее, не лето ? холодно,- уже с нескрываемой злостью.
     Федор скрипнул зубами, вошел в коридор освещаемый лампой-симилинейкой.
     -Чего тебе: выпить, закусить, переспать? Есть свежие девочки.- Анна пустила концы платка по плечам.- Да зенки убери. Ишь ? вылупился! Аль в жизни не видал ни разу?
     -Видал,- ухмыльнулся Федор.- Прическу-то новый ухажер испортил?
     -Тебе не без разницы ли?
     -Да мне всё равно,- согласился Федор.
     Анна стояла в ночной рубашке с низким вырезом, не стыдясь, завела концы платка за спину, босиком. Посверкивала глазами и не понять то ли от злости, то ли призывно. Полная грудь почти открыта, овальное лицо хранило следы былой красоты, но Федор разглядел в слабом свете семилинейки и сеточку морщин под глазами, и нездоровую желтизну лица. Встрепанные черные волосы с застрявшими в них хлебными крошками и весь её вид не вызывал ничего кроме сожаления, он отвернулся.
     -Пьешь?- спросил коротко.
     -А тебе что за печаль, благодетель?.. Пьешь? А где ты был, когда меня сюда продали как шавку? Когда по шестнадцать мужиков за вечер пропускала! Пьешь?..- повторила она зло.- Не твоя это забота. Говори, что надо или проваливай, а в душу не лезь.
     -Мне твоя душа надо, как?- Федор не нашел сравнения и закончил.- Зубок здесь?
     -Опять по душу человечью?
     -Замолчи, дура,- сказал Федор лениво,- а то неровен час сама крабов кормить будешь.
     -Один такой угрожал,- усмехнулась Анна.- Свидишься с Господом, спроси, как ему нынче там, не сквозит ли? Здесь твой Зубок, где же ему быть душегубу.
     Анна пошла впереди глядя на покачивающиеся бедра женщины, Федор матюкнулся тихо и сплюнул под ноги. Две тени ушли в плотный мрак коридора. Он казался бесконечным. С зигзагами, поворотами, с подозрительными переходами. Наконец Анна толкнула одну из дверей. Это была большая комната с высоким потолком. Окна забраны тяжелыми бархатными портьерами зеленого цвета. Посередине стол, заваленный остатками ужина, пустыми и полными бутылками. Три стула ? один валялся на полу. Справа, уходя одной стороной в нишу стены, стояла большая кровать. На ней спали двое, слегка прикрытые серой простыней. В комнате жарко, душно. Бил в нос застоявшийся запах спиртного, табачного дыма, потного человеческого тела. Спавшие лежали голышом. Мужчина худой и длинный лежал, уткнувшись носом в подушку. Женщина отвернулась к стене, калачиком согнувшись. Дверь, скрипнув, закрылась и на вошедших уставился ствол револьвера.
     -Не дури, Зубок, свои,- сказала Анна и женщине голосом спокойным брезгливым.-Прикройся, лярва.
     -А-а, ты Федь,- сказал Зубок, ничуть не смущаясь, убрал оружие и подтянул к животу подушку,- чего тебе?
     -Выгони её,- потребовал Федор.
     -Плевать я на вас хотела,- безразличным голосом сказала женщина и обмотавшись простыней, встала с кровати.
     -Выйди и ты, Анна,- попросил Федор.
     -Только не в моем доме,- приказала она,- и так полиция косоротится.
     -За это не беспокойся,- обнадежил Федор.
     Он подождал когда дверь закроется. Обошел комнату, повертел бутылки на столе и повернулся к кровати.
     -Дело есть, Зубок.
     -Сколько?- спросил тот, крутанув барабан револьвера.
     -Пятьсот. Да убери ты эту штуковину!
     -Нервный какой,- хмыкнул Зубок.- Маловато кладешь. Тому дай, тому? А то не знаешь?
     -Нет, все твои. Делиться ни с кем не будешь. Всего-то работы ? пальцем шевельнуть.
     -Ну и шевелил бы?
     -Не моё это дело. Ты работаешь ? тебе платят, а у меня другие заботы.
     -Чистюли,- Зубок почесал пятку.- Кто и где?
     -Где и как не мне тебя учить. А кто ? покажу.
     -Покажешь,- Зубок подошел к столу, налил из бутылки в мутный от грязи стакан, залпом выпил.- Обязательно.
     -На этой неделе надо провернуть.
     -Ладно.
     -Только не суйся к нему близко. Дерется как-то по-хитрому, но страшно. Его уже пытались взять, но, кажись, им ? хана, не жильцы.
     -От меня не уйдет,- сказал Зубок,- не таких валил.
     -Я предупредил,- Федор взялся за котелок,- а там смотри. Пошел я.
     -Покедова.
     
    Десантник ? не только звание.
    
     Лес уже сбрасывал листву. Желтые листья устилали землю. Ещё не высохшие, но уже шуршащие под ногами, они издавали легкий запах и наполняли лес тем особым ароматом тайги, который создает удивительный настрой души ? безмятежный, воздушный, легкий. В такую пору одно удовольствие ходить по тайге. Воздух свеж, видно далеко, а под ногами очень душевно так: шур-шур-шур. Правда, возникает на сердце легкая грустиночка, но не тревожная, не щемящее-печальная, а так? прозрачно-волнующей дымкой окутает душу и гадай, откуда взялось оно, это настроение?.. А лучше не гадать. Шагать куда ноги приведут, не думать ни о чем и хотя бы час-два побыть наедине с природой, не копаясь в воспоминаниях, теребя прошлое.
     Виктор Ильич уже час кружил около того места, где месяц с небольшим назад он вместе с мичманами спрятал автомобиль. Украсть его не могли. Баллоны никому не нужны. Дефицитные запчасти и стекла ? тоже. Но где же он?.. Вот липа. Переплетенная лианами, вот три березки в шеренге? Виктор Ильич стоял, прикидывая, вглядываясь, и, наконец, увидел. Да-а-а, тайга сама замаскировала машину, между колес виднелась пожухлая травка, заметь, попробуй?
     Заскучал десантник по своему ?Москвичу?. Открыл дверку и с наслаждением повалился на пропыленное кресло. Ключ зажигания позеленевшей головкой торчал из замка и Виктор Ильич его осторожно повернул. Топливо есть, зарядка? Можно попробовать. Он повернул ключ до упора. Двигатель чихнул, но запустился сразу, что его очень обрадовало. Виктор Ильич потянулся назад: тельняшка и форма на месте. Он, испытывая жгучее наслаждение, переоделся, положив тяжелый револьвер ? захватил безотчетно ? на переднее сидение. Хоть чуть-чуть побыть в своем времени. Сердце Виктора Ильича сжало, и он прикрыл глаза руками.
     Да, так к слову о птичках. Верно ли то, что если загадать, то кукушка откукует ровно столько, сколько осталось до поминок? Как вот этот субъект за толстой осиной, который шел по пятам Виктора Ильича и несколько раз ловил на мушку его широкую спину, но спина вдруг резко уходила то вправо, то влево и субъект, скрипя зубами, снова крался за ним, пока господин в шляпе внезапно загадочным образом не исчез. Зато из кучи хвороста раздался непонятный звук, пару раз мигнуло светом, и куча слегка задымилась.
     -Свят-свят,- прошептал субъект, крестясь,- с нами силы небесные.
     Он уже собирался рвануть от этого места подальше, но мысль о том, что пятьсот рублей достанутся другому приковала его к дереву. Неподалеку крикнула кукушка, и субъект спросил шепотом:
     -Кукушка, кукушка, сколько мне жить?
     -Ку,- насмешливо бросил лес и замер.
     -Один год,- прошептал субъект тревожно и снова перекрестился,- а может один час?..
     Лес сурово промолчал. Зубок, а это был он, стукнул кулаком по стволу осины. От кучи отлепилась тень, похожая на человеческую, и у Зубка зашлось сердце. Такого он ещё не видел. Едва различимый на фоне леса силуэт поднял руку, в ней полыхнул огонек и человек прикурил с видимым наслаждением. Что-то вроде папироски. Тот это или не тот? Зубок терялся в догадках. Силуэт просматривался с большим трудом. Стоило отвести взгляд, и он растворялся в лесу. 
     Зубок так увлекся прицеливанием, что нечаянно наступил на сухую ветку, и ему показалось, будто ахнули пушки главного калибра крепости Владивосток. Тень метнулась и Зубок со всей силы надавил на спусковой крючок. Звонко бабахнул выстрел.
     Этого Виктор Ильич не ожидал, особенно здесь. И если после треска сучка по выработанной привычке ушел в сторону, то после выстрела распластался на траве. Он прополз к автомобилю и взял револьвер с сидения. Кто же это такой прыткий? Не тот ли что шел за ним следом. Зачем?.. Ладно, будем разбираться.
     Виктор Ильич открыл противоположную дверку и выполз из машины. Нет. Страха он не испытывал. Он вооружен не только револьвером ?Смит и Вессон?. Давай, парень, поиграем. Только ставка в этой игре, как я понял, жизнь. Ну что ж? В этом мире сожалеть обо мне некому. Но-но, ты, десантник, что нюни пускаешь? Одернул он себя. А ну-ка, как у нас: триста тридцать три, стропа, купол! Вот так вот! Спокойно. Он откатился от машины и приподнялся на руках. Зубок смотрел в другую сторону, на кучу хвороста и, конечно же, видел  машину. Ствол револьвера опущен. Лицо бледно, видно ? человек растерян. Прижавшись к дереву, Зубок взволновано оглядывался.
     -Руки за голову!- раздалось громко, совсем рядом.
     Зубок вскинул оружие и выстрелил два раза подряд. Пули свистнули высоко над головой, Виктор Ильич поднялся.
     -Руки за голову!- повторил он, прыгая вперед.
     Дальнейшее Зубок понимал с трудом. Он повернулся на звук голоса, вскинул револьвер, но резкая боль обожгла запястье, и тот птичкой улетел. Потом серия ударов согнула, бросила, а когда он пришел в себя, то человек в пятнистой одежде с тельняшкой на груди, как у матросов, мирно курил. Зубок шевельнул руками ? связаны, а его револьвер надет стволом на сучок соседнего дерева.
     -Такие вот пироги, корешок,- сказал человек.- Что же не слушаешься, когда старшие говорят?
     Зубок разглядел на плечах звезды.
     -Вы хто, ваше благородие?- Спросил он, кашляя.
     -?Хто?,- передразнил ?ваше благородие?.- Вот навязался на мою голову?
     -Не губите Христа ради,- прохрипел Зубок.
     -А сам много загубил?- спросил Виктор Ильич.
     -Не считал,- Зубок сглотнул слюну.
     -Высшая мера,- сказал Виктор Ильич,- и к бабке не ходи?
     От непонятных слов Зубок пошел мурашками.
     -Не ходил я к бабке, а так ? всё расскажу!
     -Само-собой, побеседуем,- усмехнулся десантник.- Только сдается мне, пользы от твоих разговоров никакой.
     -Ваше благородие, мне приказали вас того?
     -Убить?
     -Ага.
     -Кто?
     -Федька.
     -А может японец какой? Во Владивостоке их вон сколько?
     -Нет, Федька.
     -Он знает меня в лицо?- удивился Виктор Ильич.
     -Ага.
     -Занятно. Моя душа ему зачем?
     -Не знаю.
     -Стало быть, ты ? исполнитель. Приказали ? шлепнул. Получил. К примеру, я тебя отпускаю. К примеру, сказал! А ты меня в темном переулке, возле синагоги?
     -Спаси Христос! Мы же с понятием. И к хорошему человеку завсегда с уважением.
     -Ну-у-у, если с понятием, это в корне меняет дело,- хмыкнул Виктор Ильич.
     -Да. Я ? убивец и зряшный человек, но с понятием.
     -Разумеется,- Виктор Ильич куснул травинку.- Так что же мне с тобой делать?.. Зряшный человек. Может, сам предложишь варианты? Можно отвести тебя подальше и из твоего же револьвера? как тебе такой вариант? Но тогда, если верить новейшим исследованиям что-то оборвется во временной связи. Хотя человечество ничего и не потеряет, возможно?
     -Маманя померла, батяня загнулся от непосильных трудов в порту, а жизня ? сами видите,- сказал жалостливо Зубок.
     -Ты мне про своё трудное детство не рассказывай! Помолчи. Я думаю.
     -Ага,- Зубок притих.
     Ну не мог десантник просто так убить человека. Понимал отчетливо ? отпусти сейчас, сделает круг и будет стрелять снова. Да уж, ситуация. И убивать нельзя, и отпускать нельзя.
     -Сколько же тебе за меня посулили?- Виктор Ильич стряхнул травинку с брюк.
     -Полтыщи.
     -Прилично,- задумчиво сказал Виктор Ильич.
     Зубок промолчал, разглядывая небо, и кто его знает, о чем он думал, но ход мыслей ?их благородия? улавливал точно.
     -Выход один и ты не так глуп, чтобы его не понимать.
     -Я и другим закажу!- клятвенно заверил Зубок.- Только не губите?
     -А меня можно?
     -Так пятьсот рублев!..- сказал Зубок отчаянно.
     -Вот гад!- вырвалось у Виктора Ильича.
     -Ага.
     -Заладил? Ладно, слушай, что я тебе скажу, но сначала ответь на один вопрос: какой нынче год?
     -1903-й. Знаем, как же.
     -Конец сентября, да?
     -Да.
     -Так вот, двадцать третьего января следующего года начнется война с Японией.
     -Поговаривают уже,- почесался Зубок спиной об осину.
     -Теперь ? слушай. Ты знаешь гардеробщика из ресторана Нейшллера?..
     -Нерусь который?
     -Да, японец.
     -Знаю,- подтвердил Зубок.
     -Вот. Не Федька приказал тебе меня застрелить, а этот японец ? Федьке. Ну, а тот уже тебе. А почему?
     -Почему?- эхом откликнулся Зубок и пошевелил затекшими руками.
     Виктор Ильич поднялся ? Зубок настороженно на него посмотрел -  положил револьвер, развязал руки, отошёл, сел. Зубок устало улыбнулся.
     -Спасибо ваше благородие.
     -Потому, парень, что Мосанобу ? японец этот ? кадровый офицер, а попросту говоря, как бы тебе объяснить, лазутчик, шпион. Я понятно говорю?
     -Ага.
     -Такая картина получается. Ты ? служишь японцам. А за измену царю и Отечеству полагается?
     -Виселица,- прошептал Зубок.
     -Хоть круть, хоть верть, кажется, так говорят в вашем кругу, а выхода у тебя нет.
     Зубок как-то осунулся, посерел. Просветлевшее было лицо опять застыло.
     -Я Россию не продавал. Убивал ? это есть. Дак жулье. Воры. Двух в карты проиграли?
     -А ты вроде палача?
     -Кажись так.
     -Кажись?- Виктор Ильич встал во весь свой замечательный рост ? один девяносто пять ? подошел к дереву, на котором висел револьвер, снял его с сучка, не оборачиваясь, произнес.- Чего же нож не бросаешь, руки-то свободны?..
     -Не могу, ваше благородие. Не того вы полету птица, чтобы вас резать. И на господ офицеров мало похожи и обхождением, и разговором. Хоть на вас и звезды офицерские. А не барин вы, истинный  бог!
     -Кто же?- удивленно спросил Виктор Ильич.- А может я князь или граф?
     -Не-а, ни князь, ни граф разговоров бы со мной не вел, ежели бы уцелел, конечно, а по морде и до первого городового. Большой вы человек ? это видно, но не из князьев. А ножик возьмите.
     -Не туда лезешь,- усмехнулся Виктор Ильич,- с левой стороны, на ремешке.
     -И то правда,- удивился Зубок, протягивая нож рукояткой вперед,- глаз ? алмаз.
     -Звать как?- спросил Виктор Ильич, принимая нож.
     -Гришкой мать крестила, а больше ?зубок? зовут.
     -Я тебе не судья, Гришка. Души, что на тебе, твой грех. Твое горе. В перестрелке бы застрелил ? прямо говорю, но ты жив, и надо что-то решать. Свои тебя могут?
     -Они всё могут.
     -Тем более.
     -Ваше благородие, прострелите мне руку. Дескать, я не успел, а он раньше? Про вас уже такое говорят, что поверят?
     -Уже говорят?.. Когда успел прославиться?..- пробормотал Виктор Ильич.- А? Да, пожалуй, это выход, это выход?
     -За Россию и пострадать можно, нам для Отечества и головы не жалко, ваше благородие!
     -Прямо чудеса героизма? В таком случае,- сказал Виктор Ильич веселым голосом хирурга, зашившего ножницы в желудок пациента,- как говорят, ну-с, снимайте бурнус.
     -Чего?- не понял Зубок
     -Начинаем операцию,- пояснил десантник.- Не передумал? Время ещё есть.
     -Да чо тянуть,- сказал Зубок и побледнел.
     -Тогда снимай рубаху,- Виктор Ильич взял револьвер Зубка, и, видя, как тот меняется в лице, пояснил.- Можно перевязать бинтом, в машине есть индивидуальный пакет, но как ты объяснишь бинт своим? Ты же не пойдешь к доктору ? об огнестрельном ранении он обязан доложить полиции, - а в тайге перевязочных средств нет. О, Господи!.. Да не верхнюю рубаху рви, нижнюю. Зубок снял нательное белье и стал кромсать рубаху на куски.
     -Хватит,- сказал Виктор Ильич.
     И когда Зубок отнес руку в сторону, чтобы положить куски рубахи на землю и спросить ?их благородие?, что делать дальше, раздался выстрел. Зубок схватился за правую руку и повалился в жухлую траву.
     -А хлипок же ты парень,- пробормотал Виктор Ильич, отбрасывая револьвер.
     Он обработал рану, перевязал. Выкурил сигарету, посидел в раздумье некоторое время, когда Зубок открыл глаза.
     -Жив?- спросил Виктор Ильич.- А ну-ка пошевели пальцами.
     Зубок пошевелил.
     -Больно.- Произнес жалостливым голосом.
     -Нормально,- успокоил Виктор Ильич.
     -А ловко вы, ваше благородие,- Зубок вымучено  улыбнулся.
     -Как учили,- пожал плечами Виктор Ильич.- Зря ты на меня охоту затеял?
     -Кабы знать, ни за что!
     -Сам дойдешь?
     -Дойду. Тут у меня неподалеку есть местечко, где перебиться можно.
     -Хорошо. Оклемаешься ? появишься в городе. Где живешь?
     -На Пологой, но вы туда не ходите.
     -В гости не набиваюсь. Я о другом. Об этом месте помалкивай, а о нашей перестрелке можешь плести, что хочешь, но правдоподобно, не завирайся.
     -Понятно,- сказал Зубок,- пойду я, прощайте, выше благородие.
     -Да, второй раз нам лучше не встречаться.
     Ночь Виктор Ильич провел в машине, а утром, прихватив кое-что из конца двадцатого века, ушел в город.
     ***
     
     Через две недели он прочел в газете ?Владивосток?, что ??на улице Пологой был найден убитым опасный бандит, давно разыскиваемый полицией, некто Григорий Опарин по кличке ?Зубок??
     -Закрутилась история,- пробормотал Виктор Ильич,- теперь надо ждать самого господина Мосанобу?.

    Странный  визит
     
     -Командир крейсера ?Рюрик?, его высокоблагородие капитан первого ранга Трусов!- Доложил флаг-офицер.
     -Просите.
     Младший флагман Тихоокеанской эскадры контр-адмирал Карл Петрович Иессен оторвал от карты возможного театра войны и погладил пышную бородку. К Порт-Артуру не прорваться ? корабли Того полностью блокировали Желтое море, связь с метрополией ненадежна, от наместника депеши приходят с опозданием и общей картины обстановки нет. Японцы наглеют с каждым днем, останавливая в море транспорты, дела закручиваются потуже морского узла. Голова кругом идет, признаться?
     -Разрешите, ваше превосходительство?
     -Прошу вас, Евгений Александрович.
     Он был рад приходу командира ?Рюрика?. Это оторвало от тяжелых мыслей и обещало приятную беседу с человеком ума острого, аналитического, быстрого. Его удивило лицо капитана первого ранга, всегда напоминающее лицо профессора логики ? сухое и бесстрастное,- а нынче слегка взволнованное и несколько растерянное.
     -Прошу вас, Евгений Александрович, проходите, располагайтесь, не угодно ли чаю?
     -Благодарю вас, это было бы очень кстати. На улице этакая сырость, ветер осатанело завывает?
     Карл Петрович улыбнулся, поднял колокольчик, выполненный наподобие корабельной рынды, коротко позвонил, распорядился.
     -Как дела на ?Рюрике??
     Евгений Александрович подробно рассказал о положении дел на корабле, о состоянии механизмов, посетовал на котлы, на то, что ?Рюрику? нужен обстоятельный ремонт, но выполнить его негде.
     -Мастерские Адмиралтейства13 не располагают необходимыми мощностями.
     -Увы, Евгений Александрович, командир Владивостокского порта не очень-то внемлет просьбам моряков. Хотя сам, еще в недавнем прошлом, командовал броненосцем ?Севастополь?, а четыре года назад вашим крейсером. Более чем странно? Впрочем, долго стоять в ремонте мы вам не дадим,- Иессен кивнул на карту,- довольно сложная обстановка. А, кроме того, в Чемульпо блокированы ?Варяг? и канонерка ?Кореец?. Я знаю Руднева, он с честью выйдет из сложной ситуации, однако, эта акция  уж слишком наглая.
     -Да японцы потеряли чувство меры,- согласился Трусов.
     -Я попрошу контр-адмирала Гаупта помочь вам всем необходимым, но вы и сами понимаете, возможности мастерских порта Владивосток крайне ограничены.
     -Да,- кивнул головой Евгений Александрович и нервно побарабанил пальцами по зеленому сукну стола.
     Чувствовалось, что каперанг Трусов хочет ещё что-то сказать и это ?что-то? является главной причиной визита к адмиралу.
     -Что вас гнетет?- спросил контр-адмирал.
     -Право затруднительно начать? - задумчиво сказал Евгений Иванович.- Чтобы вы сказали, Карл Петрович, если бы к вам вдруг, подошел молодой человек и начал перечислять состав отряда?
     -Ну, это нетрудно заметить,- усмехнулся контр-адмирал.
     -Фамилии командиров, помощников, штурманов, типы орудий на крейсерах, вплоть до состояния котлов на сегодняшний день. Кто может знать на берегу, что на ?Рюрике? идет чеканка труб и не где-нибудь, а именно на втором котле? Фамилии начальников отделов штаба. Уму не постижимо. Я, было, хотел кликнуть городового, чтобы свести этого осведомленного наглеца в участок, но он попросил не спешить. Справился о вашем здоровье, пересказал ваш послужной список и даже напомнил мне, что вы кроме Морского училища, закончили Минный офицерский класс по-первому разряду. Он назвал год окончания 1881-й.
     -Совершенно точно,- мрачнея, сказал Карл Петрович.- Он представился или сразу вывалил на вас эти сведения?
     -Да, ваше превосходительство! Поручик пехоты в отставке некто Суздальцев Виктор Ильич.
     -Странно, странно? Не припомню близких мне лиц с такой фамилией, тем более располагающих подобной информацией? Странно? Что же он хочет?
     -Послужить Отчизне.
     -Похвальное стремление,- адмирал посуровел.- Однако мне кажется, что с человеком так широко осведомленным в делах флота и прочем, следует говорить не здесь, а в другом ведомстве. Вы не находите?
     -Он просил встречи с вами, - капитан первого ранга вытер испарину на лбу,- говорит, что его знания могут пригодиться?
     -Знания поручика пехоты?! Я вас умоляю, Евгений Александрович!.. Какие там знания? Ать-два, направо, налево и винтовка Мосина!- Иессен раздраженно крутнул карандаш, тот завертелся и уперся острием в острова Клиффорда.- Пехота, а туда же? Он хоть отличает клюз от люверса?14
     -Мне показалось, что он различает значительно больше,- мягко возразил Трусов.
     -Любопытно,- Иессен хмыкнул.- В армейских корпусах стали изучать морское дело?
     -Нет, разумеется.
     -Откуда же?
     -Может, переведен в пехоту? Знаете, бывают различные казусы,- предположил Евгений Александрович, несколько удивленный раздражением адмирала.- Поговорите с ним, и разом решим эту проблему.
     -Здесь нет проблемы, Евгений Александрович, и только из уважения к вам? Хорошо. Завтра в это же время.
     -Он внизу, Карл Петрович.
     -Прямо хватаете за горло,- контр-адмирал недовольно поморщился и взялся за колокольчик.
     Виктор Ильич вошел в просторный адмиральский кабинет. Да. Передним сидел контр-адмирал Иессен. Это лицо не спутаешь. Тронутые сединой волосы гладко зачесаны назад. Широкий чистый лоб, ровные дуги бровей, из-под которых на Виктора Ильича смотрели умные, жесткие и чуть ироничные глаза. Прямой нос. Окладистая бородка, пышные усы. Стоячий воротничок, украшенный золотыми якорьками, скрывал короткую загорелую шею командира, который больше времени проводил на мостике корабля, чем в кабинете. Плечи словно опустились под тяжестью адмиральских эполет. На застегнутом мундире ордена и медали.
     -Ну-с,- прервал молчание адмирал,- поразите нас, молодой человек, своими необыкновенными познаниями в морской практике. Наслышан, наслышан, да-с?
     Ирония сквозила в каждом слове, и Виктор Ильич напрягся.
     -Трудно ответить, ваше превосходительство, вопрос не задан. А удивлять мне нечем. Я просил встречи не для того, чтобы развеять вашу скуку, а помочь флоту России. В противном случае мне здесь делать нечего.
     -Однако,- поднял бровь адмирал,- дерзите, молодой человек!
     Трусов кашлянул.
     -Гм, ну, добро! Тогда вопрос: каким образом вы получили информацию о состоянии дел на флоте? Вы же не читали документы, я полагаю, в оперативном отделе штаба флота? Откуда вам знать, чем занимались корабли отряда или будут заниматься в последнее время?
     -Нет, конечно,- Виктор Ильич слегка побледнел,- но здесь и не требуется особых талантов. Походить по ресторанам, послушать господ офицеров? Собрав воедино эти сведения ? можно получить нужный результат. Я удивлен, что для вас это новость.
     Адмирал быстро глянул на Трусова. Сказал, обращаясь к каперангу:
     -Ох, эти господа болтливые!.. В самом деле, что не наговоришь под шампанское? Не удивлюсь, если в штабе Того будут завтра знать сколько мешков кардифа погрузили нынче на ?Богатырь?.
     Адмирал побарабанил  пальцами по карте.
     -Будущий театр военных действий?- произнес Виктор Ильич.
     -Что?- спросил адмирал.
     -Театр,- споткнувшись, повторил поручик.
     -А-а-а,- протянул адмирал.- Да, возможно. А что?
     -Ничего. Карта вообще-то секретная.
     Адмирал с интересом глянул на поручика.
     -Ну и что? В знаках вы не разбираетесь, глубины просто не запомните?
     -Надо и честь знать, батенька, с адмиралом говорите всё-таки,- проворчал Трусов.
     Карл Петрович с изумлением внутренним отметил для себя, что молодой человек говорит с ним едва ли не на равных. Что-то недоговаривает и вроде бы предостерегает его, контр-адмирала Иессена от чего-то такого, что известно лишь ему одному. ?А как держится,- восхищаясь в душе, подумал он,- выправка чувствуется, определенно ? военная косточка в нем есть, но кто он?..? Отбросив карандаш, принял решение.
     -Вы свободны, господин капитан первого ранга.
     -Есть, ваше превосходительство!
     Евгений Александрович был слегка раздасован таким поворотом дела, но вида не подал, встал, щелкнул каблуками, склонив голову в поклоне, и вышел. Когда за Трусовым закрылась тяжелая дверь, адмирал вскинул голову, жестко посмотрел в глаза Виктору Ильичу и сказал:
     -Прошу, присаживайтесь.
     -Благодарю вас,- Виктор Ильич сел в кресло плотно, свободно.
     -Не желаете сигару?
     В душе Карла Петрович что-то отчаянно зазвенело, и он сцепил руки за спиной, стряхивая наваждение. Казалось, сомкни глаза, и все рассеется, испарится. И этот уверенный молодой человек, и странный разговор, и это чувство беспокойства, которое всё больше и больше овладевало адмиралом.
     -Спасибо,- гость опустил руку в карман, достал коробочку, вынул нечто вроде папироски, в руках у него полыхнул огонёк и он прикурил.
     -Занятная вещица,- заметил адмирал.
     -Газовая зажигалка,- пояснил Виктор Ильич.
     -Рассказывайте!- потребовал адмирал, пропустив мимо ушей объяснение.
     -Что?
     -Всё. О том, что я закончил Минный офицерский класс по-первому разряду, надеюсь, в ресторанах не говорят?
     -Нет,- усмехнулся Виктор Ильич.- Я прошу помощи. У меня безвыходное положение. Живу без паспорта, как? не найду слов. Одна надежда на вас. Если вы мне поверите ? есть шанс, а нет, то мне конец.
     И дальше Виктор Ильич понес такую чушь, что слушать его не представлялось возможным. Здесь был и какой-то японец, и бандиты с Пологой, перестрелка, пирожки и продавец оружия Смит. Слушать это было невыносимо и адмирал поморщился. Какая-то дикая несуразица, совершенно немыслимый бред.
     -Вы больны,- сказал Иессен, взявшись за колокольчик.- Вам нужен не я ? доктор и лучше психиатор.
     -Нет,- сказал Виктор Ильич,- возможно, я очень сумбурно пересказал события последних дней, но я абсолютно здоров и в прекрасной форме. Я ? из будущего.
     Адмирал откинулся на спинку кресла и с минуту разглядывал молодого человека молча, только кончики усов подрагивали. В голове снова появился знакомый звон. Он не был впечатлительным человеком, но слова поручика пехоты ? или кто он там на самом деле? ? вызвали в нем целую бурю эмоций. Первое движение души ? выставить подлого за дверь, дабы было неповадно издеваться над высшим военным чином Российской империи. Быстро всё взвесив, он решил дослушать эти басни до какого-то логического конца (если в них будет хоть капля логики), а потому спросил, всеми силами унимая поднимавшееся раздражение. Спросил сухо, спокойно:
     -Можете доказать?
     -Да,- Виктор Ильич вынул паспорт и протянул адмиралу.
     -Год рождения тысяча девятьсот пятьдесят девятый,- изумленно прочитал он вслух.- Что за глупости? Да бросьте!.. Подделка,- конечно! Сколько же вам лет?
     -Тридцать,- грустно сказал Виктор Ильич.- Старший лейтенант воздушно-десантных войск, в запасе. По-вашему ? поручик.
     -Невероятно,- прошептал Иессен,- стало быть, вы из?
     -Тысяча девятьсот восемьдесят девятого,- закончил Виктор Ильич.
     -Непостижимо!- воскликнул адмирал.- Но каким образом?!
     -Не знаю ? это для меня такая же загадка, как и для вас.
     -А все эти сведения?..
     -Из мемуарной и исторической литературы.
     -Невероятно!- повторил Карл Петрович.- Я почти в прострации? И вы знаете, чем закончится эта возня с Японией?
     -Да. И для России, и для Тихоокеанской эскадры, равно как и для эскадры, которая пойдет из Балтики на выручку Порт-Артура.
     -Но пока так вопрос не стоит,- тихо сказал адмирал.
     -Так ещё и не время. Мне очень хотелось бы вам помочь, но ход истории изменить невозможно ? кому суждено быть убитым, тот будет убит, но, быть может подсказать, не знаю?
     -Надеюсь, меня минует участь сия?- осторожно спросил адмирал
     -Да, вам повезет больше,- согласился Виктор Ильич, а Россия? Я не скажу, что она будет разгромлена, но удар по престижу будет нанесен ощутимый.
     -Этого следует ожидать,- сердито зарокотал адмирал.- Все у нас как-то не то и как-то не так? Да,- он опять нахмурился, видимо, зудящая мысль не давала ему покоя,- а паспорт можно подделать. Вы не находите?
     ?Гони его ко всем чертям!!- звенело где-то в мозгу.- Паспорт ? фальшивка, гнусный подлог. Ай, какая мерзость!.. Решил позабавиться над пожилым человеком. Но для чего?! Могу же упечь в арестантские роты, на каторгу! Так рисковать? Где логика, где здравый смысл? Из будущего! Ха-ха-ха, чушь собачья, да смешно же, ей богу!..?
     -Бросьте его в воду,- услышал он голос поручика и вздрогнул.- Надписи не расплывутся. Вы таких чернил ещё не изобрели. Спецтушь.
     Иессен коротко глянул. Позвонил.
     -Будьте любезны, голубчик,- сказал он вошедшему офицеру,- ведро воды. Распорядитесь.
     -Есть!
     Виктору Ильичу бросилось в глаза, что офицер ничем не высказал удивления. Пока ходили за водой, адмирал встал, прошелся к окну и стоял молча. Что это?.. Прибыть в прошлое, так вот запросто, как съездить на Седанку?.. Фу-у-у? Если чернила расплывутся, а они непременно расплывутся, как ни жаль молодца, а упеку на каторгу. Нет, в самом деле, этак каждый будет приходить, и нести бред адмиралам! Но водяные знаки?.. Серп и молот, что сие означает? На наших документах орлы, поди. Да, но если допустить, что документ подлинный, стало быть, согласиться с бреднями господина поручика?
     -Вода, ваше превосходительство!- оторвал офицер от размышлений.
     -Благодарю, свободны.
     А держится как, вот шельмец! Без робости, чуть даже снисходительно. Вот сейчас мы тебя!
     -Пока ваш паспорт будет лежать в воде, уважаемый Виктор Ильич,- Иессен торжествующе поднял книжечку.- Вы напишите мне пару фраз. На выбор. Только желательно быстро, не раздумывая. Будьте любезны. Вот бумага. Извольте перо, чернила?
     -Спасибо, у меня есть чем писать.
     Виктор Ильич подвинул бумагу, вынул шариковую ручку, и, не задумываясь, и не замечая удивленного взгляда адмирала, написал:
?Тихий ветер. Вечер сине-хмурый.
 Я смотрю широкими глазами. 
В Персии такие точно ж куры,
Как у нас в соломенной Рязани. 
Тот же месяц, только чуть пошире, Чуть желтее и с другого края.
Мы с тобою любим в этом мире Одинаково со всеми, дорогая??15
     

     -Вот.
     -Мд-а-а-а,- сказал адмирал и выловил паспорт из ведра,- не знаю, что и думать. Но как же это, голубчик?
     Надписи не расплылись. Только со страничек книжечки в ведро, оглушительно звонко в тиши кабинета, кап-кап-кап?
     -Так, как вы ожидали,- усмехнулся Виктор Ильич,- не пишут аж с 1919 года.
     -?Аж?,- грустно сказал адмирал,- Надо же? А что там случится в девятнадцатом году?
     -Вас это неприятно поразит.
     -Да валяйте, чего уж там?
     -Свергнут самодержавие.
     -Все-таки свергнут?
     -Да.
     -И что дальше? Парламент, разночинцы у власти?
     -Если вам удобна такая формулировка, то ? да.
     -И как же?.. Не будет адмиралов, генералов, корпуса офицеров?
     -Всё это есть, но в ином качестве. Я, например, тоже офицер, но уже в запасе.
     -Вы ? дворянин?
     -И близко нет,- улыбнулся Виктор Ильич.
     -Следовательно, сапожник у вас может стать генералом?
     -А почему бы и нет?! Училище, академия и хоть маршалом. Если есть способности, призвание, ради Бога. Сапожников только нет в том смысле, какой вы вкладываете в это слово.
     -Сплю и грежу,- сказал адмирал.- Однако я не захотел бы жить в вашем времени. Одна мысль о том, что мною будет командовать сын прачки, вызывает у меня омерзение.
     -Не буду с вами спорить,- сказал Виктор Ильич,- иначе разговор перейдет в русло политики и может иметь нежелательные последствия для меня.
     Иессен вздрогнул, провел рукой по лбу, вздохнул тяжело и произнес:
     -Так чем все-таки могу служить?
     -На корабли можно?- прямо спросил Виктор Ильич.
     -Предположим ? можно. Эскадры Тихого океана или здешнего отряда крейсеров?
     -Отряда.
     -Вы знаете корабли, их судьбу ? выбирайте.
     -?Рюрик?.
     Крейсер обречен, внезапно понял адмирал, а вместе с ним и милейший Евгений Александрович, и девятьсот душ нижних чинов, Спросил, сдерживая волнение:
     -Чем плох ?Богатырь??
     -Всю войну с Японией он проведет в доке.
     -Может ?Россия??
     -Господин контр-адмирал, ваше превосходительство, Карл Петрович, я прошу вас, направьте меня на ?Рюрик?.
     -Из экипажа кто-нибудь останется в живых?- замирая, спросил адмирал или?
     -Ну, зачем упреждать события, всё, что было загадано, всё исполнится в срок ? стоит ли суетиться? Надо жить, работать, служить?
     Иессен достал носовой платок, скомкал, швырнул на стол, сказал глухо:
     -Офицерский чин дает император. Вольноопределяющимся? Вы ? офицер. Я полагаю, вас в вашем времени учили добросовестно и чин долго ждать не придется.
     -Хоть матросом!
     -Это слишком, да и матросов полный штат. И какой из вас матрос, Виктор Ильич?.. У вас, там? какая была специальность?
     -Технология производства летательных аппаратов.
     -Ну, вот видите. Хорошо, я распоряжусь. Думаю, что соответствующий  приказ не заставит вас долго ждать. А с Евгением Александровичем, я полагаю, вы найдете общий язык. Поймите правильно, у меня к вам уйма вопросов, но прошу извинить ? дела. Не смею задерживать.
     Виктор Ильич щелкнул каблуками и скорым шагом вышел из кабинета. А Карл Петрович долго смотрел на закрывшуюся дверь, и в большом теплом кабинете стало зябко, неуютно и так тоскливо, что адмирал очень раздраженно позвонил в колокольчик и приказал себе чаю. Погорячей и покрепче. Как можно крепче.
     
    Предфронтовые будни.
     
     Цудзи Мосанобу ? поручик императорской армии Японии, более конкретно ? офицер разведотдела генштаба, в недавнем прошлом швейцар в ресторане Леопольда Нейшллера, а ныне торговый агент малайского отделения фирмы ?Кнуст и Альберс? проснулся и посмотрел в окно. Со второго этажа гостиницы ?Ницца? хорошо просматривался штаб 11-го Восточно-Сибирского полка и Мосанобу мысленно поздравил себя с удачно выбранным номером. На душе было чуть сумрачно. Он знал, откуда шло это смятение. От странного русского, которому уже давно полагалось быть мертвым, хотя бы за то, что он посмел вслух произнести чин господина Мосанобу. Ему давно полагалось умереть. Однако он избивает двух здоровенных? как это по-русски?.. да, недотеп. Профессионал убийца оказывается сам раненным. Конечно, его пришлось убрать, чтобы не болтал лишнего. А этот русский, исчезнув ненадолго, оказался на одном из крейсеров отряда. Ускользнул! Несомненно, загадочный господин заслуживает личного внимания?
     Мосанобу рывком поднялся с кровати, накинул на плечи черный шелковый халат с двумя белыми иероглифами на спине ?каратэ?, постелил по середине номера циновку, опустился на колени и сделал три поклона: сэнсэй-кэрэй ? тренеру, атагаки-рэй - великому Ямато, нитаго-рэй ? почтенному залу. Склонив голову, он созерцал пупок, изгоняя из себя слабость духа и наливаясь презрением. Крикнув в полголоса ?Хай!?, он вскочил, вытянувшись струной, и высыпал на воображаемого противника град ударов, как и предписывала формула Тайкеу седан ката. Смертельный удар ура-кэн и завершающий боковой удар ногой, завершили разминку. На сей раз этому русскому конец. Недаром Цудзи Мосанобу имеет черный пояс и славится чудовищной жестокостью.
     Пройдет каких-нибудь тридцать пять лет и уже полковник Мосанобу возродит в армии священного Ямато каннибальский обычай древних самураев: поедать печень врага, чтобы обрести силу духа и бесстрашие.
     А пока гостиница ?Ницца?. Мосанобу сделал упражнения на растяжку мышц рук и ног. Остался доволен. Тело, как сжатая пружина, каждая клеточка живет ощущением боя, а каждый толчок отдается пугающим взрывом энергии.
     Он вяло подумал о русских. Да, отважные. Они смело идут в атаку, дерутся до последнего, умеют умирать стойко, но не в меру сентиментальны, пьют водку ведрами и совершенно не следят за культурой тела. Это животное Фёдор, вечно вымогающий деньги на баб и кокаин говорил, что русский не так прост, как кажется, несмотря на типично рязанскую морду с пшеничными усами. Он далеко не беспечен, можно сказать, осторожен, ведет затворнический образ жизни. Половой в гостинице Циммермана рассказывал, что он всё пишет и пишет?
     Русский ? трус, решил Мосанобу, а его сила ? это сила мужика, поднимающего жернов. Что проку в силе, если не подкреплена отточенностью ударов?.. Впрочем, так даже интереснее. Он заставит этого русского целовать штиблеты, вымаливать себе жизнь. Вам, господин поручик будет, чем насладиться. Что может быть приятнее, чем зародить в поверженном враге проблеск надежды на спасение, а потом ? убить?.. Испытываешь высшее торжество!
     Цудзи Мосанобу позволил лицу чуть дрогнуть, изобразив подобие улыбки, и опять оно застыло в холодной жестокости. Да! Всё будет именно так. И хватит об этом!
     
***
    Как ни упирался Виктор Ильич, а господа офицеры все-таки затащили господина вольноопределяющегося в ресторан на предмет обмытия начала службы во флоте его императорского величества и принятия присяги.
    Командир батареи мичман Платонов, командир носового плутонга16 мичман Шиллинг, минный лейтенант Зенилов словом почти все офицеры ?Рюрика? вместе со старшим офицером Холодовским подкатили на четырех пролетках к ресторану ?Светланка?.
    -Только так,- сказал Виктор Ильич,- раз уже сегодня такой день, то за вечер плачу я.
    Эта фраза вызвала восторг у мичманов.
    -Потом разберемся,- заметил Холодовский.
    Когда расселись, сдвинув столы, Виктор Ильич шепнул старшему офицеру:
    -Николай Николаевич, прошу вас, командуйте парадом. Я подрастерял столичный лоск, и, признаться, чувствую себя несколько неловко среди этого блеска и изобилия.
    -Ничего, Виктор Ильич, всё будет в лучшем виде. Не волнуйтесь и не переживайте,- ободряюще сказал Холодовский.- Прошу внимания, господа! Наш новый сослуживец любезно предоставил мне право распоряжаться на этом вечере. А потому первый тост: За Россию, господа, за ?Рюрик?, за победу нашего оружия в грядущей войне!
    Ура-а-а!- восторженно крикнули мичманы.
    Вечер вкатывался в положенное русло. Господа офицеры дружно навалились на закуски, разговор то становился общим, то разбивался по интересам, Холодовский следил, чтобы рюмки не пустовали, а Виктор Ильич со смутным ощущением ? не то, чтобы беспокойства, с каким-то легким волнением ? вглядывался в лица офицеров, и глубокая печаль всё больше и больше овладевала им. Как, оказывается, горько знать все наперед, знать, чем все кончится, и что кого ждет? Лицо его закаменело и на фоне всеобщего веселья это было заметно.
    -Что с вами, Виктор Ильич?- встревожено спросил Холодовский.
    -Все нормально, извините, просто задумался.
    -Задумаешься,- понял по-своему Холодовский,- блистали в светском обществе, а тут окраина ? крейсера? И этот явно унижающий вас чин. Я полагаю, вы заслуживаете большего.
    -Нет, Николай Николаевич, я счастлив, как никто из живущих. Я попал на крейсера, куда хотел, а именно на ?Рюрик?, поверьте, я искренен. А чин?.. Разве это самое главное? Будет и чин.
    Холодовский молча пожал ему локоть и глубоко вздохнул.
    Тут следует вернуться немного назад. Младший флагман долго думал после ухода ?поручика?. Весь жизненный опыт адмирала подсказывал ему, что подобные путешествия из будущего в прошлое ? абсурд. Тем не менее, молодой человек знал то, что простому смертному знать не дано. Он осведомлен о таких вещах, что  с е й ч а с  их просто невозможно знать. И тогда он схватился за мысль, вольно или невольно подброшенную командиром ?Рюрика?. Столичный ловелас, отпрыск старинного рода, нашалил, разжалован, сослан в далекую провинцию. Да-да, этой версии и надо держаться. Поручик далеко не прост и, как знать, может быть весьма полезен отряду.
    Утром следующего дня он вызвал в штаб Трусова.
    -Молодой человек, которого вы представили мне, Евгений Александрович, желает послужить царю-батюшке на кораблях. Как вы посмотрите на то, чтобы определить его к вам на ?Рюрик??
    -Он произвел на меня самое благоприятное впечатление.
    -Ну и слава Богу! Он и сам просился к вам. Только вы уж отнеситесь к нему по-отечески. Надо думать, он быстро войдет в курс своих обязанностей. Не препятствуйте желанию постичь больше, чем предписано по штату вольноопределяющемуся.
    -Разумеется.
    -Он не рвется служить при штабе, а это говорит о характере. Как знать, может это будущий адмирал.
    -Полностью разделяю мысль вашего превосходительства.
    -Ну и прекрасно! Вероятно, вы догадываетесь, как после света, кавалергардских кутежей привыкать к нашей суровой действительности?
    -Что-то он не очень похож на кутилу или дуэлянта,- позволил себе усомниться Трусов.
    -Иногда за обликом ангела прячется сам дьявол,- наставительно произнес адмирал.
    -По-моему, это не тот случай,- опять возразил каперанг.
    -То есть, вы ? против?
    -Да нет же!
    -В таком случае решено. Я готовлю приказ,- подвел итог разговору адмирал.
    Так Виктор Ильич очутился на крейсере с легендой ?ловелас, дуэлянт, дворянин?. Он сразу пришелся ко двору в кают-компании крейсера. Умение остро излагать мысли, никого незадевая, тонко пошутить и особенно игрой на гитаре. Правда, Виктор Ильич извинился, что играет он любительски, профессионал из него никакой и это всего лишь аккомпанемент, но едва он взял первые аккорды и запел чуть надтреснутым голосом, кают-компания замерла. Песня завораживала простотой слов и образностью мысли.
?На ковре из желтых листьев,
В платьице простом,
Из подаренного ветром крепдешина,
Танцевала осень в подворотне вальс Бостон??
     Офицеры, затаив дыхание, слушали:
     
Там листья падают вниз
Пластинки крутится диск.
Не уходи, побудь со мной,
Ты мой каприз??
     Виктор Ильич допел последний куплет, и кают-компании воцарилась тишина. А он мыслями был в невозможно-далеком теперь городе, на стадионе, где Александр Розенбаум исполнял свой знаменитый ?Вальс Бостон? уже при свете прожектора. Тогда был конец лета, зудели комары, а за стадионом возвышался треугольник сопки Обзорной с телебашней на вершине. Господи, где это всё!..
     Из оцепенения его вывели громкие крики: ?бис?, ?просим, Виктор Ильич? и не менее оглушительные аплодисменты. Он смущенно улыбался, пораженный столь бурной реакцией.
     -Ну, что вам еще спеть?..- пробормотал он, наливаясь краской.- Право, господа? Ну, разве вот это? Он прошелся перебором по струнам и запел шутливое:
     
?День такой хороший,
И старушки крошат
Хлебный мякиш
Сизым голубям??
    В тот вечер Виктор Ильич пел, что называется, ?до посинения?. Он был взволнован до глубины души: не каждый день приходится петь для предков. Одно дело бренчать на привале, в кругу друзей на вечеринке где-нибудь. Другое ? здесь. И, пришедшая в кают-компании крейсера мысль о предках, уже не покидала его никогда.
    Каким-то образом получилось, что ни его наставляли, наоборот, крайне осторожно и тактично он наставлял господ офицеров и незаметно сделался необходимым всем в очень короткий срок. С механиками он поделился идеей химической чистки котлов, подал мысль о автоматическом контроле зеркала воды. В радиорубке поколдовал над аппаратурой, с помощью матросов между фок и грот мачтами натянул антенну собственной конструкции и исчезли помехи в радиосвязи, она стала устойчивей. На ходовом мостике предложил сделать оптический пеленгатор из подзорной трубы и картушки компаса. Оказалось ? здорово! Штурманы были весьма довольны.
    -Ума не приложу,- шутливо сокрушался командир крейсера.- Как мы без вас жили, батенька? Молодцом! Непременно буду ходатайствовать о предоставлении вас к офицерскому чину.
    -Благодарю вас, ваше высокоблагородие, но высшей наградой для меня было бы разрешение подниматься на мостик в любое время суток.
    -Голубчик вы мой!- воскликнул командир.- Да ради Бога! Изволите ночевать - прикажу койку принести. Сколько угодно! Из вас выйдет отличный моряк, Виктор Ильич. Вы с таким усердием отдаетесь службе, что не удивлюсь, если лет этак через пяток смените меня на мостике.
    -Куда мне,- сказал ?поручик? сокрушенно.
    -Ничего,- улыбнулся Трусов,- Ломоносов тоже поздно начал. Ничего.
    Служба у бывшего десантника, похоже, налаживалась, и только один человек заподозрил нечто неладное ? корабельный священник Алексей.
    -Что у вас было по Закону Божьему в гимназии, сын мой?- спросил он Виктора Ильича.
    -А почему это вас так интересует, святой отец?
    -Потому, ваше благородие, что вы даже лба толком перекрестить не умеете.
    -Очень заметно?
    -Уж поверьте. Однако вы не ответили на вопрос.
    -Вы ставите меня в трудное положение, святой отец, я не на исповеди.
    -А вы знаете, что может повлечь за собой отлучение от церкви?.. Вы обязаны ответить.
    -Да, я понимаю, но не знаю, что отвечать. Ибо мой ответ может как раз и повлечь за собой это самое отлучение.
    -Словоблудие, сын мой, а я жду ответа.
    -Хорошо. Тогда, скажем так, я вообще не изучал Закон Божий и вы правы абсолютно, я не знаю, как правильно крестят лоб.
    -Не богохульствуйте, сын мой! И не смейте так дерзить духовному лицу! В противном случае я буду вынужден доложить о вас господину капитану первого ранга.
    Разговор происходил на баке17 крейсера, куда Виктор Ильич забрался, чтобы побыть наедине со своими мыслями и посмотреть на Семеновский покос, где ещё не скоро ? ох, как не скоро! ? раскинут белые паруса яхты Спортивной гавани. Он оглянулся ? никого.
    -И, конечно, сообщите о новоявленном богоотступнике святому отцу Рафаилу, который находится нынче на броненосце ?Цесаревич? в Порт-Артуре? В известном смысле он ваш начальник?
    -Да, но?
    -Не надо ?но?, отец Алексей. Если я чего-то не знаю или не умею, то не буду возражать против наших занятий. Думаю, что окажусь хорошим учеником. И не спрашивайте больше ничего. Мои ответы покажутся вам кощунственными. Такие вот дела.
    Иеромонах Якутского Спасского монастыря отец Алексей Оконечников прищурил свои и без того узкие глаза, что сделал его совершенно похожим на японца. Он даже не мог предположить какую роль в судьбе сыграет его физиономия?
    -Ну, ладно, Виктор Ильич,- согласился отец Алексей,- я не задаю больше вопросов. Хотя на один безобидный, полагаю, ответите?..
    -В зависимости от вопроса.
    -Легкий, не волнуйтесь. На ваше усмотрение, однако. Трудно ? молчите, нет - скажите. Вы читали Евангелие?
    -Если честно ? просматривал. Помнится оно делится на несколько глав: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна. Потом там написано о деянии святых Апостолов. Затем целая серия посланий и заканчивается книга Откровением Иоанна Богослова. Так?
    -Странный вы человек, Виктор Ильич, не пойму я вас. С одной стороны, не знаете, как перекреститься, а с другой? Впрочем, как вы думаете, могут ли все офицеры крейсера назвать точно главы Евангелие?
    -А как же!- убежденно сказал Виктор Ильич.- Не в пример мне они изучали эти дела.
    Отец Алексей цыкнул зубом, посмотрел в сторону мыса Песчаного, проводил взглядом чайку и сказал задумчиво:
    -Интересно знать, что здесь будет лет этак через пятьдесят ? семьдесят?.. Можете предсказать?
    -А кто это может?
    -Человек мыслию своей может проникнуть на многие лета вперед, как и представить себе прошлое. Попробуйте раскрыть крыла фантазии и аки чайка полететь во времени.
    -Даже представить страшно,- загрустил Виктор Ильич.- Пятьдесят лет, рехнуться можно?
    -Ну-ну,- сказал отец Алексей.- Воля ваша. А я думаю, большой город будет и красивый. Пойду я, Виктор Ильич, а вы уж захаживайте ко мне в каюту. Поговорим об особенностях и тайнах святого писания. Пойду, продрог. Холодно на ветру.
    Виктор Ильич кивнул.
    -Кому это вы киваете, господин вольноопределяющийся?- с шутливой обидой спросил мичман Плазовский.- Представляете, господа, Виктор Ильич уже четверть часа смотрит куда-то мимо меня и то улыбнется, то нахмурится, то кивнет. Шампанского ему! Штрафной фужер.
    -Это то, что нужно,- бывший десантник встряхнулся, развел плечи.- От винта!
    -Шикарный тост,- Плазовский поднял фужер.- От винта. Оригинально?
    Звякнули бокалы. Выпили. Разговор разбился по кучкам и Виктор Ильич тронул за рукав Холодовского.
    -Николай Николаевич, разрешите мне удалиться незаметно.
    -Что так?
    -Личное.
    -Не возражаю.
    -А как вы думаете, сколько всё это будет стоить?
    -Да полно вам, расплатимся.
    -Нет, я обещал.
    -Ну, хорошо, не буду настаивать. Рубликов двести, вероятно, потянет.
    -Вот триста, на всякий случай.
    -Ах, Виктор Ильич, ну что вы право? Добро! Мы вам что-нибудь прихватим на корабль. Если задержитесь, то последний катер отходит в полночь. Не оставайтесь на берегу, такое время? Можем выбрать якорь внезапно.
    -В полночь буду на крейсере.
    -Господа, Виктор Ильич нас покидает.
    -Не навсегда надеюсь?- Плазовский посмотрел на публику через бокал.- Смешные все?
    -Я с вами,- заволновался лейтенант Иванов.- Господа, я знаю такое место? Виктор Ильич сам не найдет, там ля мур. Ш-ш-ш? 
    -А если вы лишний, господин лейтенант?- спросил мичман Ширяев.
    -Виктор Ильич, это правда?
    Так это или нет, Суздальцев ответить не успел. Швейцар в роскошной ливрее, склонив голову, сообщил, что ?их благородие? внизу ждут.
    -Ну, тогда понятно,- нараспев произнес Ширяев.
    -Не опаздываете,- напомнил Холодовский.
    Виктор Ильич пожал руки офицерам и удалился. Уже надев шинель и поправив мичманку, он рассмотрел в глубине вестибюля среднего роста стройного японца, который встал с кресла и легким пружинящим шагом подошел. Его лицо показалось Виктору Ильичу знакомым.
    -Господин Суздальцев? Спросил японец.
    Виктор Ильич с высоты своего роста разглядывал незнакомца. Одет элегантно. Даже изыскано. Улыбается. Стоп! Где же он видел эту улыбку? Память услужливо подсунула воспоминания о первых днях во Владивостоке, ресторан и опрометчивое приставание к гардеробщику.
    -Устали подавать пальто?- усмехнулся Виктор Ильич.- Туго с деньгами или не нашлось сговорчивых, как там Федор поживает?
    Улыбка сползла с лица японца.
    -Моя фамилия Мосанобу. И к вам я имею конфедициальный разговор.
    -Нам не о чем говорить, господин поручик.
    -Вы ошибаетесь, господин Суздальцев. Я ? торговый агент фирмы ?Кнуст и Альберс?.
    -Что агент ? допускаю. Только не торговый. Я сожалею, что представляю флот, а не контрразведку.
    -И что было бы?
    -Появился бы предмет для разговора. И вы бы заговорили, уж поверьте? Вы же разведчик, шпион, грубо говоря, вам есть что рассказать. Вы не один тут. Вас тут много и я до вашей банды доберусь, хотя и не представляю органы.
    -Если успеете. Я думаю ? нет. Но где-то вы правы и, разумеется, я не один. Вот и побеседуем. Вполне вероятно, что найдем общий язык.
    -О чем?
    -Ну, не здесь же говорить?
    -Согласен, а вы не боитесь, господин поручик?
    -Вас? Нет.
    -Любопытно, впрочем, прошу,- Виктор Ильич пропустил японца вперед.
    Они вышли. Свежий ветер дул с океана, но звезды высыпали чистые, ясные, на небе ни облачка, а из-за сопки Орлиной поднимался сверкающий диск луны. Мосанобу шел мирно, о чем-то думая, по Светланской проносились экипажи, и всё вокруг дышало покоем.
    -Почему я должен вас бояться?- спросил Мосанобу.
    -Хороший вопрос,- Виктор Ильич достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
    -Прекрасный аппарат,- заметил японец.
    -На сувенир не рассчитывайте,- отрезал Виктор Ильич.- А почему? Потому что - баран. Знаете, что на русском языке означает ?баран?? Не знаете человека, а туда же ? угрожать. Если желаете, можем найти укромное местечко и опробовать ?сита-цуки? или ?рютокан-цуки? из положения ?голова дракона?.
    Этого господин поручик не ожидал. Скрытую угрозу он воспринял, как бахвальство, но терминология, принятая в каратэ, его убедила.
    -Я не собираюсь опускаться до примитивной драки.
    -Тогда о чем говорить?
    -О сотрудничестве.
    -С кем?
    -С японской разведкой.
    -Вы, наглый тип, господин Мосанобу. Ладно. И что желает знать ваша разведка?
    -Для начала нужна принципиальная договоренность. Мне важно знать ?да? или ?нет?? Не спешите с ответом. Минуту подумайте.
    -Хватаете за горло, господин поручик.
    -Может быть, но поймите меня правильно, если мы не договоримся, то я не могу оставить вас живым. Вы обязаны умереть.
    -Черт возьми!- воскликнул Виктор Ильич.- Такой поворот темы, а я запланировал себе долгую жизнь. Нельзя же так путать карты!
    -Можно.- Не принял иронии японец.- Можно, если люди лезут туда, куда им не положено.
    -Это в корне меняет дело,- заметил Виктор Ильич.- И вы что, вот так ни с того, ни с сего, прямо на улице начнете убивать?
    -Да!- резко сказал японец.
    -Хорошо,- согласился Виктор Ильич,- но такой большой труп на панели взбудоражит город, отойдем куда-нибудь подальше.
    -Отойдем,- пообещал Мосанобу,- но сначала вы ответите на поставленный вопрос.
    -Предложение заманчивое,- Виктор Ильич отвернул на Пологую,- а что меня ждет в перспективе?
    -Деньги, господин Суздальцев.
    -Деньги ? бумага, вино ? дрянь, а любовь, а женщины ? мышеедина, как говорится. Меня интересует другое. Я могу рассчитывать на особняк у теплого моря, чтобы под окном шуршали пальмы, а покорные гейши чесали мне пятки на ночь?
    -У вас извращенный вкус,- сварливо заметил Мосанобу.- Итак, вы согласны с нами работать?
    -Я всегда стоял за международное сотрудничество и добрососедские отношения,- туманно ответил Виктор Ильич.- Что вас интересует?
    -Данные ваших кораблей нам известны, а вот степень подготовки специалистов от нижних чинов до командиров, состояние механизмов и орудий, дух воинский, так сказать, на флоте хотелось бы знать.
    -Высокий профессионализм, прекрасное вооружение и механизмы, готовность положить голову за царя-батюшку и набить морду всяким япошкам ? от нижних чинов до офицеров ? всегда отличали российский флот, да что флот ? русскую армию вообще - в тон ответил Виктор Ильич.
    Мосанобу поморщился.
    -Трещите, как щелкопер из ?Ведомостей? нужно конкретно?
    И замолк потому, как прямо в нос ему уперся кукиш Виктора Ильича.
    -Да?- изумленно спросил японец.
    -Ага,- простодушно ответил Виктор Ильич.
    Медленно, глядя в глаза японцу, он взял за руку опешившего Мосанобу и вдруг, резко крутанув, взял его на болевой прием.
    -Что вы делаете?!- взвыл поручик.
    -Тихо, парень, тихо. Видишь, дядя шутит.
    Виктор Ильич вынул из заднего кармана пистолет японца, из бокового ? нож, выгреб все бумажки и документы из карманов, и, засветив разведчику крепчайшего пинка под зад, насвистывая ?Марш энтузиастов? ушел к Светланской.
    -Скотина! Быдло!! Тебе это так не пройдет! Мы ещё встретимся!- эти вопли он слышал уже откуда-то снизу.
    Виктор Ильич хохотнул, крикнул ?лихача? и покатил к Семеновскому покосу. Надо было успеть к катеру.
    
    Первый поход.
    
    Ночью 27 января 1904 года из Порт-Артура, наконец-то, пришла телеграмма наместника Алексеева о начале боевых действий против Японии. В той же телеграмме отряду крейсеров предписывалось немедленно выйти в море, ?действуя с должной смелостью и осторожностью, нанести чувствительный удар и вред сообщениям Японии и Кореи??
    Двое суток опоздания, двое суток?
    Утром с ?России? ухнули три холостых выстрела ? отряду приготовиться к походу. Выстрелы разбудили дремавший Владивосток, и толпы горожан хлынул к набережной. Ледокол ?Надежный? уже взламывал лед вокруг крейсеров. С кораблей свозили на берег последние деревяшки, готовились к бою. Благо, что во время нескончаемых учений и тренировок такие скорые выходы в море были отработаны до мелочей.
    Главная задача крейсеров ? по инструкции Алексеева от 27 декабря 1903 года - отвлечение, сначала военных действий, в северную часть Японского моря кораблей флота адмирала Того, с тем чтобы уравновесить силы, действующие под Порт-Артуром ?Решительно и предприимчиво? следовало истреблять транспорты с войсками и стратегическими грузами, каботажные суда и береговые сооружения. Ни в коем случае не разрешалось действовать в одиночку и для успеха предприятия предписывалось выходить в море всем отрядом. Исходным пунктом крейсерства была западная часть Сангарского пролива. Отсюда и началась слава Владивостокского отряда крейсеров.
    В вахтенных журналах записали: ?Дан ход в 13.40?. Город провожал свой отряд в первый боевой поход. В кильватерной колоне шли ?Россия?, ?Громобой?, ?Рюрик?, ?Богатырь?. На выходе обменялись с крепостью салютами и оставляя позади черные клубы дыма, корабли пошли к исходной точке крейсерства.
    -Во, кочегарим!- Виктор Ильич посмотрел на дымные султаны, стлавшиеся за отрядом.
    Он стоял под левым крылом ходового мостика и с упоением разглядывал морские просторы, несмотря на ветерок пронизывающий, жесткий. Волна балла в три- четыре ? так определил Виктор Ильич ? заметно раскачивала ?Рюрик?, горько-соленые брызги обдавали палубу и он с наслаждением, и необъяснимым восторгом ощутил их вкус.
    -У-х-х-х, добренно!- произнес он восторженно.
    -Никак первый раз в море?- спросил отец Алексей, останавливаясь рядом и широко расставив ноги.
    -Да, батюшка,- ответил вольноопределяющийся и усмехнулся.
    -Чему улыбаетесь, сын мой?
    -Да просто так, отец Алексей. От хорошего настроения, от простора, от свежего воздуха, оттого, что мы в походе.
    -Ещё бы знать, чем закончится этот поход?
    -Нормально закончится. Я тут недавно разложил пасьянс, и вышло нам задержание двух транспортов с удачным возвращением на базу. Так что благополучно всё обойдется.
    -Хорошие у вас карты, Виктор Ильич,- задумчиво произнес священник,- а подробнее не рассказали бы?..
    -Карты не показывают названия судов
    -Да? Жаль, очень жаль?
    Подбежавший матрос прервал беседу, которая грозила обернуться в русло недомолвок и намеков.
    -Слушаю вас,- повернулся Виктор Ильич к матросу.
    Матросы уже заметили эту странную особенность ?их благородия? обращаться ко всем нижним чинам на ?вы?. И это вызывало к ?их благородию? скрытое уважение.
    -Ваше благородие!- выкрикнул матрос.- Господин капитан первого ранга просят вас на мостик пожаловать!
    -Вольно, иду. Извините, батюшка.
    -Ступайте с богом,- сказал отец Алексей.
    -Не укачивает, Виктор Ильич?- встретил его вопросом Трусов, едва он переступил комингс18 ходовой рубки и доложил о прибытии.
    -Никак нет.
    -Отменно! Если я вас правильно понял, то вы хотели бы постигнуть принципы судовождения, да?
    -Так точно.
    -Превосходно, а для начала привыкайте к виду корабля с мостика, это несколько иначе, нежели смотреть с палубы.
    -Учиться никогда не поздно,- заметил старший офицер Холодовский19.-Закончится война, поедем мы с вами, Виктор Ильич в Петербург по-настоящему наукой заниматься. Вы же бывали в Питере?
    -Как сейчас помню Петергоф, Зимний дворец? Ах, свет рампы, запах опилок? Помню, блистал и я в роли Гамлета20?
    -Вы играли на сцене?- удивился Холодовский.
    -А какой у нас сейчас ход, похоже, плетемся, как на прогулке?- ушел от вопроса Виктор Ильич.
    -Обижаете, батенька. Шестнадцать узлов. Полный ход.
    -Извольте сюда, Виктор Ильич,- прервал разговор Трусов и пригласил ?поручика от пехоты? к штурманскому столику.- Вот это полезнее. Рекомендую наш навигацкий инструментарий. Циркулем фирмы Хатчесона мы измеряем расстояние на карте. Прямоугольник штурманский деревянный. Компас ординарный в медном корпусе, извольте заметить. Хронометр, звездный глобус, секстан. Знаете, как пользоваться секстаном?
    -Помилуйте, господин капитан первого ранга, откуда?
    -Да, в самом деле. Прибор этот ? самый главный для моряка. С его помощью мы определяем положение точки в пространстве. В данном случае, положение нашего корабля на одной из точек моря. Как работать с прибором. Ну, во-первых, не хватайте секстан за что попало, это вам не девка, а только за ручку или, в крайнем случае, за раму. Далее, астрономические наблюдения следует проводить после того, как прибор на наружном воздухе не менее получаса. Затем следует установить зрительную трубу на свою метку фокусирования. Следите за мной, большое и малое зеркало необходимо проверить на перпендикулярность к плоскости лимба. Вот он. Далее, устанавливаем вот эти фильтры так, чтобы светило было не слишком ярким, но и не расплывалось. Иначе наш курс проляжет где-то через Тамбов. Вот отсчетный барабан. Вращая его, приводим в соприкосновение края отраженного и прямовидимого изображений Солнца. Записываем отсчет секстана.
    -Сразу и не запомнишь,- растеряно сказал Виктор Ильич.
    -Да, но это ещё не всё?
    -Давайте лучше повторим работу с секстаном,- поспешно сказал Виктор Ильич.
    -Ради бога, упражняйтесь,- улыбнулся Трусов. Судовождение, батенька, сложнейшая наука, а вы, видимо, полагали, что морские офицеры только по Светланской фланируют да по ресторанам шляются?..
    -Если бы я так думал, то не просился бы о зачислении в отряд.
    -Ну-ну, Виктор Ильич, не обижайтесь. Так думают о моряках? некоторые. Занимайтесь. Не буду вам мешать.
    На мостике привыкали к Виктору Ильичу, а он привыкал к вахтам, к морю, которое не вызывало в нем чувство безысходности, а свист ветра в вантах и летящие в иллюминатор ходовой рубки брызги волн, порождали в душе звонкое, приподнятое ощущение радости, необъяснимого восторга словом, того состояния, когда говорят ? поет душа.
    Утром двадцать девятого января, в несколько возвышенном состоянии души, он взлетел на ходовой мостик и распахнул дверь ходовой рубки.
    -Доброе утро, господа!
    -Доброе утро, Виктор Ильич,- сказал Трусов, разглядывая в мощный Цейс горизонт.- Мне отец Алексей говорил, что вам на картах что-то там выпало. Так ли это?
    -Совершенно верно. Мелочь, правда, транспорты.
    -Офицеры в рубке заулыбались.
    -Верите в хиромантию?- серьезно спросил Холодовский, который, кажется, и не покидал мостика.
    -Я полагаю, жизнь каждого человека теснейшим образом связана с расположением звезд на небосклоне. Когда в утробе матери, две клетки соединившись, дают начало новой жизни в этот момент новый человек, пока ещё эмбрион, получает некий энергетический импульс  из космоса?
    -Не рыскать на руле!- подал голос командир.
    -Есть не рыскать! Эхом отозвался матрос-рулевой, завертев штурвал.
    Он держал уши топориком, внимательно вслушиваясь в речь господина вольноопределяющегося, а потому и упустил момент, когда крейсер вильнул штевнем. Дюже интересный разговор затеяли их благородия.
    -Дымы на горизонте!- доложил сигнальщик.
    -Призовая партия ? товсь,- распорядился Трусов.- Боевая тревога!
    Тотчас всё пришло в движение, засвистели дудки кондукторов, затопали по палубе десятки ног, занимая места по боевому расписанию. Слетели чехлы с орудий и Виктор Ильич, слушая доклады о готовности боевых постов, воочию представил себе, как заурчали лебедки, подавая снаряды из погребов. Как замерли у орудий комендоры, как вся махина крейсера напряглась и приготовилась к бою.
    -Господин капитан первого ранга, корабль к бою изготовлен!- Доложил Холодовский.
    -Добро! Самый полный вперед!..
    Звякнули ручки машинного телеграфа, и Виктор Ильич ощутил, как завибрировала под ногами палуба.
    Как ни странно, а их благородие, господин вольноопределяющийся не ошибся. Это в самом деле был транспорт пять тысяч тонн водоизмещения, под японским флагом, совершающий регулярные рейсы Майдзуру ? Гензан с заходом во Владивосток. На сей раз призовая партия не высаживалась на захваченный пароход. Пассажиров принял ?Громобой?, а судно расстреляли из главного калибра.
    -Первый раз вижу тонущую посудину. Тягостное впечатление,- сказал Виктор Ильич, глядя, как ушла под воду корма, торчком стал форштевень, показав обросшую водорослями подводную часть, и, пароход, тяжело выдохнув, ушел под воду.
    -Война,- коротко сказал Трусов и опустил бинокль.- А потом, Виктор Ильич, там, кроме пассажиров были орудия, винтовки английского производства и другой военный груз. Видите семафор на флагмане? Жалеть не чём. Пассажиры в безопасности, им ничего не грозит. Хотя, конечно, картина мрачная. Однако, уверяю вас, японцы, случись это с нами, так бы не церемонились. Под воду ушло бы всё.
    -Вы уверены?
    -Абсолютно! Это мы ? россияне можем проливать слезу над поверженным врагом, всячески приласкать. Вспомните Полтавское сражение, великого Петра. Пировал вместе с поверженными шведами. Пустить юшку из носа и пожалеть, знаете, это только у русских. А эти? а-а-а, не хочу говорить.
    -Не знаю, что и возразить,- сказал Виктор Ильич, покосившись на телеграф стрелки которого замерли на ?стоп?.- Культурная нация, умный народ, опять же ? экибана?
    -А и не возражайте,- Трусов поправил пенсне.- Дело только начинается. У вас  будет время и возможность убедиться в правоте моих слов.
    -Семафор с ?России?,- сказал Плазовский.- Отряду ?полный вперед?.
    -Добро.
    -С ?России? для господина капитана первого ранга!- Протянул бланк радиограммы Трусову радист.
    -М-м,- сказал Трусов, бегло пробежав глазами по бланку и рулевому.- Зюйд-вест, сто двадцать.
    -Есть, зюйд-вест сто двадцать!
    -Да-а-а, Виктор Ильич,- Холодовский быстро глянул на картушку компаса.- Полрумба вправо! Карты у вас знаменитые? Ну, не два, как вы утверждали, тем не менее в точку. Транспорт ? есть. Вот и не верь господам хиромантам? Если не секрет, что нас ждет завтра?
    -Шторм. Жесткая трепка и вообщем-то неприятный сюрприз.
    -Ого!
    -Николай Николаевич,- Трусов снял бинокль и положил на столик,- проследите здесь. Я в каюте, если что.
    -Конечно.
    -Так. А вы, Виктор Ильич, пройдите со мной.
    Они вышли на крыло ходового мостика и, цепляясь за поручни ? покачивало - молча спустились по трапу на палубу. Ветер рвал облака. Море курчавилось барашками пены. Мимо проносились серо-зеленые валы. Так же молча, они вошли внутрь корабля, и недолго пройдя по узкому коридору, Трусов отворил дверь своей каюты. Она походила на большой кабинет, что, в сущности, так и было, обставленный строго, но с некоторым комфортом.
    -Раздевайтесь, Виктор Ильич,- пригласил хозяин каюты, снимая шинель, вот сюда, прошу вас, проходите, садитесь.
    Когда Виктор Ильич устроился на диване, командир крейсера набил трубку табаком, выпустил облачко ароматного дыма и спросил:
    -Как служба, привыкаете?
    -Да, всё нормально.
    -У меня к вам нет претензий. Скорее, вероятно, вопрос. Право, я в определенном затруднении. Пожалуй, мне хотелось бы ясности.
    -В каком смысле?
    -Во всех смыслах, во всех. Вы согласны с этим?
    -Да, но по-моему?
    -По-вашему? -Трусов усмехнулся. Вот-вот? по-вашему все в порядке, а меня, признаться, некоторые моменты выбивают из равновесия. И что удивительно, я не могу найти им объяснения.- Командир затянулся и взял в руки папку,- вы так проницательны, угадайте, что здесь?
    Виктор Ильич пожал плечами.
    -Раскинуть картишки меду делом, ещё куда ни шло, а видеть сквозь картон ? это выше моих сил.
    -А какой у вас метод: по девице Ленорман, пасьянс Наполеона или кофейная гуща? Это похоже на насмешку, вы не находите?
    -И в мыслях не было.
    -Хорошо. Оставим пока в покое содержимое папки. Вот отец Алексей уличил вас в невежестве. Правда, по свойственной ему тактичности, он не сказал об этом прямо, а я обязан поднять эту тему. Итак, вы ? убежденный атеист?
    -Я бы не настаивал на этом. Если нужно быть верующим, то?
    -Что значит нужно?! Религия ? основа государственности! Неужели вы, кандидат на офицерский чин, этого не понимаете?
    -Понимаю. Такое время? Конечно, религия ? это и мораль, и нравственность, и философия?
    -Вот видите. Всё верно, но, прошу вас, не вступайте с отцом Алексеем в философические споры. И, ради Бога, не демонстрируйте свои знания в богословии. Извините, Виктор Ильич, но такую околесицу не плетет даже закоренелый двоечник гимназии. Вы правильно назвали главы Евангелие, а, так называемое, Пятикнижие, это нечто другое. Договорились?
    -Да.
    -Ну и отлично. Хотел переговорить с вами относительно одного документа, но мне сдается, что разговор о нем не столько прольет свет на существо вопроса, сколько запутает все окончательно. Я вам его возвращаю. Вы уж не теряйте его другой раз?
    Командир крейсера развязал тесемочки папки и вручил господину вольноопределяющемуся книжечку, на которой значилось: ?Удостоверение авиационного спортсмена ДОСААФ СССР?
    -Не теряйте.
    -У-у-у,- промычал Виктор Ильич озадачено,- а я-то думаю ? куда же оно подевалось?
    -Так вы авиатор?
    -Я бы так не сказал. Спортсмен. Любитель, не более того.
    -Случайно не знакомы с Сергеем Уточкиным?21- спросил Трусов.- А на каких аппаратах изволили летать: ?Вуазен?, ?Блерио??.. Я просмотрел ваш документ, есть интересные повороты, но я обещал не поднимать этой темы. Ну и о картишках. Если серьезно, у вас были какие-то догадки, предположения или вот так вот ? сказали на авось и вдруг, бац, и в точку. Может здесь какой-то секрет?
    -Нет здесь никакого секрета,- возразил Виктор Ильич устало.- Я посмотрел на картушку компаса и увидал курс, которого держался рулевой. Затем, если вы обратили внимание, я заглянул в штурманскую. Ненадолго, правда, но этого было достаточно, чтобы увидеть: наш генеральный курс пресекает оживленную судоходную линию Майдзуру ? Гензан. Отсюда, соотнеся все эти данные со скоростью хода крейсера и временем, я предположил, что мы наткнемся на транспорт или транспорты. Только и всего?
    -Бесподобно,- улыбнулся Трусов.- Я припоминаю, вы спросили Холодовского с какой скоростью мы идем. Да-да-да? Любопытно. А почему вы полагаете, что завтра разразится шторм, это шутка или она имеет какое-то обоснование?
    -Это предположение. Основано вот на чем: Гензан намного южнее Владивостока?
    -Я должен подавать в отставку,- сокрушенно заметил Трусов.- Холодные ветры с океана, встречаясь с потоками теплого воздуха, дующих с материка. Могут вызвать зарождение циклонов, не так ли?
    -Которые и приведут к коротким, но жестким штормам,- закончил мысль Виктор Ильич. 
    -А отряд туда направляется.
    -Точно так.
    -Ну что ж, Виктор Ильич, если ваши гадания на картах будут в том же духе, я рад им следовать.
    -Счастлив, что вы меня правильно поняли, господин капитан первого ранга.
    -Я заметил, что у вас хорошие отношения с Николаем Николаевичем. Между нами, он также испытывает к вам дружеские чувства. Не хотите ли к нему на вахту? Опытный офицер, великолепный специалист?
    -Вы угадали моё желание.
    -Ну и прекрасно!
    -Я хочу спросить вас, Евгений Александрович?
    -Жалование вперед?
    -Нет. Другое. Скажите, группа захвата или, как вы называете, призовая партия ? владеет ли она специальными приемами борьбы?
    -Группа захвата?- повторил Трусов,- а что, пожалуй, это более точное и емкое название. Борьбы, говорите, - нет. Добровольцы.
    -Ну, а вдруг что-нибудь?
    -Они вооружены.
    -Я могу доказать, что для подготовленного человека шесть вооруженных матросов ничего не значат.
    -Вы знаете, как им противостоять?
    -Да, мне пришлось довольно серьезно заниматься японскими каратэ дзю-до, китайской конг-фу и ещё одним видом борьбы, который предназначен для защиты от вооруженного противника.
    -И что вы предлагаете?
    -Заняться с вашего разрешения подготовкой добровольцев.
    -С моей стороны было бы не умно препятствовать этому. Согласен. Ещё вопросы? Нет. В таком случае, не смею задерживать, вы свободны.
    -Честь имею,- щелкнул каблуками Виктор Ильич.
    
    Варя. Первая встреча.
    
    Три дня завывал ветер. ?Рюрик? стонал всеми шпангоутами. Железо поскрипывало и от этого становилось как-то сумрачно на душе, неуютно. Его каюта располагалась таким образом, что при боковой качке ? вываливало из койки, а при килевой ? он либо делал стойку на ушах, врезаясь черепом в стальную переборку, либо почти вставал на ноги. В задраенный иллюминатор глухо лупила волна, а море, ещё вчера слегка взыгрывающее, сегодня ревело за бортом, как сто чертей в аду. Одна мысль о том, что скоро вставать и подниматься на мостик в этакую круговерть, вызывала желание зарыться под одеяло и не высовывать носа, но? ?служба службою везде и на земле, и на воде??. Словом, пришлось вставать, хочешь ты этого или нет. Он привел себя в порядок ? два-три раза врезавшись плечом в переборку, и оглядев себя в зеркало, обманув очередной вал, норовивший смыть его за борт, взлетел по трапу на ходовой мостик.
    Как ни странно, его не укачивало, даже не возникало противной тяжести в животе, так здорово описанной в морских повестях и романах, а потому, широко расставив ноги, он принял вахту ? вместе с Холодовским ? и засмотрелся на свирепствующее море. У человека сухопутного этот вид вызвал бы уныние и нотки пессимизма в разговоре, но Виктор Ильич уже ощущал себя старым морским волком, которому море, это самое, по колено.
    Ветер выл в вантах, выли винты, выскакивая на поверхность из воды и перемалывая воздух, вода заливала бак крейсера и, перекатываясь в корму, раскачивала корабль еще сильнее. Машины работали на ?самый полный вперед?, но их силы с трудом хватало лишь на то, чтобы как-то удержаться против волны. На четвертый день ветер стих, но продолжать плавание не имело смысла. Несмотря на парусиновые чехлы, вода просочилась в стволы орудий и замерзла. Крейсер оказался без оружия.
    -Синема и немцы,- задумчиво сказал Виктор Ильич,- нахлебались водицы?
    -Господи, ну при чем здесь немцы?!- взвыл младший артиллерийский офицер лейтенант Иванов.- Без орудий остались! Выверни сейчас японцы ? всё, нам крышка!
    -Ну-у-у,- сразу японцы. Думать что-то надо. Эх, были бы?- и осекся.
    -Если бы, да кабы,- зло сказал Иванов.- Ну, куда колотишь?! Куда колотишь, морда! По башке бы твоей так колотить! Нарезы забьешь.
    -Дык что делать, вашбродь? Сюды ? нельзя, туды ? нельзя, а куды можно?- матрос поскреб затылок.
    -Иди, Солодякин, туды-куды? Иди. Христа ради пока в глаз не засветил?
    Младший артиллерийский офицер Константин Петрович Иванов получил право постоянно именоваться в списках флота ?Ивановым ? тринадцатым? После русско-японской войны служил на Черном море, на Балтике. Несколько позже (1908-1912 г.г.) командовал дивизионом и отрядом подводных лодок во Владивостоке. Перед началом первой мировой войны был назначен командиром крейсера ?Жемчуг?, через год назначается командиром строящегося линкора ?Измаил?. Перед Октябрьской революцией назначен командиром крейсера ?Пересвет?. Двадцать второго января 1916 года при выходе из Порт-Саида в Средиземном море крейсер ?Пересвет? подорвался на мине. От взрыва сдетонировал погреб боеприпасов и ?Пересвет? погиб вместе с командиром и экипажем. Вот и не верь в приметы. Но всё это еще впереди, всё ещё будет, а пока ?тринадцатый? возится с пушками.
    Утром первого февраля крейсера вошли на рейд порта-крепости Владивосток. Только в полдень Виктор Ильич сошел на берег и покачнулся. Ноги, уже привыкшие к ходящей ходуном палубе, как-то не держали. Ликующая толпа горожан, встречавших крейсера, рассосалась немного, но народу на пирсе было еще предостаточно, и Виктора Ильича тут же затискали, обняли и какая-то девушка поцеловала его крепко и долго прямо в губы.
    -А ещё,- растеряно произнес Виктор Ильич, обалдевший от такой встречи.
    -Ого!- засмеялись вокруг.- Моряк он везде моряк.
-Ой!- выдохнула девушка, закрыла лицо руками и нырнула в толпу.
     -Как не стыдно, Виктор Ильич,- упрекнул лейтенант Постельников,- его целует такая девушка, а он весла сушит. Вперед, вперед!.. Пока не убежала далеко.
     -Что вы?! Я ? старый больной человек, куда мне?
     -Туда,- подтолкнул Постельников.- Туда. На поиски. Вперед.
     Офицеры сходили на берег, и город оставил Виктора Ильича, чтобы каждому герою-моряку отдать свою долю внимания. Он выбрался из толпы и тихо направился вверх к Светланской. Нет, он не искал девушку, которая бросилась его целовать. Опереди его Постельников, поцелуй бы достался ему. Да любому. Не его девушка целовала, а флот ? защитников, которые вернулись целы и невредимы. Так чего суетиться? А глазищи-то, ух! Озера. Ладно, стоять. Без истерик мне тут. Надо просто жить и все дела. Ого!.. Никак меня ждут?.. Охолонь, дуралей, тебя ли?.. Интересно, кто она? Мысли Виктора Ильича запрыгали, завертелись. Меня? Да на кой черт! А вдруг?
     Нет, это невозможно!.. А что делать?.. Обогнать, вышагивать следом?.. Он терзался, не выпуская девушку из виду. Его обходили, тактично обтекали, оставляя наедине со своими мыслями, а он шел не спеша, и волнение всё больше и больше охватывало его душу. Ясно одно ? вся отработанная методика знакомств, существующая в его времени, здесь не годилась. Не скажешь, ведь: ?Слушайте, а мы с вами где-то встречались. Может в Сочи, где темные ночи, нет? Странно, мне ваше лицо ужасно знакомо. Хотите познакомиться с настоящим мужиком?? Ну и дальше в зависимости от реакции. Если не послали куда подальше, то считай дело на мази. Вообщем, Виктор Ильич ничего путного придумать не смог, а потому догнал девушку и сказал просто:
     -Здравствуйте.
     -А я подумала, что больше вас никогда не увижу,- без тени кокетства сказал девушка, вынула из белой муфты тонкую руку и протянула Виктору Ильичу.- Варя. Здравствуйте.
     -Виктор Ильич,- ответил он, смутившись.- Крейсер ?Рюрик?.
     -А я знаю,- напомнила Варя и засмеялась.
     -Да, в самом деле? Вы же встречали, конечно?
     Варя подняла на него глаза, и он захолодел.
     -Виктор Ильич, на Светланской извозчик, едемте к нам обедать.
     -Есть.
     Варя взяла его под руку, и Виктор Ильич покорно зашагал рядом, подстраиваясь под мелки шажки девушки. Он лихорадочно вспоминал всё прочитанное ранее о первом походе Владивостокских крейсеров. Да, пока все, как по нотам. Поход закончился удачно, город встречает и жители тащат к себе по квартирам всех: матросов, кондукторов, офицеров. Сегодня ? праздник. А я какое отношение имею ко всему этому? Член экипажа крейсера. Боже правый, ну как же меня занесло сюда?! Может это наваждение, сон?.. Какой сон, когда рядом идет девушка, он слышит её дыхание, тепло руки. А поход?.. Ничего себе сон?.. Всё смешалось в мыслях Виктора Ильича, а потому проводив девушку, отвечая на вопросы невпопад, он сказал, подсаживая Варю на фаэтон, голосом осевшим глухим:
     -Вот, Варя, и пришли. Езжайте с Богом?
     -Виктор Ильич, вы же обещали!
     -Трогай, братец.
     -Пошла, родимая!- крикнул извозчик и щелкнул кнутом над спиной лошади.
     
??Фаэтон открытый, цокают копыта,
Закружил мне голову жасмин??

    Увы, по Светланской мела поземка, стоял февраль, разгар зимы. Виктор Ильич остервенело рванул мичманку, поднял воротник шинели ? совершенно против ?Уложения?? - и бегом спустился к пирсу, к своему кораблю, к крейсеру первого ранга ?Рюрик?.
    
    Скомканный визит.
    
    -Ваше благородие, вас барышня спрашивают,- сообщил матрос, просунув в каюту обветренное лицо; уши покрасневшие, от шинели несло морозцем.
    -Заходи,- сказал Виктор Ильич,- Заходи, Михаил Масликов, дальномерщик славного крейсера ?Рюрик?. Чаю хочешь?
    -На вахте мы, ваше благородие, да и барышня у трапа мерзнут.
    -Знаю, что на вахте. Морозно, однако. Садись ? погрейся. А барышня подождет. Барышни должны ждать. Это их удел.
    Господин вольноопределяющийся налил стакан чаю, протянул матросу. Тот чинно принял, перекрестил рот и залпом выпил. Виктор Ильич вздохнул, повертел в руках чайник и поставил на стол.
    -Как водку глыкаешь. Чай все-таки?
    -Благодарствуйте за чаёк,- сказал Михаил,- а с морозцу и чарка не повредила бы.
    -Не борзей, братец. На вахте находишься.
    -Барышня ждут,- напомнил Михаил.
    -А чего ей нужно? Что ей нужно, прабабушке, от старого больного человека?
    -Господь с вами, Виктор Ильич, барышне годков-то двадцать два и то навряд. Молодые дюже.
    -Ладно. Иди. Я сейчас.
    Он увидел её на пирсе. Она не высказывала признаков недовольства или нетерпения. Она стояла, спрятав руки в муфту, и покорно ждала. Виктору Ильичу стало нестерпимо стыдно. Закрылся бугай в теплой каюте и копается: ах да ох, да как же? А тут девчушка на ветру мерзнет. Он заметался по палубе. Хотелось вернуться бегом в каюту и хотелось туда, на берег. Мы же не должны встречаться. Сейчас я ей всё выскажу! Он бегом сбежал по трапу на берег.
    -Ах, Виктор Ильич,- мягко сказала Варя,- зачем же вы убежали, как мальчишка?
    -Извините, ради Бога,- Виктор Ильич жутко покраснел, неумело взял девичью руку и осторожно прикоснулся губами к руке.- Я вам? Я должен объясниться. Я? Извините.
    -Ой, как интересно вы смущаетесь! Значит ваши слова из глубины души. Я простила вас.
    -Варя?
    -Я замерзла. Ветер. Не хотите к нам, поедем куда-нибудь.
    -Право, мне всё равно.
    Варя посмотрела на него долгим взглядом и вздохнула
    -Едем?
    -Как прикажете,- ответил он расстроено.
    -К нам?
    Он кивнул головой.
    Шли молча. Варя уже хотела вообще отказаться от затеи привезти домой моряка с одного из кораблей, но её удерживало два момента: во-первых, она это знала, на кораблях, кроме вахтенных никого не осталось, все разъехались по родным и друзьям. Во-вторых, дома она получила строгий наказ доставить домой любого моряка. Подвернулся этот. Что за наказание?.. Взрослый человек, а ведет себя, как мальчишка ? какие-то тайны. Дикарь какой-то? Но почему он вернулся?..
    Они вышли к Светланской, и к удивлению Виктора Ильича там стоял тот же фаэтон с тем же кучером.
    -Ваш экипаж?
    -Да,- кивнула головой Варя.- Садитесь первым, а то, неровен час, снова дадите деру.
    -Как можно,- Виктор Ильич подсадил Варю и уселся сам.
    -Домой, Степан,- сказал Варя и прильнула к Виктору Ильичу.- Холодно.
    -И какой чин у папы, если не секрет?- спросил он осторожно полуобняв девушку.- Не из мичманов, вероятно?
    -Нет,- просто сказал Варя.- Статский советник.
    -Я слабо в этом разбираюсь,- осторожно пробормотал Виктор Ильич.
    -Не велика беда,- рассеяно ответила девушка.
    Ехали долго. Тряслись на ухабах, ползли куда-то в самый верх, пока не остановились на улице Нагорной. Отсюда открывался вид на всю бухту, и Варя сказал, показывая в низ:
    -А во-о-о-н ваш ?Рюрик?. Да пойдемте скорее, нас ждут.
    Они вошли в гостиную с мороза румяные и Виктору Ильичу опять показалось, что он плывет в тумане, ещё минута-другая наваждение сгинет, он встряхнется, и снова будет давить на газ своего ?Москвича?. ?Но у них же не было дочери!- мысленно воскликнул он.- Что же это делается?!?
    -Александр Васильевич,- представился мужчина в строгом костюме, с узкими глазами и монгольским лицом.
    -Суханов?- уточнил Виктор Ильич и в свою очередь назвался.
    -Вы меня знаете?- удивился мужчина.
    -Помилуйте, кто же не знает действительного члена Общества изучения Амурского края и Камчатского православного братства? Здравствуйте, Анна Васильевна.- он поцеловал руку крайне заинтригованной женщине.
    -Эта егоза уже всё выложила,- улыбаясь, сказал Александр Васильевич.
    -Клянусь, я не проронила ни слова на этот счет,- пылко возразила Варя.
    Все трое изумленно посмотрели на Виктора Ильича, и тот поспешил разрядить обстановку.
    -Честное слово, Варя ни при чем. Я усердно изучал историю нашего края и попутно?
    -Похвально,- перебил Александр Васильевич, как-то очень поспешно,- очень похвально.
    -Прошу к столу,- пригласила хозяйка.
    Стол поразил моряка изобилием закуски и питья, и Виктор Ильич ощутил зверский голод.
    -Как прошел поход?- полюбопытствовал хозяин.- Отряд впервые совершил боевой вояж. Надеюсь, всё обстояло достойным образом?
    -Нормально,- грубовато ответил Виктор Ильич, ошалело, разглядывая квартиру. ?Был здесь, был!!- звенело в мозгу. И отрезвляющая мысль: когда? Перестань беситься!?
    -Ваша скромность делает вам честь.- Александр Васильевич взялся за графинчик, налил рюмки и встал.- Хочу выпить за доблестный флот российский, за моряков, воздвигнувших на окраине России город-крепость, которые в сей грозный час, не щадя живота своего, стали на защиту Отечества, его далекой окраины.
    Выпили стоя. Виктор Ильич ?нажимал? на закуски и Суханов одобрительно усмехнулся:
    -Молодость, молодость, завидую вам Виктор Ильич?
    -Кто хорошо ест, тот хорошо работает,- вставила Анна Васильевна.
    Покраснев, Виктор Ильич ?сбавил обороты? и стал орудовать вилкой потише. Варя сразу обратила на это внимание.
    -Вот навалились,- сказала она с досадой.- Дайте хоть поесть?
    -К слову о работе,- взял инициативу в свои руки Виктор Ильич.- Представьте, пройдет этак полвека ? может чуть больше ? и встанет на берегу Тихого океана чудо-город. Громады каменных домов, огромный порт, из которого уходят суда во все страны мира. Телеграфная линия, а может ни одна свяжет его напрямую со столицей, улицы расширятся, покроются отличными дорогами, будут сновать авто, развозя пассажиров, а в небе полетят аэропланы.
    Варя захлопала в ладоши от восторга, Александр Васильевич прищурил свои и без того узкие глаза.
    -Вы фантазер, Виктор Ильич, но здравая мысль в вашем прожекте есть. Однако Япония?
    -Ну что Япония, Александр Васильевич, разве ей под силу воевать с Россией? Даже, если предположить, что она победит в развязанной войне, то ей все равно не скоро оправится. Не мне вам рассказывать, что война ? это деньги, что каждый выстрел опустошает казну. А на сегодня экономика России значительно выше, и я бы сказал ? надежнее, экономики Японии. Мне представляется,- Виктор Ильич ввернул современный оборот,- что даже наше поражение, хотя, естественно, я этого не допускаю, подведет страну Восходящего Солнца к глубокому экономическом кризису.
    -Не ожидал, Виктор Ильич, признаюсь прямо, от вообщем-то молодого человека столь глубоких размышлений. Вам бы, батенька, флотом командовать?
    -Наверное,- согласился Виктор Ильич,- а кто оценит?..
    Суханов не принял шутки, побарабанил пальцами по столу, задумался.
    -Вы полагаете, эта война бессмысленна?
    -Не только эта. Война вообще. Чего только не городят политики, чтобы оправдать массовое убийство людей, а во имя чего, позвольте спросить? Во имя прихоти великодержавных особ, во имя расширения территорий, рынков сбыта?.. Но всегда можно договориться. Найти болезненные точки соприкосновения и усилиями обеих сторон, может даже при посредничестве третьей стороны, решить спорные вопросы. Не знаю?
    -Наивно немного,- Суханов потеребил жиденькую бороденку, откинулся на стуле.- Если следовать вашей логике, то и армия не нужна? И это говорит военный?
    -Нужна,- сказал Виктор Ильич решительно,- в пределах батальона на государство.
    Суханов хохотнул.
    -Продолжайте, прошу вас.
    -Представьте, вы и я, скажем так, царствующие особы. Вы приезжаете ко мне, а вас встречает сводный батальон ? рота от инфантерии, рота от моряков, рота от?- Виктор Ильич замялся.
    -От пограничной стражи,- подсказал Суханов.
    -Да. Так вот. Вы приехали, вас встречает этакий сводный батальон. Музыка, отличная выправка солдат, чеканный шаг. И у вас тепло на душе от внимания и оказанной чести, и мне приятно.
    -Романов не пишите?- полюбопытствовал Суханов.
    -Не сподобился.
    -А жаль. Картина, конечно, блистательная, но совершенно утопическая, не обижайтесь. Хотя, как знать, может в невероятно отдаленном будущем, когда человечество изрядно настрадается от войн, от послевоенного хаоса, от собственной жестокости, может ваши нынешние слова и станут явью. Как знать? Дай-то Бог. Смею заметить, очень рад вашему визиту. Как относительно?..- Суханов пощелкал пальцем по графинчику.
    -Да я особо и не увлекаюсь этими делами.
    -Это флотский-то?- шутливо изумился Суханов.- Нет-нет, батенька, так не пойдет.
    -Я после второй рюмки начинаю стекла бить,- предупредил Виктор Ильич.
    Варя прыснула в ладони, Анна Васильевна вопросительно подняла бровь, а Александр Васильевич сказал:
    -Сделайте одолжение. Только начинайте отсюда с гостиной, но после второй.
    -Саша, может молодому человеку в самом деле?- осторожно начала Анна Васильевна.
    Хозяин лишь досадливо отмахнулся. Выпили по второй. Поговорили о пустяках и Виктор Ильич, отогнув рукав тужурки, глянул на часы.
    -Ого! Прошу извинить, мне пора на корабль.
    -?Буре??- заинтересовано спросил Суханов.
    -Нет ?Океан?.
    -Позвольте взглянуть?
    -Часы многоцелевого назначения,- пояснил Виктор Ильич.- Показывают всё, что угодно. Даже ?торпедный треугольник? можно по ним решать.
    -Мне ваши морские штучки не к чему, а часики занятные. Париж?
    -Нет ? Петродворец.
    Виктор Ильич счел благоразумным не лезть в дальнейшие пояснения иначе такого пришлось бы наговорить?
    -Я провожу вас,- сказала Варя.
    Тепло распрощавшись с хозяевами, пообещав зайти при случае обязательно, Виктор Ильич с Варей вышли на улицу. Ветер стих, легко и медленно кружась, падали снежинки. Ниже и справа виднелись четыре башни Кафедрального собора.
    -Так вы не родственница Сухановым?- спросил Виктор Ильич
    -Родственница,- ответила Варя.
    -А где Костя?
    -В Петербурге, а вы о нем откуда знаете? - Варя вскинула на него глаза
    -М-м-м,- Виктор Ильич покрутил в воздухе рукой.
    -Вот незадача, опять прокололся. Дернуло же спросить?.. А скажи ей, что в будущем улицу назовут именем сына статского советника Суханова? Гадай потом, как она себя поведет. А всё любопытство! Нет, Виктор Ильич, ты не Штирлиц, ты просто кретин. Тут же каждое слово продумывать надо?
    -Не пойму я вас,- Варя подставила ладошку под падающий снег.- С одной стороны, намеки, недосказанность, нелепая в вашем возрасте игра в таинственность. Вдруг обнаруживается ваше знакомство с семейством Сухановых? С другой ? вы, вероятно, считаете меня абсолютной дурочкой, иначе я не нахожу способа объяснить ваше поведение.
    - Как можно, Варя!- воскликнул Виктор Ильич.? Вы умны, наблюдательны, очень красивы. Всё так. Я должен благодарить судьбу за встречу с вами, но непонятное, я бы сказал ? трагическое для меня течение событий, ход которых я не в силах теперь предотвратить?
    -Вы опасаетесь, что мы больше никогда не встретимся?
    -Напротив, как раз это меня и тревожит!- вырвалось у Виктора Ильича непроизвольно и совершенно искренне.
    Варя резко остановилась.
    -Вы хотя бы из уважения ко мне!.. Ах, да что я?! Как можно такое говорить?.. Прощайте, Не ходите за мной!
    -Варя! Я хотел сказать?
    -Нет. Вы сказали все, что думали. Благодарю вас. И не воображайте!.. Вас дядюшка пригласил. Дядюшка! А я не желаю вас больше слушать. Не желаю!
    Она побежала обратно наверх, а Виктор Ильич тяжело вздохнул, свернул на Миссионерскую и по ней спустился к Светланской. Только здесь он немного пришел в себя и понял, отчего в доме статского советника его что-то давило, всё было узнаваемым и не покидало ощущение, что он здесь был. А, ведь был! Только в доме-музее семьи Сухановых.
    
    Виктор Ильич и дни забот.
    
    Он успокаивал себя старой присказкой: ?Что ни делается, все к лучшему? Понимал ? опрометчиво сказанные слова, глубоко обидели девушку, но слово не воробей, вылетело ? не поймаешь. Да и какое продолжение отношений может быть?.. Что за блажь, в конце концов. Ну, пригласили, ну попили чайку. Всё ? до свидания. Ну и ладно. Как говорят англичане: ?Леди с дилижанса ? пони легче?.
    Чтобы как-то занять испорченный вечер он достал с полки ?Полное техническое описание крейсера ?Рюрик? и рассеяно пролистал страницы.
    ?Полное водоизмещение - 8827 тонн, общая мощность силовой установки - 13701 л.с., максимальная скорость на мерной миле ? 18,8 узла, длина - 132 метра, отношение длины к ширине ? 6?. Тоска!.. Виктор Ильич отложил толстый фолиант ?Описания??
    -Круто,- сказал Виктор Ильич,- уставившись в иллюминатор,- Целых восемнадцать узлов, очень круто! На дизелях, наверное, было бы узлов двадцать пять, а на турбинах ? ещё больше. Ну, положим, до турбин я не доживу, а дизель может, ещё застану. Так, сейчас мне тридцать, в сорок четвертом будет семьдесят. Если учесть революцию, гражданскую, ?чистку? тридцать седьмых годов. Да уж, шансов мало, принимая во внимание, что я ? служу в царском флоте. Да ладно тебе,- одернул он себя,- планировать будем позже. Сначала надо должать до конца года.
    Он накинул шинель и вышел на палубу. Вечерело. Дул ветерок зябкий, пронизывающий. С небес сыпалась снежная крупа?
    Все остальные дни он не сходил на берег, отдаваясь корабельным делам. Да и занятия с матросами отнимали много времени. В призовую команду он отобрал наиболее сильных и рослых, и теперь учил их рукопашному бою, защите от холодного оружия.
    -Господи! Да они же убьют его!- волновался Трусов на мостике.
    И было от чего. По приказу Виктора Ильича они всей командой набрасывались на него, и будь здесь кто-то другой, тепленький труп можно было бы убирать через минуту. Но короткая заминка и бряцают об палубу матросские ножи и фигуры, корчась, расползаются по полубаку.
    -Я бы не хотел с ним встретиться один на один в темном переулке,- ежась, говорил Холодовский.
    -Да уж,- соглашался Трусов,- Вот не думал, что пехоту учат подобным образом?.. Лихо орудует молодец?
    -Фокус в том,- задумчиво сказал Холодовский,- что бравых поручиков пехоты этому не учат. В пехоте принят так называемый ?русский стиль?, а это нечто новое.
    -Вы полагаете?
    -Знаю достоверно.
    -М-да, однако ? любопытно. Похоже на дьявольский танец.
    Теперь внизу отрабатывали каждое движение.
    -Танец смерти,- заметил старший офицер.
    -Вот что, Николай Николаевич, я думаю, будет правильным освободить эту команду от авральных работ,- Трусов уперся в стекло рубки, теребил бороду.
    -Это просьбы? Ведь каждый человек на счету.
    -Приказ,- отрезал Трусов.
    -Есть,- пожал плечами Холодовский.
    Корабли грузились, пополняя запасы и уголь, ремонтировались, дни заполнялись до отказа, а через одиннадцать суток тихо, без шума выбрали якоря и ушли в море. Отряд более суток буравил винтами воду на линии Майдзуру ? Гензан, но безуспешно. Японские торговые корабли, как сгинули. Сильная антенна ?Рюрика? принимала подозрительные переговоры, но Трусов лишь досадливо отмахнулся, когда Виктор Ильич предложил обследовать побережье.
    -Голубчик, ну не я же командую отрядом!.. Прикажут ? обследуем.
    -Евгений Александрович, а где сейчас Александр Васильевич?
    -Кто?
-Колчак.
     -В Порт-Артуре. Занимается минными постановками. Никак вы знакомы, давно?..
     -Он ещё в мичманах ходил. Был фалрепным22 на императорской яхте ?Александрия?
     Трусов недоверчиво на него покосился.
     -Всё правильно вы говорите, Виктор Ильич, только вот закавыка: Флот ? это каста. Не мог мичман гвардейского флотского экипажа быть знакомым с поручиком пехоты. Есть тут некая дистанция, знаете ли?
     -Пути Господни неисповедимы?
     -Ах, оставьте! Я даже не спрашиваю, при каких обстоятельствах, где, вы могли встретить мичмана Колчака. Меня, как бы это сказать, меня несколько огорчает, если можно так выразиться ваша широкая осведомленность. Может это и странно выглядит, но вы уж не обесудте.
     -Да что тут странного?.. О полярных вояжах господина Колчака, его исследованиях, поисках, наконец, неоднократно писали все газеты.
     -Естественно, Виктор Ильич, тут вы правы. Не знаю почему, но какая-то недосказанность?
     -?Россия? подняла сигнал: ?Эскадре поворот ?все вдруг?!- доложил сигнальщик, прервав метания души капитана первого ранга.
     -Курс 270! ? приказал Трусов.
     -Есть 270!- откликнулся рулевой.
     -Домой?- спросил Виктор Ильич.
     -Куда же ещё?!- раздраженно ответил командир и обратился к Холодовскому.- Я к себе, Николай Николаевич, полагаю, что мне нет нужды торчать на мостике.
     -Есть!- ответил старший офицер.
     Евгений Александрович швырнул бинокль не карты штурманского столика и скорым шагом вышел.
     Командир отряда шагнул на правое крыло ходового мостика и обвел биноклем корабли, описывающие большой полукруг, чтобы стать в кильватерный след ?России?. Нет, хватит приключений! Машины кораблей измотаны. Один ?Рюрик? чего стоит?
     На полном ходу ? шестнадцать узлов! И это крейсер?.. Да случись бой, и полетят от отряда клочки по закоулочкам. Вряд ли меня поймут, вряд ли правильно оценят этот шаг. Скорее всего, меня обвинят в трусости, но я не могу рисковать отрядом, не могу вести в бой корабли, не будучи в них уверен. Кораблям нужен ремонт. Я поступил правильно. Конечно, этот поход не принес ощутимых результатов ? не задержали ни одного транспорта, я отверг семафор командира ?Рюрика? с предложением обыскать  побережье Кореи. Всё так. И всё же поход не без пользы. Отряд становится сплоченным, корабли учатся взаимодействовать, повышается выучка штурманов. Нет ? нет, определенно: успеха нет, а польза есть. Даже с военно-политической точки зрения. Несомненно одно. Японские наблюдатели на побережье Кореи и Японии обратили внимание на активность отряда. А стало быть, что там ни говори, а первая задача выполнена. Даст Бог ? будет выполнена и вторая, учиним японцам решающее сражение.
     Карл Петрович не ошибался в своих выводах. Из Желтого моря в Японское вошла эскадра новейших башенных крейсеров: ?Идзумо?, на котором держал флаг контр-адмирал Камимура, ?Адзумо?, ?Якумо? Ивате?. ?Касаги?, ?Иошино?. Задача формулировалась кратко: ?уничтожить русский отряд крейсеров?.
     Нет, сделано все правильно. Да под Порт-Артуром станет полегче. Он решительно шагнул в рубку.
     -Так держать!- твердо сказал рулевому.
     -Есть, так держать!- эхом откликнулся рулевой.
    
    Диалоги.
    
    В-а-а-ря, Варюша-а,- позвала Анна Васильевна,- посмотри, что в бухте делается. Корабли-то вернулись.
    -Мне что до этого?- ответила Варя безразлично.- Уверяю вас, мне до этого нет никакого дела. Вернулись так вернулись?
    -А Виктор Ильич?- спросила Анна Васильевна.- Тебе до него тоже нет дела?
    -Гадкий, наглый  чурбан без чувств и?
    -И?
    -И всё!
    -Когда девушка так ругает молодого человека?
    -Это ровным счетом ничего не значит. А потом, он и не такой уж молодой ? у левого уха у него седая прядка.
    -Ну, надо же!- всплеснула руками Анна Васильевна.- А я как-то и не заметила. Впрочем, может ты и права. Но на меня Виктор Ильич решительно произвел самое благоприятное впечатление.
    -Двуликий Янус,- сказала Варя горько.- Ах, Анна Васильевна, ведь он прогнал меня!.. Самым недвусмысленным образом.
    -Может, ты что-то не так поняла, Варенька?- спросила Анна Васильевна.- Может, он просто торопился на свой пароход, дело-то военное?
    -Никуда он не торопился. Шел неспешно так? Анна Васильевна!- Варя уткнулась женщине в пуховой платок, небрежно накинутый на плечи, готовая разрыдаться.- Он, как ребенок. Такой беззащитный, такой наивный? Ведь не со зла, я это понимаю, а от растерянности он так сказал.
    -Вот видишь, Анна Васильевна погладила шелковистые волосы Вари,- не так уж он и плох. А что он сказал?
    -Он сказал, что нам лучше не встречаться.
    -Прямо вот так?
    -Нет, но куда уж яснее.
    -Он тебе нравится, Варя?
    -Не знаю, когда увидела первый раз ? там, возле кораблей ? как потянуло к нему магнитом. Я боюсь его, не знаю почему. И тянет к нему и боюсь. Ощущение такое, что он был здесь то ли раньше, то ли позже, а теперь смотрит на всё и удивляется?
    -Здесь ты права, Варя, я это тоже заметила,- согласилась Анна Васильевна,- не знаю почему, но и мне показалось ? он бывал в этом доме. Когда? Не помню. Он так пристально вглядывался в фотографические карточки, в обстановку. Да-да, я это заметила. И знаешь, Варя, еще показалось, что его гложет некое внутреннее беспокойство?
    -Вот-вот,- подхватила Варя,- он аж облегченно вздохнул, когда мы вышли из дома и оказались на улице.
    -Ты не спрашивала почему?
    -Это было бы нескромно, Анна Васильевна.
    -Да, конечно.
    Варя завела руки за голову, растрепала волосы, помолчала. Молча взяла пяльцы и продолжила вышивание. Анна Васильевна вздохнула, уселась в кресло и открыла роман. За окнами начиналась метель.
    
    ***
    
    В кают-компании ?Рюрика? тихо, пусто. Только у длинного стола возился матрос, который при виде господина вольноопределяющегося ? вытянулся. ?Их благородие? в досаде рукой махнуть изволили, матрос занялся своим делом. Виктор Ильич подошел к иллюминатору. На застывшую бухту тихо падал снег. Он валил большими хлопьями, и сквозь мутную пелену еле виднелись редкие огоньки города. Кто его ждал там?.. И как жить дальше в этом мире?.. Ох, тоска смертная!.. Он сел к роялю, откинул крышку, указательным пальцем ударил по клавише ? рояль издал низкий гудящий звук. Поехать к Сухановым, после такого разговора?.. С ума сойти!..
    Виктор Ильич попробовал подобрать мелодию, Пальцы не слушались ? он никогда не играл на рояле,- но мелодия узнавалась. После удара по клавише звук не обрывался, а какое-то время еще висел в пространстве, медленно затухая:
    С-но-ва к дру-зь-ям я
    С-во-им у-бе-га-ю??
    Выстукивал Виктор Ильич по клавишам.
    -Чудная песня, ваше благородие,- сказал матрос.- Я таких и не слыхивал?
    -А о телевизоре ты слышал?!- взорвался Виктор Ильич.- А о видеомагнитофоне? А что такое двухкассетник, знаешь?!
    -Никак нет, вашбродь!- вытянулся матрос.- Слыхом не слыхивал!
    -Извини, братец,- Виктор Ильич оттер испарину со лба.- Извини, ради Бога.
    - Нешто, вашбродь. Мы с понятием. Бывают у мыслях такие перескоки, что и от кашлю, не то что от слов, с цепи сорвешься?
    -Да-да, перескоки. Это ты очень верно заметил,- Виктор Ильич осторожно закрыл крышку рояля.- Послушай, Кузьма? извини, запамятовал твое отчество?
    -Петров сын.
    -Сколько тебе лет, Кузьма Петрович?
    -Двадцать семь, поди.
    -А родители где?
    -В Тульской губернии.
    -Давно их не видел?
    -А вот японца побьем и увижу. А вы ? нет?
    -Плохо быть сиротой,- загрустил матрос,- но вы мужчина видный ? не пропадете. Виноват, ваше благородие, не женаты?
    -Нет,- сказал Виктор Ильич после некоторого замешательства.
    -Оно, конечно,- сказа матрос осторожно,- женатому человеку сподручнее, а коли ни двора, ни кола, ни детишек, то жизнь дюже тяжелая. Даже голову прислонить и то некуда и не к кому. Завели бы барышню на берегу?
    Виктор Ильич поднял голову, несколько секунд тяжело смотрел на матроса.
    - А я чо? Я ни чо, ей богу. Виноват, ваше благородие!
    -То-то. Слушай, Кузьма сын Петров, у тебя есть лишняя ленточка с бескозырки?
    -Есть.
    -Подари?
    -Вашбродь, да этого добра?
    -Нет, мне нужно не из подшкиперской, а из матросского рундука. Уважь.
    -Ну-у. ежели так?.. Сейчас принесу.
    Команда крейсера отличалась не только выправкой и слаженностью в боевой работе, и, хотя Виктор Ильич видел, что у матроса ? в отличие от известной песни ? есть вопросы,  тот ничего спрашивать не стал, вскинул руку к бескозырке и вышел из кают-компании.
    
    ***
    
    С ленточкой в кармане тужурки он поднялся на палубу, блаженно вдыхая морозный воздух, и наткнулся на корабельного священника. Батюшка подметал снег рясой. В левой руке он нес тяжеленную книгу, правой придерживал крест на массивной цепи.
    -Добрый вечер, батюшка!
    -Здравия желаю, сын мой. Не спится?
    -Какой там сон?.. А это что за фолиант, книга судеб?
    -В известном смысле ? да. А почему вы так ироничны?
    -Ни в коем случае.
    Отец Алексей усмехнулся.
    -Книга судеб? А что интересная тема для беседы.
    В каюте отца Алексей пахло ладаном, У Иконы Николая-чудотворца горела свеча, на полочке в специальном углублении стояло кадило с серебряной цепью. Лежал, прищепленный резинкой, чтобы не свалился во время шторма, позлащенный крест с накладным изображением Иисуса Христа и много другого различного церковного обихода, о котором Виктор Ильич имел весьма смутное представление. Отдельно стояла полочка с толстыми книгами в переплетах с золотым тиснением. Каюта казалась церковью в миниатюре, что, в сущности, так и было. А серебро и золото икон, строгие лики святых напоминали вошедшему, что человек несет груз грехов своих от рождения до самой смерти.
    -Располагайтесь, Виктор Ильич.
    -Благодарю вас. Разрешите?- Виктор Ильич указал рукой на крест.
    -А-а, это? Полюбопытствуйте, коли интересно.
    При ближнем рассмотрении Виктор Ильич поразился мастерству, с которым была выполнена фигура Христа.
    -Великолепная работа, по этому телу можно анатомию изучать.
    -А как вы думаете, ОН существует?- спросил отец Алексей, опуская замечание их благородия.
    -Бог в каждом из нас,- ответил Виктор Ильич сдержано.- Надеюсь, батюшка, вы не станете меня уверять, что ОН живет на небесах.
    -Не стану,- согласился священник,- он просто всюду. Вы верите в чудеса господни?
    -Я поверю охотно, если вы мне докажете физическую суть явлений.
    -То есть?!- удивился батюшка.
    -Я не беру притчу о пяти хлебах, которыми он накормил тысячу человек. Или о том, как он, спасая рыбаков, шел к ним по воде. Это философские вещи и не надо понимать их буквально. Вы, разумеется, помните, как он поднял мертвого из склепа?
    Конечно.
    -Вот и объясните мне, каким образом можно восстановить биологически разложившийся мозг, ткани, кровеносные сосуды. Другими словами, как была восстановлена физиологическая функция организма?
    -Поэтому это и есть чудо.
    -Это не ответ, батюшка.
    -Я не буду отвечать на ваш вопрос.
    -Почему?
    -Я не силен в медицине и физике, но такой факт имел место.
    -Да ладно,- не стал настаивать Виктор Ильич.- Вы просто уловите разницу между матросом, призванному на флот от сохи, и офицерами, которые читали не только святые книги, но и светскую литературу, а некоторые даже почитывали Канта.
    -Вы опасный человек, Виктор Ильич, но мне интересно вернуться к будущему, помните наш разговор на палубе?
    -А что о нем говорить?.. Если на столетие вперед, то с вероятностью в девяносто девять процентов могу сказать точно, дальше ? не знаю. Если ближе, то основные события на все сто.
    -Любопытно,- заметил отец Алексей.- Ну, а на месяц, скажем, вперед, сможете?
    -Это совсем просто. Например, в конце следующего месяца японцы обстреляют Владивосток. Выпустят двести снарядов. Особых разрушений и жертв не предвидится.
    -И это вы знаете наверное?
    -Посудите сами, батюшка. Японцы осведомлены о нашем отряде. Знают точное место базирования. Теперь поставьте себя на место адмирала Камимуры?
    -Тьфу,- сплюнул батюшка.- Прости Господи!
    -Упустили бы возможность сделать разведку боем, когда достоверно изве6стно, что бухта скована льдом и, чтобы отряду выбраться на чистую воду необходимо какое-то время? А стало быть, можно пощупать, так сказать крепость, и уйти безнаказно. Нет?
    -Зело убедительно излагаете, сын мой. Однако, откуда столь определенное число ? двести?
    -Мне так кажется,- рассмеялся Виктор Ильич.
    Отец Алексей оторопело посмотрел на господина вольноопределяющегося, и на душе у него стало сумрачно.
    -Не желаете по рюмашке?- предложил отец Алексей.- Есть хорошее вино.
-Не хочу,- устало сказал Виктор Ильич,- потом тяжело на тренировках с матросами.- Давайте-ка, я вам лучше погадаю. Карты есть?
    Батюшка замялся.
    -Грех, поди?
    -А кто видит? Я никому не скажу.
    -Ох, искуситель?
    -Ну?!
    -Есть!
    Виктор Ильич с ловкостью фокусника перетасовал колоду.
    -Сатурн в созвездии Весов,- забормотал он.- Четыре сбоку ? ваших нет. Ваши не пляшут, белыми играет Паша. Вот!
    Батюшка с интересом уставился на выброшенные веером карты.
    -Та-а-к? В скором времени ждет нас дорога по казенной надобности. Так, здесь ничего примечательного,- Виктор Ильич разбросал карты в новом порядке.
    -Трефовый интерес,- подсказал батюшка.
    -Где? А-а, вот это?.. Ну-да, недоброжелателя, видать, вы, батюшка, попадете в плен к японцам.
    -Типун вам на язык, прости Господи,- психанул батюшка.
    -Я что ли?.. Карты говорят. Нет, все-таки попадете. Ага, вот. Но они примут вас за своего и отпустят. Тут вы и совершите подвиг, за который вас и накажут.
    -Тьфу!- плюнул батюшка в сердцах.- Уж гадали бы, так для души. Эвон сколько наплели и все не впрок. Злой вы человек, однако.
    На баке отстучали склянки. Последний удар колокола повисел, замирая, и затих.
    -Ладно, батюшка, пойду я ? полночь. Пора и честь знать.
    -Да,- согласился отец Алексей,- вечер какой-то беспокойный. Всего доброго.
    Когда Виктор Ильич ушел, и шаги его стихли в гулком коридоре крейсера, священник скинул рясу и нырнул под одеяло. Спал он плохо. Снилась ему всякая гадость: то некий японец, желавший непременно поцеловать батюшку, то некий высокий чин с наглым бесстыдством показывающий духовному лицу голый зад, то совершенно гнусные и подлые рожи, которые кричали: ?Скажи, где Христос! Рубль дам?. Отец Алексей плевался во сне и чувствовал себя крайне мерзостно.
    Тут надо признать, что корабельному священнику, святому отцу Алексею Оконечникову сон приснился вещий. Он действительно попал в плен к японцам и в самом деле был отпущен на волю, и попал на прием к вельможным лицам, передав записки пленных офицеров. Записки попали к царю.
    Дежурный адъютант князь Мещерский быстро вошел в фотолабораторию и застыл, привыкая к красному свету.
    -Не включайте свет,- попросил Николай,- я упражняюсь в портретной фотографии. У вас что-то срочное, князь.
    -Из канцелярии вашего величества,- доложил Мещерский.- Доставлено из японского плена священником крейсера ?Рюрик?. Конечниковым или Наконечниковым? Запамятовал, ваше величество.
    -Он что, бежал от японцев?
    -Вы будете смеяться, ваше величество, но они его отпустили, полагая, что он - обрусевший японец.
    -Очень смешно? Так что там из канцелярии, что за срочность, чтобы отрывать государя от коротких минут досуга?
    -Офицеры эскадры передали с ним свои соображения о нашей корабельной артиллерии. А если точнее ? о снарядах,- князь положил перед государем небольшие листочки.
    -Да? А что это за бумажки?
    -Господа офицеры изложили свои соображения на первых попавшихся листках. Японцы не снабжали их бумагой фирмы ?Верже?.
    -Вы не находите, князь, что это форменный бардак? Или трудно было всё оформить надлежащим образом? Хорошо. Изложите коротко суть.
-Речь идет о снарядах, разработанных в ведомстве генерала Бринка23.
    -И что?
    -Снаряды Бринка протыкали японские корабли насквозь и либо взрывались в море, либо просто тонули, в отличие от японских, которые взрывались при контакте с целью. Говорят, что были случаи, когда взрыв происходил даже при контакте с морской волной. Я полагаю, что это одна из причин поражения флота при Порт-Артуре и Цусиме.
    -Вы несносны, князь, не прикажите ли мне сесть за чертежную доску немедленно, дабы усовершенствовать снаряды?
    -Я не настаиваю на этом, ваше величество.
    -Спасибо и на этом,- царь потеребил бороду.- Ох, уж эти мне генералы с адмиралами, куда от них деваться?.. Да взять хотя бы Макарова, Изобрел же какой-то удивительный снаряд и сам, будучи председателем МТК, запретил его производство. Как это понять?
    -Макаров ? герой Порт-Артура, один из образованнейших адмиралов,- вступился за Макарова князь.- Был,- поправился он.
    -И все-таки я не понимаю его поступка!- отрезал Николай.- Мне рассказывали, что его снаряд прожигал броню в пять дюймов. Ну, да теперь, что уж? Получили по мордасам от япошек и по делом.
    -Ваше величество, не Макаров же виноват в нашем поражении!
    -Беспокойный был адмирал, но? если бы все такие были. Хорошо. Записку оформить надлежащим образом и отправить в Морской технический комитет. Я не специалист по морским орудиям. Могли бы и сообразить. Проследите, чтобы записке был дан ход. Знаю я наших крючкотворов?
    -Будет исполнено. А священник?
    -А что священник? Уточните фамилию и подготовьте Высочайший указ о предоставлении его к ордену. Скажем, офицерскому Георгию четвертой степени.
    -Мы не можем награждать духовное лицо светским орденом24,- напомнил Мещерский.
    -Ах, да. Ну, в этом случае оформите ходатайство перед Святейшим Синодом, я подпишу. Он откуда?
    -Из Якутии.
    -Захочет служить ? возражений нет. А дальнейшую его судьбу пусть решает его начальство. Я не могу вмешиваться в дела церкви. Ах, Боже мой!- воскликнул государь.-Передержал! И всё из-за вас, князь! Могу я хотя бы на два часа в сутки отвлечься от государственных дел?!
    Но всё это будет через год.
    А пока отец Алексей проснулся, сел на кровати и отрешенно посмотрел на икону Николая-чудотворца. Проснулся он оттого, что внезапно сильно сдавило сердце, а тело обдало холодным потом.
    -С нами сила божья и святые угодники,- пробормотал он, плеснул в рюмку кагора и залпом выпил.
    Вроде как отпустило.
    
Пан Оржих и другие.
    
    Выдохшиеся за поход машины ?Рюрика? требовали ремонта, и крейсер стал в док. И не только машины. Котлы, механизмы, броневая обшивка, да мало ли чего следует просмотреть, подновить, перебрать, подкрасить, заменить. Корабль устаревал, и это было уже заметно. Очень. Корабль приняли мастерские порта Владивосток и Трусов дал экипажу двое суток отдыха. Двое суток?
    Что делать на берегу человеку, который уже втянулся в цареву службу, в городе ? никого, а деньги хоть и есть да тратить некуда?.. Как скрасить постылые будни?.. Может к Сухановым податься?.. А с чем к ним прийти, китайский чайный сервиз советнику подарить, а Варваре?.. Французские духи. Стоп! Цветы, Ильич, ты голова! Конечно, что же ещё?.. Бегом на Светланскую! На главной улице города Виктор Ильич ?выловил? лихача.
    Извозчики Владивостока имели свой табель о рангах. Человек неискушенный мог здесь свободно ошибиться, но наш герой уже немного попривык, что называется ? пообтерся и понимал разницу между ?Ванькой? и, скажем, ?голубчиком?.
    ?Ваньки? относились к самому низшему классу извозчиков и впрягали одну лошадь в фаэтон на железных шинах, в отличие от ?голубчиков?, которые запрягали такой же фаэтон парой лошадей. Но высший шик ? это ?лихачи?, одноконный фаэтон на резиновом ходу. Разумеется, они и зарабатывали больше, так как возили господ почище и состоятельнее. Да и полиция смотрела на них сквозь пальцы, имея от них некоторый ?навар?.
    Виктор Ильич посмеивался, вспоминая эпизод, невольным свидетелем которого оказался. Резко повернувший со Светланской на Алеутскую извозчик был остановлен городовым.
    -Красней, мерзавец, красней,- оглядываясь, говорил городовой.
    -Синею, ваше благородие, синею,- отговаривался извозчик, здоровенный мужик, глаза наглющие, борода веником, одетый в тулуп.- Си-не-ю.- повторил он раздельно и сбил шапку на затылок.
    -Черт с тобой, морда, синей,- согласился городовой и быстро сунул пять рублей - синенькую? - в карман.
    А вымогал он десять рублей ?красненькую?.
    -Вот где берет начало рэкет,- хохотнул Виктор Ильич.
    Извозчики Владивостока представляли собою особую касту. Появились они здесь из Одессы и принесли на берега Тихого океана тот южный непередаваемый колорит и шарм, которым славится Одесса-мама. Имелся во Владивостоке ещё один тип извозчиков ? ?биндюжники?, эти занимались доставкой горожанам различных грузов от рояля до воза дров. Вообщем Виктор Ильич выловил ?лихача?. Шиковать, так шиковать?
    -Ух, прокачу, ваше сиятельство! Тпру-у-у, шалая!
    -Где-то у Орлиной сопки живет чех Оржих,- сказал Виктор Ильич, садясь в фаэтон,- знаешь?
    -Никак цветы изволите купить?
    -Да.
    -Так может в доме Даттана? Тут недалече, на Светланской.
    -Нет. Хочу прямо с оранжереи, чтобы с них капала роса, чтобы ни один листочек не завял.
    -Шо не сделаешь для хорошего человека,- заметил кучер.
    -Давай, братец, не обижу. Только найди мне пана Оржиха.
    -Достанем из-под земли. Ух-х, пошла, родимая!
    -Лошадь резво взяла с места, и Виктор Ильич блаженно развалился на сидении под уже ощутимо теплым солнышком.
    -Что-то личность мне ваша знакомая, ваше сиятельство.
    -На ?Рюрике не служишь?- усмехнулся Виктор Ильич.
    -Нет. Да только в том годе, в аккурат по осени, такая беда со мной приключилась, шо и сейчас жуть берет.
    -Так чего там приключилось по осени? ? равнодушно спросил Виктор Ильич, хотя в душе подивился неожиданной встрече.
    -Шо б мне так жить!- горячо обернулся кучер.
    -Оглоблей витрину не зацепи,- предупредил Виктор Ильич.
    -Та не. Со мной двое офицеров были, барышня с ними, понятное дело. Не скажу, чтобы справная ? сойдет. Поехали кататься. А мне всё равно куда ехать. За город выехали ну и напоролись на страховище. Сначала ничего, а потом ? свет, а дверь, как откроется, а мужик как выйдет! Рост ? во!, Плечи ? во! И одет чудно. Костюм не костюм, форма не форма? И вся в пятнах, а лицом тот мужик ну вы и всё! Прямо чудно.
    -И ты всё разглядел, глазастый ты мой?
    -Так, а чё?.. Я ж почти рядом стоял. Опять же свет?
    -А куда же это всё делось?
    -Хто?
    -Ну, мужик и чудовище со светом.
    -А черт его знает?
    -Ты, братец, как-то рассказываешь, что и не понять. Сам-то, что думаешь?
    -Может нечистая сила шалит?
    -Наверное.
    -Ну, надо же,- кучер поцокал языком,- какая гнидность в лесу водится?..
    Лошадь уже не бежала, а натужно шла, помахивая хвостом. Поднялись чуть ли не на самую вершину Орлиной сопки. Здесь в небольшом распадке и располагались оранжереи пана Оржиха. Остановились у симпатичного домика.
    -Пан Оржих!!- крикнул Виктор Ильич.
    Кучер, поглядев, как шагает ?ваше сиятельство?, присвистнул и рассеяно пнул шину фаэтона. Пассажир вернулся с большим букетом цветов. Нежно-алые розы, казалось, светились под яркими лучами солнца.
    -Ещё раз благодарю вас, пан Оржих!
    -О-о, что вы, пан Суздальцев! Бесконечно рад помочь нашим морякам. Непременно заезжайте, Буду очень рад. Цветы пана Оржиха знает весь Владивосток.
    -Благодарю вас, пан Оржих, это действительно так.
    -Всего доброго, пан Суздальцев.
    -Куда?- спросил Кучер.
    -К дому советника Суханова.
    
Рокировка
    
    В полдень 22 марта 1904 года Владивосток вздрогнул от разрыва снарядов. Эскадра адмирала Камимуры её утром была замечена у острова Аскольд. К полудню, преодолев плавающие льды, углубилась в Уссурийский залив и открыла огонь по городу. Через четверть часа после обстрела отряд крейсеров начал выбирать якоря. Но выйти из бухты оказалось делом крайне сложным. Под напором льдов ?Громобой? навалило на ?Россию? и пока растаскивали корабли, пока миновали недавно установленное минное заграждение?
    Словом, время уходило. Заговорили крепостные батареи, но у японцев уже имелся опыт Порт-Артура, и держались они подальше. Только в шестнадцать часов крейсера выбрались на чистую воду и бросились вдогонку японской эскадре. Вышедший из ремонта ?Рюрик?, тяжело дыша машинами, заметно отставал от отряда, но спешил, вспарывая форштевнем зеленую воду. Спешил.
    -Дела-а-а,- протянул отец Алексей.- Сто девяносто восемь! Надо же, два снарядика нехватило, истинно говорят?
    -А что говорят, мы так никогда и не узнаем... 
    Пробормотав эту фразу, отец Алексей спустился в низ, придерживая рясу, забежал к себе в каюту и тупо уставился на икону Николая-чудотворца.
    -Ну, надо же?- повторил он.
    Начинало темнеть, лаги отсчитали двадцать миль. Японская эскадра быстро уходила на юг и в уплотняющихся сумерках, на самом горизонте еле-еле различались клотики25 её кораблей. Устраивать гонки не имело смысла. Отряд разворачивался штевнями к базе. Уже в темноте подходили к Владивостоку. Держали узлов шесть ? не больше. Японцы могли набросать мин. И с крейсеров шарили прожекторами по воде, впередсмотрящие напряженно, чтобы во время обнаружить проклятущую рогатульку. На якорь стали напротив Семеновского покоса. И хотя днем воздух обретал синеву и прозрачность, с берега веяло теплом, а лёд орыхлел и в заливе появились промоины, по вечерам накатывалась промозглая стынь. Николай Карлович, зябко ежась, запахнул шинель и спустился к себе в каюту к горячему чаю, который так лихо заваривал для него вестовой.
    Через несколько дней из Порт-Артура пришла депеша, где капитану первого ранга Рейценштейну Н.К.26 предписывалось послать один из крейсеров отряда в одиночное плавание с разведкой к острову Цусима. Приказ подписал Макаров. Николай Карлович знал адмирала, его решительность, но медлил. Отсутствие тральщиков и возросшая минная опасность сдерживали его, и крейсера остались в базе, занимаясь текущим ремонтом и боевой учебой. В Порт-Артуре это промедление расценили по-своему. Крайне раздраженный бездеятельностью отряда, Макаров доложил о нерешительности Рейценштейна наместнику Алексееву.
    -Рейценштейн должен немедленно отправляться в Порт-Артур,- сказал командующий первой Тихоокеанской эскадрой вице-адмирал Безобразов.- Я не понимаю, почему вы медлите, Карл Петрович?
    -Не пробиться к Порт-Артуру,- заметил Иессен.
    -Я могу понять ваши затруднения, но приказы надо выполнять.
    -Приказ будет выполнен, Петр Алексеевич.
    -Ну и отлично. Так что вы предлагаете?
    -Необходимо осуществить поход к корейским берегам. Заодно пощипать Хокадате. Смотрите, ваше превосходительство, весь отряд, якобы для практики в эволюциях, выходит в море. Для полного правдоподобия и скрытности наших замыслов мы возвращаем на базу, скажем, ?Рюрик?. Ненадолго. Затем весь отряд собирается у мыса Скрыплева и продолжает поход. Для разведки можно взять с собой пару миноносцев. Сейчас время туманов. Это нам на руку.
    -Понятно. Однако, туман?
    -В отряде отличные штурманы.
    -Ну, дай Бог. План хорош, слов нет. И Макаров указывает на то, что главная задача отряда ? предотвращение высадки японских сил в Корее, но одобрит ли этот план наместник?.. Вот что меня смущает, Карл Петрович.
    -Полагаю ? да.
    -Хорошо,- согласился Безобразов,- готовьте донесение.
    Флотская служба Петра Алексеевича Безобразова началась с гардемаринов на фрегате ?Дмитрий Донской? в Атлантике. Уже старшим офицером фрегата ?Светлана? плавал по беспокойной Балтике. Там же в разные годы командовал канонерскими лодками ?Туча?, ?Гроза?, шхуной ?Компас?. В составе Тихоокеанской эскадры - клипером ?Крейсер?. За отличную морскую выучку и кругосветный переход произведен в капитаны первого ранга. Командовал крейсером ?Генерал-Адмирал? и броненосцем ?Наварин?. Здесь же на Тихом океане за отличие произведен в контр-адмиралы. В первый год нового двадцатого века  назначается начальником штаба Кронштадского порта, затем младшим флагманом Балтийской эскадры. Переведен на юг, где получает назначение младшего флагмана Черноморской флотской дивизии. Перед самым началом русско-японской войны в новогодние праздники 1904 года производится в вице-адмиралы. На Дальний Восток он приехал уже командующим эскадры.
    В тяжелый час испытаний Тихоокеанская эскадра ? и это можно прямо сказать ? имела самых подготовленных, высокообразованных офицеров и адмиралов, которые получали звезды и орлы на погоны своим трудом, знаниями и долгим скитанием по морям и океанам всего мира.
    Теперь общеизвестно отношение сухопутного командования обороны Порт-Артура к морякам. Но даже в условиях постоянной травли, флот выполнил свою задачу до конца. Это можно утверждать.
    В сущности, даже ничего не сделавший командующий Тихоокеанской эскадрой Николай Илларионович Скрыдлов, который сменил С.О. Макарова, погибшего на броненосце ?Петропавловск?, тоже был личностью своеобразной, хотя единого мнения о флотоводческих талантах Н.И. Скрыдлова не существовало.27
    Кавалер ордена святого Георгия четвертой степени. В разные годы командовал клипером, фрегатом ?Дмитрий Донской?, броненосцем ?Гангут?. Отдельным отрядом кораблей Балтийского флота, отрядом крейсеров в Срединоземноморье, в начале века ? эскадрой на Тихом океане.
    В целом прекрасный послужной список был испорчен русско-японской кампанией, обороной Порт-Артура в частности. Много ли наруководишь флотом из Владивостока.
    Он не сделал даже попытки прорваться сквозь японскую блокаду ? через Чифу. В результате флот остался без командующего, а на Владивостоцкий отряд крейсеров пришлось три адмирала. На каждый корабль по адмиралу.
    
    Мукден.
    
    Наместник думал.
    -Нет,- сказал он себе,- адмирал проявит настойчивость, если будет уверен в успехе предприятия. Он пришлет ещё одно донесение, и, если даже в нем будут серьезные изменения противу первого, я немедля дам разрешение на этот набег, немедля!
    А почему бы и нет? Карл Петрович ? ученик Степана Осиповича и, разумеется, перенял школу и почерк своего учителя. Так же скор на решения, как и Макаров. Ох, уж этот Макаров?
    Не успел принять эскадру сразу же новации, изменения, перемещения? Трудный человек. Зачем, скажите на милость, менять командиров на ?Севастополе? и ?Новике?? Сместил командира Порт-Артура адмирала Греве. Неужели он не понимает, что ремонт кораблей затягивается потому, что блокированы коммуникации снабжения. Наконец, сам порт? Нет, невозможный человек. Недаром его так не любят в Петербурге. Раздражение, вызванное недавним посещением Порт-Артура, адмиралом Макаровым не покидало его целый день. А тут ещё Стессель. И вообще эта пехтура?
    Алексеев встал с кресла и прошелся по своему огромному кабинету. Взгляд его уперся в карту боевых действий. Она занимала всю стену и сравнительно точно отражала положение дел на сухопутном фронте и морском театре. К раздражению примешивалась досада.
    Государь просил его сдерживать бурные порывы дерзкого адмирала, но здесь ? на месте ? Алексеев не мог не видеть того, что флот под командованием Макарова активизировал свои действия. А вот  дела на суше складывались не лучшим образом. Куропаткин отступает под любым предлогом. Всё ?выравнивает? фронт негодяй!.. Однако, что мне до этого?.. В конце концов, за Порт-Артур и сухопутные силы несет ответственность Стессель. Ну, а моряки свой долг выполнят.
    Он подивился дальновидности государя, который, предвидя стычки между командующим и наместником, предупредил прямо:
    -Возможной отставки Макарова не принимать. Видит Бог, только он один знает, как должно нынче действовать флотом под Артуром.
    -Пакет из Владивостока!- доложил флаг-офицер.
    -Депешу во Владивосток!- распорядился наместник.
    Флаг-офицер поднял бровь, выразив удивление.
    -Я знаю, о чем говорится в донесении,- снизошел до объяснения Алексеев.- А потому телеграфируйте лишь одно слово ?разрешаю?. И непременно поставьте дату: 8 апреля 1904 года.
    -Есть!
    -И не медлить!- крикнул в спину флаг-офицеру наместник.
    Алексеев подошел к столу, тонкими нервными пальцами разорвал пакет. Да, он не ошибся ? это было повторное обращение контр-адмирала Иессена о походе к берегам Кореи. Он вернулся к карте, и синим карандашом от порта Владивосток до берегов Кореи провел ломаную линию?
    
Владивосток. Начало апреля.
    
    -Уходите в море?- Варя слегка оттолкнулась от шинели.- Господи, уже настоящая весна. Правда, Виктор Ильич?
    -Правда. Совсем тепло.- Он улыбнулся.
    -А чему вы улыбаетесь?
    -Так. Вспомнил один? одну сказку. Там кролик тоже говорил: ??уже уходите??
    -Негодный,- сказала Варя.- Сравнивать меня с кроликом! Но? я не помню такой сказки.
    -Это английская сказка. Называется ?Вини-Пух и все, все, все??.
    -Какое милое название ?Вини-Пух?, а это?..
    -Это медвежонок. Он любил распевать такие песни:
?Хорошо живет на свете Вини-Пух,
От того поет он эти песни вслух.
И неважно, чем он занят.
Ну, а он, конечно, занят,
Распевает свои песни иногда ? да!?
    -Чудно!- захлопала в ладоши Варя.- Вы ? прелесть, Виктор Ильич!
    Он раскланялся, показав, как ходит и поет медвежонок, и, взяв полы шинели двумя пальцами, сделал реверанс. Варя хохотала от всей души. Они стояли и дурачились на самом верху Орлиной сопки, и теплый ветер с берега шевелил волосы Вари.
    -Как хочется жить вечно, как хочется сто лет быть молодой! Ах, Виктор Ильич, я бы отдала душу дьяволу, чтобы только узнать, что здесь будет лет через сто! Обидно умереть с мыслью, что и после тебя будет также дуть ветер, шевелить жухлую листву, молодые будут любить сильно и страстно, а тебя уже не будет?
    -Се ля ви,- заметил Виктор Ильич философски.
    -Нет, вы несносны!.. Ну, пофантазируйте!- Варя сердито топнула ножкой.- Проникните мыслью сквозь время.
    -Что вы, Варя, я же не господин Уэльс, это он может путешествовать во времени.
    -Попробуйте, попробуйте!..
    -Уверяю вас мне такие упражнения не под силу.
    -Ну, какой же вы, право? я вам помогу.
    -Разве что?
    -То-то же!.. Так, напряглись? мысль полетела ? полетела и вот она уже далеко? где?
    -Ну, скажем, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году. Пойдет?
    -Ладно,- согласилась Варя.- Раз на большее вы не способны.
    Виктор Ильич потер виски и перед ним встал город его времени. Его качнуло от неожиданности.
    -Что с вами?
    -Трудно,- признался Виктор Ильич, тяжело возвращаясь в реальность.
    Улыбка сползла с лица Вари, она очень серьезно на него посмотрела и тихо сказала:
    -Я знаю, почему вы молчите. Я сердцем слышу ? беда. Не могу понять как, но слышу, знайте. Не надо бледнеть, Виктор Ильич, я чувствую, понимаете? Скажите честно, я вам нравлюсь?
    -Да,- Виктор Ильич слегка обалдел от такого зигзага.- Очень.
    -Вот,- Варя отвернулась.- Да, бестактно задавать такие вопросы, но я?
    -Варя,- тихо сказал Виктор Ильич и поддал ногой камешек.- Варенька, я прошу?
    -Вы опасаетесь, что вас? словом, что-нибудь случится и наше счастье будет коротким, а жизнь моя пойдет кувырком?
    -Вот видите, какая вы умница?
    -Моя любовь будет хранить вас, Виктор Ильич!
    -Японские снаряды об этом не знают
    Варя вскинула голову, но он, предвидя, чем кончится разговор, сказал быстро:
    -Не это главное, Варя?
    -А что? Вы бедны, Виктор Ильич? Но не следует думать об этом. Не обижайтесь. Я достаточно состоятельна.
    -Хуже. Мне тридцать лет.
    Варя вздохнула. Так, отметил он для себя, если разговор пойдет в таком ключе, то это уже кокетство с твоей стороны. А ведь она в самом деле любит. Господи, помоги мне идиоту! Что сказать ей?!. Промолчать?.. Уйдет же, уйдет!.. ?Москвич?!- полыхнуло в мозгу. Вот что ей нужно показать немедля. И будь, что будет.
    -Варя, вы не будете возражать?
    -Ты не будешь,- поправила она с улыбкой.
    -Хорошо пусть так. Если я покажу тебе одну необычную вещь?
    -Не буду.
    -Не испугаешься?
    -С тобою мне и черт не страшен.
    -У-у-у,- протянул Виктор Ильич,- обнадеживающее начало, но нужно переодеться по- проще. Давай встретимся у ?Золотого Рога? через час. Нет, через два часа. Мне нужно кое-что прихватить.
    -Ну, интриган. Хорошо, через два часа.
    Доехали молча. Прислушиваясь, друг к другу. Счастливые, чуть оробевшие. Отпустив извозчика, Виктор Ильич взвалил ящик на плечо ? это и было ?кое-что? - и углубился в лес. Около часа он вел её между деревьями и изрядно упарился со своим ящиком. Варя сгорала от любопытства.
    -Пришли,- сказал Виктор Ильич.
    -Куча веток, стоило меня тащить в такую даль?
    -Приглядись,- попросил Виктор Ильич.
    -Ой,- сказала Варя.- Что это?
    -Сейчас увидишь.
    Он раскидал хворост, и Варя изумленно прислонилась к раскидистому ильму.
    -Что это?
    -Транспортное средство конца двадцатого века, автомобиль ?Москвич-412?.
    -Конца двадцатого?- растеряно повторила Варя.- Что-то такое я и предполагала. А что в ящике?
    -Аккумулятор. Хранил зимой у Циммермана. Подожди немного?
    Он не спрашивала больше ничего. Смотрела, как он уверенно возится с черным ящиком, как сел во внутрь и вдруг что-то зарокотало, мигнул свет.
    -Виктор Ильич!!- крикнула она отчаянно.
    Он выскочил из кабины.
    -Ну, не надо. Все нормально. Я никуда не денусь. Выключить мотор?
    -Нет,- храбро ответила она.
    -Иди сюда и успокойся.
    Варя осторожно забралась на сидение, с изумлением оглядываясь вокруг.
    -Сейчас закроем дверцу, нагреем салон,- говорил Виктор Ильич.
    Варя кивала, о чем-то думая и разглядывая приборы.
    -Следовательно, господин Уэльс прав ? путешествие во времени возможно, а ты из будущего,- сказала она и во взгляде её было столько печали, что он вздрогнул 
    
Мичман флота.
    
    -Ну, батенька, загуляли!.. встретил его вахтенный офицер.- Командующий о вас уже дважды справлялся. Ах, молодость!.. Ля-мур. мур-мур, завидую, честное слово?
    -С разрешения командира это, во-первых,- заметил Виктор Ильич.- А, во-вторых?
    -А, во-вторых, приведите себя в надлежащий вид, и с Богом,- прервал вахтенный.- Поторопитесь, катер у трапа.
    -Разрешите исполнять?
    -Уж будьте так любезны.
    Едва умытый, побритый, в чистом мундире, словом ? посвежевший, вольноопределяющийся спрыгнул с трапа в катер, как гребцы навалились на весла, и, ныряя на легкой волне, катер полетел к флагманской ?России?.
    -Однако, если всех офицеров флота адмирал будет дожидаться часами, то мы навоюем,- сварливо заметил Иессен.
    -Виноват, ваше превосходительство, но...- начал Виктор Ильич, а в душе чуть захолодел от слов ?офицеров флота?, но командир?
    -Я знаю,- адмирал провел ладонью по бороде,- Либерализм Евгения Александровича воистину не имеет предела. Тем не менее, если вас вызывает командующий, то должно поторопиться.
    -Виноват, ваше превосходительство!
    -Да! Я, полагаю, учли. Добро. Это ? ложка дегтя. А вот и мед. Высочайшим указом вам присвоен офицерский чин ? ?мичман?. Поздравляю. Вручаю погоны и кортик.
    -Служу?-он сдержался, так как едва не вырвалось ?Советскому Союзу? и выдохнул.- Царю и Отчеству.
    -Служите,- усмехнулся Иессен,- Надеюсь на вас. Я заручился за вас перед наместником, ходатайство поддержал Макаров. Служите, офицер флота Его Императорского Величества и да хранит вас Господь,- последние слова он сказал уже совсем тихо.
    -Спасибо, Карл Петрович.
    -Заслужили, чего там? Извините за обстановку. Надо бы как-то поторжественнее, но через час отряд снимается с якоря, не до празднеств, поймите правильно. Да, не передумали? Может перевести сюда, на ?Россию?.
    -Разрешите остаться на ?Рюрике?.
    -Иного ответа и не ожидал. Вы свободны, мичман!
    -Есть!
    Он четко повернулся и, по-десантному лихо, отбросил руку вместе с первым шагом левой. Мичман вышел, за дверью адмиральской каюты раздались громкие голоса офицеров:
    -Мно-о-о-о-гие лета ми-и-ичман-у-у-у!
    Закрывшаяся дверь приглушила голоса и адмирал улыбнулся: о, мичманская молодость, пора надежд и розовых мечтаний. Верил он или не верил Виктору Ильичу?.. Он не мог сказать себе ни да, ни нет. Ишь, как ушел?.. Есть здесь, есть какая-то закавыка. Как бы то ни было, а Трусов, да и Николай Карлович дали ему блестящие аттестации и довольно об этом!
    Адмирал нервно заломил руки.
    -Поздравляю, Виктор Ильич,- сказал князь Щербатов.- Где же вы столько времени скрывались? Служим в одном отряде, а вы и носа не кажете. Хорошо ли это?
    -Вообще-то за вами шампанское,- напомнил Егорьев28
    -Разумеется, отдельный кабинет, салат из омаров, душевная беседа, что может быть лучше?
    -Масса вопросов, Виктор Ильич,- сказал князь Щербатов.29
    -У меня не меньше,- рассмеялся мичман.
    -Надо бы заказать мундир,- сбил фуражку на затылок Егорьев.
    -Господа, надеюсь на ваше участие, а пока прошу извинить.
    -До встречи на берегу!
    Виктор Ильич согласно кивнул, бегом спустился по трапу. Матросы, разбирали, весла, а боцман Александр Крюк сказал:
    -Ваше благородие, от команды? Поздравляем с чином, мы завсегда за вас, елки-зеленые.
    -Спасибо, братцы,- в горле запершило и он рявкнул.- Можем опоздать, навались!
    -Ни в жисть!- хором заверили матросы.
    Весла выгнулись, и катер стремительно пошел к ?Рюрику?. На крейсере велись последние приготовления к походу, но в тот момент, когда мичман ступил на верхнюю площадку трапа, команда мгновенно выстроилась вдоль борта, будто встречали адмирала, коротко рвануло воздух матросское ?ура!?. Мичман отдал честь строю и в порыве души сделал шаг вперед, но строй мгновенно рассыпался, и матросы занялись своими делами.
    -Вы необычайно популярны на крейсере,- сказал Трусов, пожимая мичману руку,- и эта демонстрация уважения к вам понятно, но все-таки нарушение устава. Надо бы примерно наказать зачинщиков, но я не буду этого делать. Добро! Господа, поздравления вечером, в кают-компании. По местам стоять!
    В день, когда отряд Владивостоцких крейсеров  под командой Иессена вышел в море, навстречу ему вышла эскадра Камимуры. С этого момента командующий японской эскадрой потерял покой и сон. Вот, кажется, протяни руку? Но крейсера словно мираж растворялись в океанской мгле, как призраки, как дьяволы и только отчаянный крик в эфире тонущего судна указывал след отряда. Бросались туда, но находили лишь обломки.
    Камимура вышел из Гензана, пополнив запасы угля и воды. Там же он оставил свои легкие миноносцы, чтобы они отконвоировали в порт Риген войсковой транспорт ?Кинсю-мару?. Транспорт в окружении миноносцев ушел из Гензана за несколько часов до появления у порта русского отряда. Высадив в Ригене роту солдат, транспорт в одиночку вышел в море. Висел густой туман, волны захлестывали высокий борт ?Кинсю-мару? и капитан чертовски завидовал командам миноносцев, которые пережидали непогоду в бухте Остолопова. А ночью транспорт выскочил из тумана прямо на русский отряд.
    -What is the name of your ship?- крикнули в рупор с ?России?
    -?Кинсю-мару?,- с готовностью ответили с транспорта.
    -Ваше слово,- обернулся Трусов к Виктору Ильичу.- С Богом! Действуйте, мичман!
    -Есть!
    Корабли держали пароход в лучах прожекторов, его высокий обшарпанный волнами борт приближался. Шлюпка ныряла на мертвой зыби.
    -Работать спокойно, без нервов,- говорил Виктор Ильич,- Вы уже много знаете, но не зарывайтесь.
    -Так точно, ваше благородие.
    -Всё. По трапу бегом, пошел!
    Шлюпка бултыхалась у борта, но матросы без суеты, споро и ловко уходили на палубу парохода. Поднявшемуся на борт мичману, матросы доложили:
    -Ваше благородие, солдатики-то в стельку, как есть лыка не вяжут.
    Из трюмов тянулось что-то протяжное, заунывное.
    Виктор Ильич в сопровождении двух матросов прошел к рубке, где уже вели переговоры с капитаном парохода офицеры с ?России?. Он встал у трапа, оглядывая пароход, и тут увидел японского солдата, который, выставив перед собой плоский штык ?арисаки?30. Гнусил ?банзай? и шел, покачиваясь, на мичмана.
    -Боцман, займись им, только не убей,- сказал Виктор Ильич, отворачиваясь.
    -Есть.
    Пьяный солдат, что там смотреть. По трапу бегом спускался Щербатов.
    -Уходим, Виктор Ильич. Добрый вечер. Перехватили радиограмму ? поблизости эскадра Камимуры.
    -Понял, А с пароходом?
    -А-а,- махнул рукой князь,- Всё туда же. Поторапливайтесь.
    Команда Виктора Ильича ссыпалась в шлюпку. Когда отошли на полкабельтова от парохода, оттуда раздалась густая винтовочная стрельба. Где-то раздался вскрик, другой.
    -Навались, братцы!- приказал Виктор Ильич.
    Но можно было и не приказывать. Матросы гребли дружно и темный силуэт ?Рюрика? быстро приближался. Уже поднимали шлюпки на борт и матросы обменивались впечатлениями, когда над пароходом взметнулось рыжее пламя и донесло грохот взрыва. Это в борт ?Кинсю-мару? ударила торпеда с ?России?.
    -Упокой, Господи, их души грешные,- перекрестились матросы.
    Крейсера быстро уходили на север, соблюдая строжайшее радиомолчание. Эфир был полон воплей о помощи, но отряд снова сгинул в сгустившемся тумане и буквально под носом у японцев проскочил во Владивосток.
    Вторая задач отряда ? бомбардировка Хокадате оказалась невыполненной, но зато главная цель была достигнута. С этого времени эскадра Камимуры уже не покидала Японского моря. В какой-то степени Порт-Артуру стало легче. Зато возникло напряжение под Владивостоком. Японцы набросали мин, и неорганизованность траления выводила Иессена из себя.
    Второго мая он перенес свой флаг на ?Богатырь?, на котором вышел в залив Посьет для встречи с сухопутным командованием. Назревала необходимость обсудить вопросы приморской обороны.
    ***
    
    Теперь Виктора Ильича ждали на берегу. Приятно сознавать, что ты кому-то нужен, но каждая встреча с Варей порождала в нем два противоречивых чувства: прилив нежности к этой удивительной девушке и пронзительную тоску. ?Любимая, родная? так и рвалось из души, но почему же так щемило сердце? Казалось, что стоит немного пересилить себя, проснуться и он снова вернется в свой жутко-прекрасный мир, к телевизору, и автомобилю, к тем яростно-напряженным дням, в которых он жил. Но не сон, а реальность стояла рядом с ним и заглядывала своими синими-синими глазами в самые потаенные уголки души. Всё понимала эта красавица из сказки. С ней можно молчать, она читала мысли.
    Виктор Ильич в парадном мундире с новенькими погонами, при кортике сошел на берег, попав в объятия Вари.
    - Ну, здравствуй.
    Вместо ответа Виктор Ильич поцеловал её осторожно, но крепко.
    -Бессовестный!- возмутилась Варя.- Люди кругом, как не стыдно?
    -Люди ждут ещё с нашего первого похода, когда я тебя поцелую, не лишай их этого удовольствия.
    -Совсем распустилась молодежь,- проворчал довольно громко какой-то господин в серой шляпе, весь зашпиленный и затянутый в черный костюм.- О, время, о, нравы!..
    -Добавьте обороты, старина,- ответил Виктор Ильич, забывшись, совершенно в духе своего времени.
    Запакованный мужчина взволновано засопел, но стал передвигать ноги чаще. Видимо, основную мысль мичмана он понял абсолютно точно.
    -Пусти.
    -Варя!
    -Мне право, неловко, Виктор Ильич, скажите честно, у вас? ну, там? в вашем времени всегда так обращаются к старшим?
    -А что он бурчит?
    -Всегда?
    -К сожалению, Варя. Не поймешь, где внутренняя раскованность, свобода, а где откровенное хамство. Между ними такая хлипкая грань. Извини.
    -Я понимаю тебя, слава Богу, но поймут ли другие. Не забывай об этом.
    -Мудрость твоя безгранична, о, богиня Вселенной.
    -Ох, и жук!..- сказала Варя с улыбкой.- Пошли нас ждут.
    -Кто?
    -Увидишь.
    Прогуливаясь, они свернули со Светланской на Алеутскую, и, увидев свое отражение в больших окнах ресторана ?Золотой Рог?, Виктор Ильич удовлетворенно улыбнулся. Это вам не шнурок витой на плече, это ? погоны офицера. Да, форма к лицу. Чего там?
    Она делала его моложе, элегантнее, и он прямо физически ощущал, как выветриваются из него пролетарские замашки. И возникает нечто новое, еще неосознанное, появляется та особенная интеллигентная раскованность, которую он видел в старых фильмах о белогвардейских офицерах.
    ?Боже мой,- с внутренним смешком подумал он.- А ведь я ? настоящий белогвардеец! Настоящий, вот в чем кино. Да что я, в самом деле! Переживем август, а там видно будет??
    Он подивился той задачке, что подкинула ему жизнь, и подмигнул своему отражению в роскошных витринах ?Золотого Рога?.
    -Хоть на выставку,- сказал Варя.- Нет, тебе решительно очень к лицу этот мундир. Ты ? самый красивый офицер крепости Владивосток. Только не зазнавайся. Вы, флотские, такие зазнайки?
    Так куда мы идем? Спросил Виктор Ильич бодро.
    -К моей знакомой, Анне Петровне Андреевой. Она тут недалеко живет.
    -А кто она? Член общества спасения на водах, друг животных или вице-президент некрашеных женщин?
    -Глупо,- отрезала Варя.
    -Видать, пора рассказать, Варя. Так нехорошо. Сначала интригуешь, а потом ругаешь. Может, этот божий одуванчик?
    -Да как ты смеешь!
    -Всё!- Виктор Ильич поднял руки.- Всё, больше ни слова.
    -Ты знаешь, кто она?- трагическим шепотом спросила Варя.
    -О, Господи! Ну, откуда? Она же не служит на эскадре. Ей-богу, не знаю.
    - Я хотела  сказать тебе позже, но скажу сейчас. Она?- Варя оглянулась и, приподнявшись на цыпочки, шепнула мичману в ухо.- Она ? революционерка.
    -Ну и что?- Не понял сразу Виктор Ильич.
    -Как ? что? И ты не боишься?
    -А чего бояться?.. Нет, ну, если честно, то, наверное, офицеру флота не следовало бы иметь столь сомнительные знакомства,- он хмыкнул.
    -Струсил,- Варя остановилась и глаза её стали похожи на небо в январе.- Струсил, а ещё офицер?
    -О-о-о, сразу струсил. Варя, здесь сложнее?
    -А у тебя всюду сложности! Сделать мне предложение ? сложно, сходить со мной в гости ? сложно! Вот как с вами жить, Виктор Ильич?..
    -А-а, ладно!- мичман дернул свою фуражку.- Хорошо, по порядку. Предложение с рукой и сердцем будет сделано первого сентября. В гости мы идем сейчас!
    -Спасибо, Виктор Ильич, осчастливили,- Варя поклонилась.- А почему не тридцать первого августа? Эх-х, мичман!.. А в гости мы уже пришли. Вот и хозяйка дома.
    -Милые бранятся ? только тешатся,- сказала женщина, видимо, уловив досадливые нотки в голосе Вари.- Проходите, молодые люди.
    И опять в голове у Виктора Ильича что-то тихо дзынькнуло и он с изумлением уставился на женщину. Выше среднего роста, черные, тронутые сединой волосы обрамляли широкий чистый лоб. Большие глаза с затаенной грустью где-то в глубине. Я где-то видел её фото, там, в своей жизни, но где, в каком издании ? убей, не помню. Пауза затягивалась, и Виктор Ильич кашлянул, больше для порядка, чем по необходимости.
    -Извините, мне показалось знакомым ваше лицо. Мы не могли встречаться раньше?
    -В Петербурге. На балу у князей Гагариных,- язвительно заметила Варя.- Флотские, как всегда, в своем амплуа.
    Женщина улыбнулась. Виктор Ильич шмыгнул носом, совсем по-детски, Варя улыбнулась. После взаимных представлений вошли в дом, где мичман был представлен мужу Анны Петровны.
    -Не скажете, господин Суздальцев, чем вызвано подобное обстоятельство: уже не юноша и такой скромный чин?
    ?О, язва?,- подумал Виктор Ильич про себя, а вслух сказал:
    -Да-а, как сказать?..
    -Дуэль? Светское приключение?- Юрий Александрович несколько рассеяно посмотрел в синеющую даль.- Ах, уж этот свет?.. Балы, рауты, дуэль, а следствие ? крепость Владивосток. Да уж?
    Мичман усмехнулся, сказал прямо.
    -Нет, я ? из крестьян. Родом отсюда недалече. Есть такая деревня Струговка за Никольск-Уссурийском. Служил в армии, потом закончил институт по специальности  инженер-технолог, а тут война. Присвоили чин. Все проще веника. А в Питере я вообще никогда не был.
    -Позвольте вам не поверить,- сказал Юрий Александрович,- вы не похожи на крестьянского сына. Впрочем, сейчас модно быть пролетарием.
    Мичман пожал плечами.
    -Он из будущего,- брякнула Варя.- Случайно здесь оказался и не успел приехать, а уже мичман.
    Юрий Александрович рассмеялся. Он хохотал долго, с удовольствием, чуток прихрюкивая. ?Дать бы ему в рыло, козлу?,- подумал мичман.
    -Ах, Варя. Вы такая фантазерка!- еле выговорил Юрий Александрович сквозь смех.- Как вы её терпите, Виктор Ильич?
    -Куда деваться,- развел руками мичман.- Приходится. Я тащусь за ней, как уж по консервной банке.
    Юрий Александрович снова зашелся в смешливом припадке.
    -А? Ну, да!- еле выговорил он сквозь смех.- Как уж? Оригинально. Прошу к столу, мичман. Пока женщины обсуждают свои дела, у нас есть возможность некоторым образом причаститься, так сказать.
    Хозяин орудовал у стола, а мичман осмотрелся в небольшой квартире.
    -Вы врач?- спросил Виктор Ильич, рассматривая золоченые корешки энциклопедии  Брокгауза и Эфрона.
    -Да, но санитарный.
    -А-а. Ценные книги.
    -Да, на это не скупимся,- согласился хозяин.
    -Не в деньгах счастье,- заметил мичман.
    -Вы правы, если на базар не ходить, то правы абсолютно. Знаете, батенька, сколько стоит пуд муки?
    -Как-то не интересовался.
    -Напрасно. Будет семья ? такие вещи знать необходимо. Ну вот, пожалте: пуд муки ? два рублика десять копеек. Картошка ? уж на что казалось бы? Пуд ? рубль. Без - мяса как жить? Пуд ? десять рублей. Курица ? пятнадцать. Каково, а?
    -Так вы неплохо устроились. У вас же дешевизна неимоверная! Я не говорю о других продуктах, но у нас четыре фунта говядины стоит пятнадцать рублей, а вы платите за целый пуд десять и жалуетесь.
    -Где это у вас?- спросил Юрий Александрович подозрительно.
    -В Струговке,- мигом ответил мичман.
    -У-у, не бывал, не знаю. Да,- спохватился хозяин,- только Христа ради, не сочтите за намек перед обедом. Ради Бога! Жить, конечно, трудно, но война, как не принять во внимание?
    -Война совершенно не нужная русскому народу,- сказала, входя, Анна Петровна.- И я буду рада, если царизм проиграет эту войну.
    -Аня!- предупреждающе сказал Юрий Александрович.- Причем здесь молодой человек и царизм?.. Он выполняет свой долг. Наконец, верность присяге?
    -Царю и Отчеству, разумеется,- подхватила Анна Петровна с изрядной долей иронии.
    -Аня!!- отчаянно попросил Юрий Александрович.
    -Ах, оставь Юрий! Если молодой человек идет на эту ужасную бойню добровольно, то пусть идет с открытыми глазами.
    -Вы неосторожны, Анна Петровна?
    -Вот и я говорю!- воскликнул Юрий Александрович.
    -Вы неосторожны, а вдруг я ? тайный осведомитель третьего отделения жандармерии, что тогда?
    -Вы? Нет. Моряки и полиция ? вещь несовместимая. Хотя? в семье не без урода, всё может быть.
    -Это комплимент, Анна Петровна. Итак, откройте мне глаза.
    Варя молчала лишь удивленно и быстро поглядывала то на Анну, то на мичмана.
    -Допустим,- продолжал Виктор Ильич,- война проиграна. Россия потерпела поражение, что дальше?
    -Революция!- решительно сказала Анна Петровна.
    -А вам мало Марата с Робеспьером? Или вы не знаете, чем кончили французы? Революция? Хаос в стране, разруха, голод гражданская война, восемнадцать миллионов убитых, беспризорные дети. Вы этого хотите?
    -Ну, зачем же. Созыв Учредительного собрания?
    -Бросьте,- решительно сказал Виктор Ильич,- учредиловка, треп, Керенский с Милюковым. Тоска? Если бы вы знали, что вас ждет, то не затевали даже разговоров на эту тему.
    - Но позвольте?..
    -Пора и отобедать,- сказал хозяин торопливо.- Что предпочитаете, господин мичман, водочку или шампанское?
    -Ни то, ни другое.
    -Не понял? Моряк и?
    -Виктор Ильич ломает устоявшиеся представления,- сказала Анна Петровна.- Варенька, вам можно позавидовать.
    -Я разочарую вас,- возразил мичман,- признаться, даже с удовольствием выпил бы за ваш дом, за то, чтобы беда обошла его стороной, чтобы был он полон, чтобы навечно здесь поселились покой и счастье, но война, а вечером я должен быть на крейсере. Извините ? служба.
    -В таком случае вот вам персиковый сок и я хочу поддержать ваш замечательный тост,- сказала Анна Петровна.
    За обедом хозяйка дома иногда посматривала на мичмана задумчивым взглядом, но быстро отводила глаза и что-то тихо говорила Варе. Юрий Александрович довольно возбужденно рассказывал о трудностях организации санитарной службы в городе, спрашивал мичмана о море, о его взглядах на японский флот, но на вопросы Виктор Ильич отвечал рассеяно, односложно и с явной неохотой. Хозяин дома, поняв это, сменил тему и воодушевленно заговорил о трудностях обработки воды хлоркой.
    -Да, то, что вы говорите ? очень познавательно. Жаль не смогу использовать на практике, спешу на корабль.
    -Конечно,- подала голос Анна Петровна,- вы, как Пилат, умываете руки.
    -Во-первых, я плохой союзник вам в этом рискованном и безнадежном деле,- возразил мичман,- а, во-вторых, я следую рекомендациям Дейла Карнеги, который советовал жить в отрезке сегодняшнего дня, не забивая голову будущим, и не вспоминая прошлое.
    -Дейл Карнеги?
    -Американский писатель.
    -Не читала.
    Мичман усмехнулся.
    -Мы пойдем,- встрепенулась Варя.
    -Не смею задерживать,- сухо произнесла Анна Петровна.
    Юрий Александрович виновато улыбнулся и вздохнул. Попрощавшись ? вышли. Когда отошли от дома на изрядное расстояние, мичман сказал:
    -Не понимаю, зачем ты меня повела в этот дом? такая эксцентричная дама?
    -Ты, видимо, её не понял, родной, очень милая женщина.
    -Революционерка,- сказал Виктор Ильич.
    -Да!- сказала Варя с вызовом.
    -Понял?
    Дальше шли молча, думая о своем. Уже зацветала черемуха. Заканчивался месяц май.
    
Курс ? 270!
    
    Ну, а что ? Богатырь?? Итак, плотный туман висел над морем. Иессен торопился. Крейсер шел со скоростью десять узлов, когда страшный удар остановил его бег. Пропоров о скалы мыса Брюс днище, ?Богатырь? плотно сел на камни.
    -Проклятие!- ругнулся адмирал, а потом, потерев виски, прошептал.- А ведь предупреждали?
    В зыбком тумане он разглядел голые скалы мыса. Эх, черт, три ? четыре градуса влево и можно было проскочить! Ясно, что крейсер выведен из строя надолго. И главное ? японцы шныряют. Нападение не исключалось. Но броненосным крейсерам адмирала Камимуры было не до терпящего бедствие корабля. Во-первых, под Порт-Артуром один за другим  погибли два броненосца (что внесло замешательство в японские морские круги). Во-вторых, их обширная агентура во Владивостоке сообщала, что крейсер в безнадежном состоянии и, как боевая единица, практически ликвидирован. В-третих, полным ходом шли перевозки второй японской армии Корею. Однако, и русская разведслужба не дремала. И когда стало известно, что японцы вплотную занялись своими проблемами, отряд снова вышел в море.
    ?Громобой?, ?Рюрик?, ?Россия? через сутки прошли О. Дажелет и скалы Лианкур. Утром следующего дня отряд возник у о. Окиносима, находящегося на полпути между островами Цусима и входом в Симонсекский пролив, ведущий во внутреннее Японское море. Это был главный путь японских перевозок. Ещё до смены вахт горизонт затянуло и зачастил нудный моросящий дождь. Виктор Ильич устало разогнулся и отложил паяльник. Да-а, эта работа стоила не одного мотка нервов.
    -Ну-ка, включи,- попросил он радиста.
    Матрос включил радиостанцию и в наушниках так затрещало, что радист поморщился и сдвинул их на лоб.
    -Всё?- спросил мичман.- Или можно добавить?
    -Можно, ваше благородие,- ответил матрос радостно.
    -Ну, и прекрасно! Устроим им хорошенькое больдерьеро с выходом из-за печки.
    -Так точно!- рассмеялся матрос.- Япошки этого не ожидали.
    -Ну, положим, и там не хлебают щи лаптем, но все-таки?
    -Ваше благородие!- тревожно сказал радист.- С дозорного крейсера ?Цусима? что-то спешно передают.
    -О нас передают,- мрачно сказал мичман.
    Крики сигнальщиков подтвердили, что на горизонте обозначился силуэт крейсера.
    -Включай глушитель на полную мощность. В этом наше спасение. И на всякий случай послушай на других частотах. Вдруг волну сменят.
    -Есть!
    -Ну, давай.
    Он потрепал матроса за плечо и прошел в ходовую рубку. 
    На ?Громобое? уже грохотали пушки. От него на полном ходу улепетывал к берегу войсковой транспорт ?Идзумо-мару?. Виктор Ильич вскинул бинокль: за ?Громобоем? потянулся пенный след ? там тоже увеличили ход до ?самого полного?, сильнее зачадили трубы, и даже на слух отчетливо различался усиливающийся темп стрельбы. Всплески снарядов стали возникать рядом с транспортом, потом отчетливо стали видны попадания: пар, дым, пожар. ?Идзумо-мару? заметно осел, начал крениться и через полчаса затонул.
    -Господин капитан первого ранга, семафор с флагмана. Нам,- он указал на вспыхнувшие флажки, трепетавшие под ветром на фок-мачте ?России?. ?Делать, как я.- сигналил флагман.- Перехватить ?Садо-мару?.
    Крейсера погнались за транспортом, но тот явно уходил.
    -Упустим посудину!- Трусов азартно сбил фуражку на затылок.- Эх!..
    Видимо на флагмане поняли, что увлечение гонкой может закончиться плохо ? ?Громобой? начал таять во мгле, а забрались в самое логово японской эскадры,- и ?Россия?, описывая широкий полукруг, легла на обратный курс к входу в Симонсекский пролив. Здесь натолкнулись на четырехмачтовый ?Хитачи  мару? - транспорт, весь в огне. ?Громобой? вел огонь изо всех калибров, но на пароходе и не думали сдаваться, попытавшись таранить крейсер. Торпеда с ?Рюрика?, угодившая прямо в центр парохода, прекратила эти шалости. Гвардейский резервный корпус и восемнадцать тяжелых гаубиц, предназначенных для осады Порт-Артура, ушли под тяжелые волны Японского моря. Эфир наполнился криками и проклятиями. Отряд спешно отходил к норду. Спешившая на выручку эскадры адмирала Камимуры прошла от концевого ?Рюрика? всего в десяти милях, но так и не обнаружила русских, уходивших вдоль японского побережья. Камимура, разыскивая отряд, уклонился в сторону и пошел на остров Дажелет с генеральным курсом на Гензан.
    Утром третьего июня вблизи островов Оки задержали английский пароход ?Аллатон?
    -Вот вам и экзамен на морскую выучку,- сказал Трусов Виктору Ильичу.- Берите своих молодцов и приведите пароход во Владивосток. Справитесь?
    -Приведут, куда они денутся,- хмыкнул мичман.
    -Ну, с Богом!
    Капитан парохода свирепо дернул себя за бороду, когда призовая команда рассыпалась по палубе. Машина, радиорубка, мостик. Парни свое дело знали. Виктор Ильич поднялся в ходовую рубку, молча передвинул ручки машинного телеграфа на ?полный вперед?, а затем сказал, чеканя каждое слово:
    -Курс ? норд. 270 градусов.
    Ошеломленный капитан, поглядев на здоровенного мичмана, машинально ответил, соглашаясь:
-Да, сэр.
Пароход буравил воду винтами на Владивосток.
    
Нечаянная встреча.
    
    Трусов вызвал мичмана Суздальцева к себе в каюту и тоном не терпящим возражений, приказал:
    -На берег! Двое суток.
    -Евгений Александрович, как можно? Столько работы!.. Да не могу я в конце концов?
    -В чем дело, мичман?- всегда спокойного и выдержанного капитана первого ранга словно подменили ? тон резкий, властный.- С каких пор приказ командира корабля оспаривается младшим офицером? Вам ясен приказ?
    -Так точно!
    -Извольте выполнять, господин мичман!- Трусов даже пристукнул кулаком по столу.
    -Есть!
    Проводив офицера взглядом, Трусов покачал головой, улыбнулся и потер широкий лоб. Он знал, что мичман изматывает себя работой. Помогает механиками в низах с котлами и машинами, возится в радиорубке, дотошно вникает в штурманское дело. А тренировки  с призовой командой?.. Помилуй Бог, сколько энергии у этого человека!
    Спит ли он вообще? Вестовой говорит, что сидит над учебниками до утра. Он совершенно правильно поступил, что дал ему два дня отдыха. Трое ? четверо суток простоим и снова в море, а даст ли Бог вернуться?.. Война складывается не в нашу пользу и положение аховое, что уж тут? Корпус генерала Штакельберга разгромлен под Вафангоу,а, следовательно, надежда прорвать блокаду Порт-Артура с суши рухнула. С эскадры снимают людей и пушки в помощь осажденной крепости. Сухопутный фронт трещит по швам. Всё это вместе потребует активизации действий нашего отряда. И стоять долго нам никто не даст.
    Трусов сжал руки так, что побелели костяшки пальцев. Мысли перекинулись на корабельные дела и через несколько минут круговорот спешных и неотложных мер и нужд захватили его целиком.
    
    ***
    
    Светланская оглушила. После корабельных будней как-то чуть тревожно чувствовалось здесь в обилии экипажей, нарядной толпы, крика мальчишек-газетчиков:
    -Интеллигентная дама ищет место хозяйки к одиноким!- кричал мальчишка, размахивая газетой.- Адрес в редакции под литерами ?Фэ-фэ?! ?Месть из гроба?! Грандиозный сюжет!
    -Эй, парень!- окликнул Виктор Ильич.- Ну-ка, давай свой сюжет.
    Мичман сунул мальчишке рубль и взял газету.
    -Спасибо, господин хороший,- сказал мальчик и побежал дальше, выкрикивая.- Папиросы ?Ада?!..
    Виктор Ильич свернул газету в трубочку, остановился. Взгляд его скользил по публике, по улице, он впитывал в себя впечатления от города, от странного ощущения, что это исторический фильм и вот  сейчас вывернет с Алеутской дребезжащий трамвай, массовка рассеется и все станет на свое место?
    -Почему не отдаете честь, мичман?- среднего роста, плотный, пожалуй, даже полноватый капитан второго ранга смотрел строго, но строгость эта ему не шла, и он больше походил на профессора права с сожалением взирающего на незадачливого студента. Но тем не менее
    -Виноват, господин капитан второго ранга!- мичман подтянулся, лихо отдал честь.-Задумался.
    -Вы хотите сказать, что мичманы изредка думают,- прищурился кавторанг,- Приятная новость?
    -Я рад, Николай Лаврентьевич31, что вы хорошего мнения о мичманах.
    -Вы меня знаете?- изумился капитан второго ранга.
    -Да.
    -Странно? Насколько я помню, мы не были представлены. Или мне изменяет память?
    -Вы правы. Она вам не изменяет.
    -Ничего не понимаю!
    -А что тут понимать,- рассеяно сказал мичман,- что тут понимать?
    -Господин мичман!- повысил голос кавторанг.- Черт знает что!... Распустились на кораблях! Да я вас?
    Он глянул на мичмана и как-то осекся. Спокойные глаза офицера смотрели мимо, отрешенно, куда-то сквозь старшего офицера и, казалось, задернуты пеленой времени. Николай Лаврентьевич засуетился, вынул платок, вытер лоб.
    -С какого корабля?- осевшим голосом спросил он.
    ?Рюрик?,- ответил Виктор Ильич, разглядывая Орлиную сопку.- Я искал вас. Но пока вы прибыли, то да сё, походы, опять же. Крейсер постоянно в ремонтах, словом ? дела. Наконец так странно встретились, а вы?
    Николай Лаврентьевич хотел возмутиться, хотел немедленно доложить Трусову О бесподобно хамском поведении мичмана, но?
    -Милостивый государь,- с явным раздражением произнес кавторанг,- а хорошо ли, учтиво ли младшему офицеру вести себя подобным образом? Уж, ежели была у вас такая необходимость встретиться с начальником военно-морского отдела штаба флота, то, вероятно, можно было бы сделать это как-то иначе. Я так думаю.
    -Извините, господин капитан второго ранга, вы, разумеется, правы. Я вел себя бестактно. Разрешите идти?
    -Да, ступайте. Да, а что у вас за дело ко мне?
    -Оно не стоит вашего внимания,- неожиданно для себя брякнул мичман.
    -Допустим. Но знаете вы меня откуда?
    -Простите, Николай Лаврентьевич, но согласитесь, что эта задача проще, чем квадратура круга. Служим во Владивостоке. Может офицер крейсера знать работников штаба?
    -Да, конечно,- усмехнулся кавторанг.- Честь имею.
    
    ***
    
    Николай Лаврентьевич Кладо, уроженец Тверской губернии, дворянин, окончил Морское училище с присуждением премии имени адмирала Рикорда. Затем закончил механическое отделение Морской академии. В штабе начальника эскадры Тихого океана вице-адмирала Назимова на канонерской лодке ?Черноморец? плавал в Средиземном море. На крейсере ?Адмирал Корнилов? совершил переход на Дальний Восток. Он находился в экипаже крейсера ?Память Азова? в 1891 году, который доставил в крепость Владивосток наследника престола Великого князя Николая Александровича, будущего последнего царя России.
    Как наиболее подготовленный в вопросах военно-морской истории и тактики, Н.Л. Кладо командируется для плавания и стажировки на крейсер ?Лотье Тревиль? в отряде французской Высшей военно-морской школы. По возвращении назначается преподавателем Морской академии, разрабатывает курс тактики и добивается её включения в программу курса военно-морских наук. В апреле 1904 года в чине капитана второго ранга следует назначение (с сохранением должности преподавателя Морской академии) в штаб командующего флотом вице-адмирала Скрыдлова. В сентябре ? октябре 1904 года находился на кораблях в составе штаба командующего второй эскадрой флота Тихого океана контр-адмирала Рождественского. Откуда был отозван для дачи свидетельских показаний в международной комиссии, расследовавшей обстоятельства ?гульского инцидента?, суть которого заключалась вот в чем.
    Этот инцидент произошел в ночь с восьмого на девятое октября в Северном море в районе Доггер Банки. Во время стоянки эскадры Рождественского седьмого октября у мыса Скаген командующий эскадрой получил сведения о присутствии на её пути неизвестных миноносцев. На эскадре притушили огни, выбрали якоря и пошли дальше. Строй держали по фонарям на клотиках. Восьмого октября в двадцать один час с плавучей мастерской ?Камчатка? сообщили по радио на флагманский Броненосец ?Князь Суворов?, что её преследует восемь миноносцев. А при подходе к Доггер Банке обнаружили неизвестный силуэт трехтрубного корабля, под прямым углом пересекавшего курс русской эскадре. Ходовых огней корабль не имел. На эскадре сыграли боевую тревогу и, полагая, что русские корабли атакованы миноносцем, открыли огонь, но когда включили боевые прожекторы, оказалось, что стреляли по рыбацким судам. Стрельбу прекратили. Но на левом траверзе неожиданно возникли силуэты ещё двух кораблей, по которым эскадра ударила из главных калибров. Хорошо ? не попали. Иначе крейсерам дозора ?Авроре? и ?Дмитрию Донскому? пришлось бы тяжело. Пушки умолкли. Адмирал Рождественский от огорчения выкинул в море двенадцатикратный ?Цейс?.
    Гулльский инцидент ? загадка до сих пор. Понятно, что Н.Л. Кладо не мог пролить свет на странные события в Северном море восьмого марта. Зато в газете ?Новое время? он недвусмысленно и крайне резко высказался в адрес Морского министерства, за что и получил строгие выговор. Чтобы дать возможность ?загладить свой поступок?, ему поручают организацию и командование речной флотилией на Амуре. Он даже не успел отправить на Восток все эшелоны с грузом и личным составом для флотилии, как был снят с должности ?за проявление чрезмерной самостоятельности?  Высочайшим указом он назначается на должность старшего офицера крейсера ?Громобой?. Н.Л. Кладо отказывается от назначения за что следует увольнение со службы. Но уже в сентябре 1906 года он назначается штатным преподавателем Морской академии и на следующий год производится в полковники. В 1913 году он производится в генерал-майоры по Адмиралтейству. Главный труд замечательного русского мыслителя, патриота, ученого ?Введение в курс военно-морского искусства?.
    
    ***
    
Исповедь.
    
    Крейсера тяжело вспарывали штевнями волны Японского моря генеральным курсом на Гензан. Безобразов получил директиву, которая предписывала пройти Желтое море и по возможности подняться до острова Росс, громя морские коммуникации противника. Как особенно подчеркивалось ?проявляя неустанную деятельность и быстроту в захвате и уничтожении всех неприятельских плавучих средств? Главной задачей ставилось не допустить перевозки четырех японских армий на материк. В случае соединения с Порт-Артурской эскадрой Безобразову предстояло принять командование соединившимся флотом. Впереди отряда крейсеров и по бокам резво бежали восемь миноносцев, а чуть в стороне усиленно пыхтел трубами транспорт ?Лена?.
    Боевая группа Виктора Ильича, высадившись на шлюпках недалеко от Гензана, прошлась по тылам японцев, уничтожив склады, целый комплекс зданий и до полка пехоты. Вот где пригодились матросам месяцы изматывающих тренировок. В лучшем стиле диверсионной роты воздушно-десантных войск от души напакостив, где только можно, оставляя за собой развалины и пожары, отряд без потерь вернулся на ?Рюрик?. Когда Виктор Ильич обросший, в подранном матросском бушлате, пропахший дымом костров, поднялся на борт крейсера и усталым чуть с хрипотцой голосом доложил о прибытии Трусов, пожав руку, сказал:
    -Неплохо, мичман, очень даже неплохо. Могу обещать каждому из молодцов по Георгию, думаю, что командир тоже не будет забыт.
    Признаться, господин капитан первого ранга, орден сейчас мне был бы оченькстати.
    Трусов усмехнулся.
    -Благодарю вас, Виктор Ильич, такой рейд и совершенно без потерь.
    -Двое легко ранены,- напомнил мичман.
    -Это пустяки. Совершенно можете быть уверены ? этот рейд по тылам будет отмечен. Ступайте, голубчик, отдыхать.
    Мичман козырнул и, пошатываясь, пошел по гулкой палубе.
    Отряд мичмана Суздальцева при поддержке миноносцев сделал свое дело, но крейсера не теряли времени даром, утопив пароход и чей-то парусник, который не отвечал на сигналы, поставил все паруса и попытался уйти. Ушел. Под парусами. На дно.
    Крейсера легли курсом на о. Дажелет, расставшись с транспортом ?Лена?, который уводил миноносцы во Владивосток. Но ход транспорта удерживал миноносец № 204. Командир отряда миноносцев капитан второго ранга барон Роден приказал взорвать ?204-й?. Позднее начальник военно-морского отдела Кладо справедливо отметит, что следовало хотя бы попытаться отремонтировать корабль, прежде чем его уничтожить. Но это будет позже. А пока миноносцы ушли и на крейсерах во всю вращались винты, продвигая отряд к острову Ики навстречу японской эскадре. Вечером восемнадцатого июня на пятнадцатиузловой скорости подошли к острову и увидали дымы. Один, два, три. Даже без бинокля можно было узнать броненосные крейсера эскадры адмирала Камимуры: ?Идзумо?, ?Асама?, ?Ивате?, ?Адзумо?. За крейсерами, разворачивая башни, выползали броненосцы. Такое превосходство сил русскому отряду ничего доброго не сулило. А потому ? от греха подальше. Крейсера выдали все, что смогли ? восемнадцать узлов! И домой! На Владивосток! Корабли японской эскадры открыли огонь. Громом своих пушек Камимура давал знать всему миру, что он настиг-таки неуловимые крейсера, которых Европа уже окрестила ?невидимками?. Но снаряды японцев даже не долетали до русских. Отряд японских миноносцев пытался атаковать корабли Безобразова, но попал под такую плотную завесу огня, что прыснули врассыпную, пропустив отряд.
    С ?России?, стрелявшей всем левым бортом видели, как снаряд главного калибра (комендор Григорий Новоженин) накрыл один миноносец. Щепки, дым, пар ? больше ничего. Снаряд ретирадного орудия утопил другой. Миноносцы растаяли за кормой и по разгоревшейся снова стрельбе можно было предположить, что они попали под огонь своей эскадры.
    Утром, возле угрюмых скал Лианканура, перехватили английский пароход ?Чельтенхем?. Пароход вез лес для японской железной дороги в Чемульпо и Фузане. На него высадилась призовая команда с ?Громобоя? и под командованием лейтенанта Бориса Борисовича Жерве.32 Пароход с контрабандой отправили во Владивосток.
    Двадцатого июня отряд отдал якоря в родной базе. Работы навалилось по горло. Пополнить запасы угля и продовольствия, очистить котлы, сделать регламентные работы машинам. Время подстегивало. Все восемьсот двадцать один человек команды ?Рюрика? работали без продыху, понимая, что только отремонтированный крейсер, с полными бункерами угля, укомплектованный всем необходимым от флакончика нашатыря до снаряда может вести равный бой. И даже отец Алексей забыл на эти дни о молебнах и помогал судовому врачу сортировать медикаменты, разбирать хирургический инструмент.
    -Спаси мя, Господи, и помилуй,- бормотал он, откладывая в сторону специальную ножовку для перепиливания костей.
    -Что делать, батюшка?- вздохнул младший судовой врач фон Брауншвейг.- Все под богом ходим. Лучше уж ногу отрезать, чем колосник к ней привязывать. Глядишь, и не пропадет человек, как-то выкарабкается?
    -Дай-то Бог,- согласился отец Алексей.
    А в машинном отделении кромешный ад. В котлах гулко отдавались голоса матросов ? чистили топки, грохотали молотки ? снаружи чеканили трубы. Пыль, гарь, под ногами зола, не продохнуть
    Виктор Ильич вовсе не похожий на того бравого офицера, который еще недавно провожал Варю, весь в масле, чумазый ? только потускневшее золото погон на грязной тужурке отличало его от матросов ? шабрил мотылевый подшипник и руки почернели от масла и свинцовых опилок. Николай Шестаков машинист первой статьи повернулся к мичману.
    -Никак ваше благородие в слесарях изволили быть?
    -Похоже?
    -Очень, усмехнулся Шестаков,- Кабы ни погоны, никогда бы не поверил, что вы ? офицер.
    -Офицер я, братец, офицер. Успокойся, самая что ни на есть белая косточка.
    - Врете вы, ваше благородие,- нагло сказал Шестаков.- Офицеры все больше приказывают, а вы норовите своими руками?
    -Ох, Шестаков, договоришься. Дам в зуб, будешь знать. Хотя? Было. Отработал я пять лет слесарем, но на такой технике, что тебе, Шестаков, и не снилось.
    -Всё могет быть,- согласился машинист.- Я же говорю ? похоже, наши белоручки так не могут, даже если их попросить?
    -Стоп травить!- оборвал мичман.- Давай по месту прикинем.
    Только под вечер Суздальцев выбрался наверх, глотнул свежего воздуха и на него наткнулся Холодовский.
    -Черт знает что, Виктор Ильич!- возмущенно сказал старший офицер.- Вас ищут по всему кораблю, а вы нижним чинам помогаете. Вам же следовало заняться картами!
    -Извините, Николай Николаевич, но я все-таки инженер и думал, что мои знания внизу? особенно сейчас?
    -Только не надо этого донкихотства,- ворчливо сказал Холодовский.- В машине, смею вас уверить, грамотные специалисты. Они не хуже вас разберутся в золотниках и зазорах поршневых колец. Вам же поручены карты, извольте ими заняться!
    -Прямо сейчас?
    -Не лезьте в бутылку, Виктор Ильич, завтра, разумеется, но никаких машин!
    -Разрешите исполнять?
    -Уж будьте так любезны?
    Мичман ушел, а Холодовский подошел к фальшборту и огорченно пришлепнул рукой по стали: нет, ну, что за блажь перемазаться в масле, крутить гайки с матросами?.. Это, конечно, демократично ? не зря же мичман пользуется непререкаемым авторитетом  среди нижних чинов,- но должна же быть определенная дистанция. Так можно Бог знает до чего дойти! На флоте не должно быть никакого сюсюканья. Матрос ? это матрос, а офицер ? это офицер. И уж коли судьба распорядилась именно о таком устройстве дел, так тому и быть. Кто-то должен бросать уголь в топку, а кто-то прокладывать генеральный курс. Иначе ? анархия?
    Николай Николаевич представил себе толстенького, похожего на шарик штурманского офицера капитана Салова с лопатой в руках, у пылающей топки и хмыкнул. Действительно, забавная картинка?
    
    ***
    
    Виктор Ильич, помывшись в офицерском душе, шлепал по линолеуму коридора к себе в каюту, где жил один. Вообще-то на ?Рюрике? офицеры жили по двое, но как-то получилось, что мичману каюта досталась одному. Конечно, не бог весть какие хоромы: в длину шесть шагов в ширину три с половиной, но всё же? Преимущества были, а в положении Виктора Ильича ? особенно. Он уже взялся за ручку двери, когда послышалось шарканье шагов и из-за поворота показалась фигура отца Алексея.
    -Не спится, батюшка?
    -До сна ли нынче, сын мой?.. Весь в трудах и заботах праведных. Пригласили бы  духовное лицо на чашку чаю. Не откажусь, впрочем, и от чего покрепче.
    -Заходите, батюшка. Скоротаем время в приятной беседе. Вы же на крейсере вроде замполита. Заместителя командира корабля по политической части и нравственному воспитанию?
    -Чудно выражаетесь, Виктор Ильич, а в сущности верно. Замполит,- попробовал батюшка слово на слух.- Занятно?
    -Вы всех обходите перед плаванием?- поинтересовался мичман.
    -Нет, но вы мне интересны больше всех. Понять хочу.
    -И как успехи, поняли?
    -Нет.
    -Чего же во мне такого загадочного, отец Алексей?
    -С одной стороны, ничего особенного, но, если всмотреться попристальнее?
    -Не ломайте зря голову, святой отец. Здоровый, нормальный бугай в офицерской форме только и всего.
    -Прочли святое писание?
    -Да,- весело сказал мичман.- Есть интересные повороты.
    -Интересные повороты?- задумчиво повторил батюшка.- Еретик вы, мичман, на костер бы вас,- добавил он кровожадно.
    -Во-во, не в этом ли суть церкви: не согласных с ней ? на костер?
    -Не только в этом.- Батюшка потеребил свой крест,- ну, ладно. Какие сомнения возникли при чтении?
    -Ну-да! Так вам и скажи. Сообщу я о своих сомнениях, вы доложите командиру, меня спишут с крейсера. Оно мне нужно?
    -Существует тайна исповеди, господин мичман.
    -Да полно, батюшка! Какая исповедь? И не писание вас беспокоит и уж не мое мнение по этому вопросу?
    -Не знаю, Виктор Ильич? Разговаривая с вами один на один, я всегда ощущаю себя школяром-двоечником перед строгим учителем.
    -Почему?- мичман не скрывал удивления.
    -Не знаю. Однако у меня сложилось впечатление, что вы ко всем... намотноситесь, как к малым детям. Это выражается в постоянной, пусть ненавязчивой, но опеке.
    -Вы как-то странно говорите, отец Алексей, ?наш?. Я что же не ваш?
    -Нет,- убежденно сказал священник.- Я говорил с радистами. Они рассказывали, что когда вы работали в рубке, то все время ругались и  произносили что-то непонятное. Я даже записал со слов матросов.- Отец Алексей вынул книжечку, полистал и сказал.- Вот, извольте: ?диод?, ?резистор?, ?плата?, говорили ?старье? и так далее. Продолжать?
    Мичман молчал, смотрел в иллюминатор.
    -Значит, радиорубка,- произнес он задумчиво.- А знаете, батюшка, где-то вы правы. И раз вы так убежденно отделяете меня от вас, то позвольте заметить, вся ваша радиотехника ? сплошной букварь. У нас любой школьник знает в этой области значительно больше, чем ваши  профессора. А я не школьник, батюшка.
    -Вот это теплее, Виктор Ильич.
    -А вам обязательно нужно горячо?..
    -Не обязательно, а душу от тяжести освободите.
    -Нет у меня тяжести на душе, батюшка, а есть тоска жуткая и ничего больше.
    -Страшно умирать?
    -Я бы мог отсидеться в городе. Напросился на крейсера сам. Меня никто не тянул.
    -И таким образом хотите уйти из жизни? Осторожно спросил отец Алексей.- Но зачем?
    -Вы, батюшка, так талантливо допрашиваете, что я уж думаю, а не из контрразведки ли вы?
    -Всегда обходил это ведомство.
    -Тогда зачем вам нужна душа какого-то мичмана?.. У вас вертится на языке вопрос: кто я? Отвечу, что это изменит?
    -Облегчите душу, а с легкой душой и в бою легко.
    -Зато вашей душе будет тесно от сомнений.
    -Каждый несет свой крест. Я готов к этому.
    -Хорошо, батюшка. Душно, что-то?
    -Да, ночи теплые.
    -Я из будущего.
    -Нечто подобное я и предполагал, хотя разум мой противится этому. Из далекого?
    -Нет. Не очень. Из конца этого века.
    -Тоже порядочно.
    Мичман подивился тому, как легко священник воспринял его слова. Почти равнодушно.
    -Трудно?
    -Да. Там остались двое ребят, жена, работа, друзья, словом ? жизнь.
    -Хорошая жизнь?
    -Вопрос трудный, батюшка. Наверное. Но ведь человек так устроен - ему всегда мало. Мы разучились радоваться жизни. А это привело к некоторым особенностям, не хочу говорить о них?
    -А церковь?
    -Когда я очутился у вас, государство уже вспомнило о ней. До этого храмы были превращены в склады, во всякие подсобные помещения, даже конюшни, а то и совсем разрушены.
    -Какое варварство!..
    - Не судите, да не судимы будете,- печально усмехнулся Виктор Ильич,- Мы выкорчевывали собственную историю, насаждая новую идеологию. Уничтожили шедевры человеческого гения и мировой культуры, мы многое подрастеряли во время победоносного шествия, а в результате ? нравственное падение, насилие, если хотите, одичание, а-а-а-а, что вспоминать?
    Батюшка не стал уточнять что это за ?победоносное шествие? и куда. Спросил, тревожась:
    -И всё это мне придется пережить?
    -Может быть.
    -А почему ?может быть??
    -Потому, что впереди вас ждет ещё три периода. Не спрашивайте, не скажу всё равно.
    -Не настаиваю. Однако, странный у нас разговор, Виктор Ильич.
    -Согласен, но вы же хотели этого разговора.
    -Да-да, конечно, Евгений Александрович знает кто вы?
    -Он ? нет. Командующий.
    -Иессен?
    -Да.
    -Я утомил вас, Виктор Ильич, поздно. Относительно нашего разговора не извольте беспокоиться. О нем никто не узнает. Со мной, полагаю, вы не откажетесь побеседовать?-
    Буду рад поговорить с вами. Вы и в самом деле сняли камень с души.
    -Тогда позвольте откланяться.
    -До свидания, батюшка.
    Священник ушел, а Виктор Ильич закурил папиросу ? сигареты остались в машине ? и долго лежал с открытыми глазами. Вот хитрый поп! Пробрал-таки до печенок. Уснул он легко и снились ему взлетающие ракеты, проносящиеся со свистом поезда, светящиеся экраны телевизоров. Но снилось ему это без душевной боли и дышал он легко и свободно.
    
    ***
    
    Отец Алексей сбросил рясу на стул, налил кагора в изящную рюмочку, но, подумав, поставил её на стол. Переутомление. Такое решение вынес батюшка. После стольких трудов? Боже праведный, как он вообще на ногах держится?.. Мичман, конечно, заметно отличается от господ офицеров. Нет, все-таки, переутомление. Мыслимо ли, появиться здесь из будущего?.. Ересь! Отец Алексей отрицал даже саму вероятность подобного казуса. А что, как говорит мичман, разрушат храмы, искоренят веру, что ж? Или не было такого в прошлом? Было. Ну, искоренят, а что дальше, как жить без Бога в душе?.. Ладно, не того Бога, что обитает в эмфимерных мирах, а без доброты, без сострадания к ближнему, без уважения к старшим, без почитания отца и матери, как без этого жить? Невозможно. И, если такое бытие возможно, то трижды прав мичман, в таком мире воцарятся братоубийственные войны, сын поднимет руку на отца, сосед будет желать смерти соседа. Конец света. Не от того ли пал гордый Рим, что забыл о душе, но возжелал хлеба и зрелищ?.. Не приведи Господи мне дожить до этого!
    Батюшка все же выпил рюмочку. За иллюминатором опустилась плотная темнота и только перезвон склянок на кораблях отряда указывал отцу Алексею, что уже первый час ночи. Надо будет обязательно еще раз переговорить с мичманом, подумал он, засыпая. Обязательно?
    Еще никто не знал, что утром адмирал Иессен поднимет свой флаг на гафеле ?России? и корабли, снявшись с якоря, уйдут в свой предпоследний боевой поход. Спали на кораблях. И только тусклый свет далеких звезд слабо отражался на отточенных штыках вахтенных матросов, а чайки, сложившись в комочки, мирно дремали на швартовых бочках. На Владивосток, на рейд опустилась плотная июньская ночь.
    
Паника на морях.
    
    Утро пришло сразу. Как всегда в крепости, прохладное, бодрящее. Виктор Ильич рывком сел в кровати. Глянул на часы. Половина шестого. Почему-то сердце застучало бешено-радостно словно из-за полуприкрытого иллюминатора он услышал звонки долгожданного трамвая. Он набросил халат на плечи ? купил недавно в торговом доме Чурина ? и выбежал на палубу.
    -Утренний моцион?- полюбопытствовал Плазовский.- Везет же людям? Не спится?
    -Ничего, мичман,- успокоил Виктор Ильич,- сменитесь с вахты ? отоспитесь. Подержите.
    И бросив на руки изумленному офицеру цветастый шелковый халат, он разбежался, в кувырке перелетел фальшборт и беззвучно вошел в воду, дышащую парком. Благо ни мазута, ни щепок, ни окурков. Красота!.. Изумрудно-зеленая волна поднимала его на своей глади и было черт знает как здорово! Он обогнул крейсер и крикнул восторженно наблюдавшему за ним Плазовскому.
    -Соблаговолите сбросить трап, ваше благородие!
    -Трап, морда, да поживее!- рыкнул мичман на матроса.
    -Потрудитесь объясниться, Виктор Ильич, что за дикая выходка?
    -Ну, в чем дело, мичман? За мной шампанское. Не стоит переживать,- Виктор Ильич попрыгал на одной ноге.- Дайте халат.
    -Возьмите. Я вынужден доложить командиру.
    -Вам это очень нужно? Я вас всегда считал порядочным человеком. А потом, в полдень мы уходим в море. Могу я смыть пыль берега и мирские заботы?
    -Как мальчишка, ей-богу,- проворчал Плазовский.- Если уходим, то где вы возьмете шампанское?- Помолчал.- А если с кораблей видели?
    -Вас что интересует: шампанское или что кто-то видел?
    -А ну вас,- обиделся Плазовский.
    Виктор Ильич подмигнул матросу и пошел в каюту, а вахтенный мичман шагнул к матросу и показал кулак.
    -Чтобы ни одна душа, понял?
    -Нешто мы без понятия,- сказал матрос.
    -То-то, что можно господину Суздальцеву, то не положено другим смертным,- строго изрек мичман.
    -А вы бы смогли, ваше благородие, так сигануть?
    -Чего-о-о?
    -Сигануть, говорю?
    Мичман с сомнением поглядел на борт, Хотел было ответить, но неожиданно для себя сказал:
    -Смирно. Что за разговорчики с вахтенным офицером? Распустились в конец? Марш на место?
    Он оглядел корабль. Кажется, сошло гладко. Крейсер досматривал последние сны, но побудка через две минуты и? неужели прав Суздальцев? Да, наверное. Он почему-то всегда оказывается прав? Мичман не успел поразмыслить на эту тему. По кораблю рассыпалась трель боцманских дудок. Крейсер проснулся.
    -Справа Эгершельд, слева Гнилой Угол, в море ? Камимура, командир на берегу, будет к подъему флага. Крейсер к бою и походу изготовлен. Вахту сдал.
    -Вахту принял,- лейтенант Штакельберг окинул взглядом ?Рюрик?.- Боже, до чего унылая картина?
    -Счастливо, барон,- козырнул Плазовский.- Изрекаю ? сегодня уйдем в море.
    -Типун вам на язык, мичман, у меня билеты в театр мадам Галецкой.
    -Мои вам соболезнования, господин лейтенант.
    -Вы это серьезно?
    -Мне так кажется.
    -Тогда ещё не все потеряно. А когда кажется, тогда крестятся,- наставительно сказал барон.
    -Ну-ну, снова козырнул Плазовский.- Честь имею!
    По дороге в каюту у мичмана зародились сомнения в предсказании господина Суздальцева. Да и в самом деле, машины дряхлые, котлы? фантастика. Нет-нет, ещё недельку простоим, не меньше.
    Но Плазовский ошибался. Раскладка сил к тому времени складывалась так, что отряд должен был находиться в море постоянно. Командующий флотом полагал, и не без основания, что уж поскольку не удалось соединиться с Порт-Артурской эскадрой, то следовало хотя бы держать под контролем морские перевозки противника. К середине лета японцы держали в море до двадцати транспортных судов в день одновременно, но действия Владивостоцкого отряда крейсеров наносили столь ощутимый урон, а потери оказались столь значительными, что к концу 1904 года транспортные операции японцев были вовсе прекращены. Оценив это обстоятельство, в штабе Скрыдлова было принято решение совершить глубокий прорыв в Тихий океан и не допустить снабжение японской армии.
    Корабельные часы показывали семнадцать сорок, когда эскадра выскользнула из бухты Золотого Рога и началось  шестнадцатидневное плавание отряда. Срок пустячный даже для человеческого бытия. Но воцарившаяся после этих дней паника среди английских дельцов и в военных кругах Японии достигла своей вершины. Англия, которая открыто помогала Японии в войне с Россией, прекратила посылать свои торговые корабли. Они все равно уходили на дно или? во Владивосток.
    Лондонские страховые компании отказывались страховать суда. Огромные убытки шли от резкого сокращения поставок хлопка из Соединенных Штатов. В Токио толпа народа, озлобленная действиями адмирала Камимуры, который ничего не смог противопоставить Владивостоцким ?невидимкам?, сожгла его дом. Словом, эффект вызванный пребыванием крейсеров в море, оказался неожиданным даже для русского командования, хотя ни одного транспорта с военным грузом ни утоплено, ни задержано не было.
    Лаги отсчитали три тысячи миль и крейсера с грохотом опустили якоря в бухте Золотого Рога. Виктор Ильич на следующий день попросил разрешения съехать на берег.
    -Вот новость,- удивился Трусов,- раньше, батенька, вас силком выпихивать приходилось. Случилось что?
    -Случилось,- хмуро сказал Виктор Ильич.- Если не возражаете, то прошу отпустить.
    -Не возражаю.
    -Благодарю вас, господин капитан первого ранга.
    Трусов озадачено посмотрел на закрывшуюся за мичманом дверь и сделал пометку в рабочем блокноте.
    
Первый орден.

    Мичман отпустил лихача в районе дач Седанки и углубился в лес. До машины он добирался час три, дважды проходил мимо и совсем отчаявшись найти ?Москвич?, наткнулся на него совершенно неожиданно. Машина изрядно заросла травой, побеги папоротника проросли сквозь кучу иссохшего хвороста и всё это оказалось переплетено вьюнком, попробуй, найди. Он с трудом продрался до кабины и открыл дверцу. Внутри жара, сушь, пыль.
    -Всё,- сказал он вслух.- Финита ля комедия. Концерт окончен, господа присяжные заседатели.
    Он распаковал коробку с пленкой, набил кассетами все карманы. ?Поснимать хоть, если будет возможность?,- мелькнула мысль.
    -Поджечь, что ли?- он опять заговорил.- Сюда я больше никогда не вернусь, а зачем лишние вопросы.
    Да Бог с ней пусть стоит. Пока на неё кто-нибудь наткнется она уже превратится в прах. А наткнется? Кто и что поймет?
    Он вставил ключ зажигания в гнездо, вылез из кабины, не стал запирать дверцу и вылез из завала. Всё теперь к Варе. Не попрощаться с ней он не мог. Он уже выбрался из леса, вышел на дорогу и тут хватился, что идет без фуражки. Точно. Забыл в машине, Ну, как же это так?.. Не велика потеря фуражка офицерская, но шагать через весь город не по форме? Неприлично. Придется вернуться на корабль.
    -В город, ваше превосходительство?
    -Что за манера,- проворчал Виктор Ильич,- то сиятельство, то превосходительство, черте что?
    -Такая у нас планида, господин офицер. Кто знает чего стоит, так промолчит али ухмыльнется, а есть такие, что не приведи Господь. Надуется ровно пузырь, а сам ? тьфу!.. Вам до городу или куды?
    -Знаешь, где ?Рюрик? стоит? Давай, братец, поживее ? не обижу.
-Вы, значить, из отряду? О, Господи! Да я вас мигом домчу!
-Мне мигом и надо.
-Бу сделано, ваше благородие!
Но мигом не получилось. Виктор Ильич успел изрядно подремать, ему даже что-то привиделось, когда извозчик тормохнул его за плечо.
-Ваше благородие, пристань.
Мичман полез за кошельком, но извозчик его остановил.
-Не нужно, Вы там жизнями платите. Дозвольте вещички снесть?..
-Если будешь всех так возить ? в трубу вылетишь,- возразил мичман.- Бери, работа есть работа.
-Сказал ? не возьму.
-Ладно, Тогда возьми на память вот эту штуку,- и Виктор Ильич протянул извозчику зажигалку.- На, газовая. Вот сюда надавишь. Щелк. И огонь. Бери.
-Хм? Если от души?
-От всей души. Мне уже не понадобится.
-Никак помирать собрались?
-Нет. Курить бросил.
     -А-а-а, ладно. Другое дело. Чудная штука. Я и не видывал таких.
-На свете много чудес. Ну, бывай.
-Счастливо, ваше благородие!
     Обалдевший извозчик смотрел вслед офицеру, спускавшемуся к шлюпкам. Чудной, ей-богу? Он щелкнул зажигалкой и желтое пламя вырвалось из сопла. Мелькнули в его свете клинки, оскаленные морды лошадей и что-то ещё, от чего тело пошло холодными мурашками. Извозчик вздрогнул и погасил огонь.
    -С нами крестная сила,- пробормотал он, сунул подарок в карман, взобрался на облучок и щелкнул кнутом.- Но-о-о, пошла, родимая!
    
    ***
    
    Виктор Ильич переоделся в парадный мундир и поспешил в кают-камапнию.
    -Очень во время, господин мичман,- улыбаясь сказал Трусов, когда мичман с разрешения старшего офицера уселся на свое место.
    -Уходим в море?- Деловито осведомился Виктор Ильич.
    -Господа, он ничего не знает!- восторженно вскричал мичман Плазовский.
    -А что случилось?- Суздальцев растерянно огляделся.- Нет, ну, в самом деле?
    Трусов встал. Встали и офицеры. Капитан первого ранга взял со стола лист бумаги и прочел торжественно:
    -Мичману флота Его Императорского Величества Суздальцеву Виктору Ильичу. В воздаяние отлично усердной службы вашей и мужественного хладнокровия в деле при Гензане, жалуем вас Кавалером ордена Святого Станислава второй степени. Так вот-с, батенька. Поздравляю, Виктор Ильич!
    Мичман пожимал руки, кивал и имел вид весьма очумелый. Он совершенно не имел понятия, что это за орден. Видимо, довольно высокий, если вокруг такой ажиотаж. В глубине души он надеялся, что его представят к Георгию. Почему? Наверное потому, что он и не знал других орденов царской России.
    Он не знал, что орден Святого Станислава был самым низким среди российских орденов. Впервые орден был учрежден  в Польше королем Станиславом-Августом Понятовским. После присоединения царства Польского к России он был причислен к русским орденам. Имелась здесь ещё одна тонкость: право награждения орденом Станислава ? кроме первой степени ? имели командующие армиями, тогда как все русские ордена давались царем.
    Поэтому, когда Алексеев увидел фамилию Суздальцева в списке награжденных, а его представили к офицерскому Георгию третьей степени, он спросил, отчего-то раздражаясь:
    -Это ещё кто?
    -Из вольноопределяющихся. За усердие в службе, изрядные знания и храбрость произведен в мичманы флота,- напомнил адъютант.
    -А-а-а,- протянул Алексеев.- Слишком много достоинств у одного человека, а когда слишком хорошо, то это всегда плохо. Из дворян?
    -Трудно сказать? Вряд ли.
    -Значит, Иван ? крестьянский сын? Проявит себя ещё - наградим достойно. А пока довольно будет ему и Станислава.
    Перечеркнул ?Георгий 4-й ст.? и написал ?СС, 2-й ст.?. И подписался.
    Впрочем мичман не знал этой подоплеки да она его и не волновала.
    
Прощание.

    После церемонии награждения, происходившей в Штабе  командующего, на следующий день Виктор Ильич пошел к Варе. Он не спешил и на полчаса уединился в парк, чтобы получше разглядеть награду.
    Знаки ордена Святого Станислава состояли из креста, звезды и ленты. Серебряная восьмиугольная звезда имела в середине три круга. В большом кругу золотые листья, в среднем ? вязь на латыни: ?Награждая, поощряет?, в центральном пламенел красным вензель (тоже на латыни) СС ? святой Станислав. Раздвоенные концы креста заканчивались золотыми шариками и были соединены полукружьями из золота. Между сторонами креста располагались двуглавые орлы, в центральном кругу венок из зеленых листьев и те же буквы красным. Крест одевался на шею. А вообщем, ничего ? смотрелось.
    -Ой-ой-ой,- сказала Варя.- Виктор Ильич, что же это делается?..
    -Интересно, правда?
    -А там,- Варя перешла на шепот,- у тебя были награды?
    -Там не было войны, Варя.
    -Замечательная жизнь,- вздохнула Варя.
    -Как в сказке,- усмехнулся Виктор Ильич, вспомнив, вспомнив, что вставал в четыре утра, чтобы занять очередь за колбасой.
    Хотя Варя права в одном: без войны и в самом деле замечательно.
    -А как называется этот орден?- спросила Варя.
    -Святого Станислава.
    -Ничего, получишь и Андрея Первозванного.
    -Век бы их не видать!- совершенно искренне выпалил мичман.
    Варя глянула на мичмана. Промолчала.
    -Какое сегодня число?- спросил мичман.
    -Двадцать второе июля.
    -Точно?
    -Конечно.
    Три дня, подумал он, через три дня они уйдут в плавание, из которого ?Рюрик? уже никогда не вернется. А что дальше? Плен? Японский лагерь и неизвестность, а может быть?.. Мысль о том, что его могут убить, как-то неожиданно ворвалась в сознание.
    Снаряду или осколку совершенно безразлично как он оказался в этом времени. ?Но ведь я несуществую здесь!- воскликнул он мысленно.- еще нет на свете моей матери, а бабушке всего шесть лет. Да что я, кажется, её ещё тоже нет! Я ? вне времени!?
    -Что с тобой?- встревожено спросила Варя.- Ты весь, как мел.
    -Так, наваждение,- он шумно выдохнул воздух.- Знаешь, иногда вот так вот привидится неожиданно нечто странное?
    -Бывает,- Варя погладила рукав мундира.- Я тоже боюсь оставаться одна в пустой комнате ночью. Такое примерещится, что хоть святых выноси. Пойдем в дом. Александр Васильевич со чадами укатили на дачу. Пойдем. Хоть чаем напою своего героя.
    -Я не надолго. На корабле масса дел.
    -Никуда не уйдут твои корабельные дела.
    Они прошли в дом.
    -Снимай кортик, мундир. Представь, что ты пришел домой.
    -Уже представил.- Виктор Ильич снял кортик с поясом.- Куда пристроить этот ножик?
    -Сухопутная ты крыса, Витя. Ни один уважающий себя моряк не назовет кортик ножиком. Совсем не уважаешь флотские традиции, а ещё офицер?
    Виктор Ильич поцеловал Варе руку, мягко притянул к себе.
    -Самовар кипит,- сказала Варя и кошкой выскользнула из рук мичмана.
    -Ох, уж этот самовар?- вздохнул мичман.- Через стенку видишь, что ли?.. Варя.
    -Да.
    -Ты?
    -Не надо слов, господин мичман, я читаю ваши мысли. Да.
    -Я серьезно.
    -И я серьезно.
    -А если?
    Варя подошла, поцеловала Виктора Ильича, подышала в ухо ? прядка волос защекотала шею мичмана ? и прошептала:
    -Нет. Моя любовь защитит тебя лучше, чем броня. Моя любовь сильнее смерти, она спасет тебя и в бою, и в море. Мой родной, любимый, единственный мичман.
    Виктор Ильич поцеловал шею девушки и отпустил.
    -Все дни до выхода в море я не смогу бывать у тебя.
    -Я буду приходить,- сказала Варя быстро.- Ты не беспокойся.
    -Ты верно угадала мои мысли. Этот поход? Может случиться, что не все корабли вернуться.
    -Твой вернется.
    -Да, конечно.
    -Я буду молиться за тебя. Подожди, я сейчас.
    Она вышла. И пока Варя гремела чайником и кухонными аксессуарами, он ходил по комнате, размышляя о странностях человеческих отношений. Жила где-то Варя, просто девушка?
    -Скучаешь?- Варя поставила на стол поднос с самоваром.
    Он мельком глянул на часы.
    -Я уже опаздываю, Варюша.
    -А чай?
    -Прости.
    -Я тебя провожу.
    -Буду счастлив.
    -То-то,- улыбнулась девушка.
    -Виктор Ильич застегнул ремень с кортиком, поправил мичманку.
    -Я готов.
    Варя покивала головой задумчиво.
    -Что-то не так?- Спросил мичман.
    -Ты можешь,- Варя говорила тихо, уткнувшись лицом в мундир,- ты можешь приехать ко мне после службы, можешь? остаться до утра?
    Колкие мурашки пробежали по телу Виктора Ильича.
    -Если отпустят - постараюсь.
    -Тогда ? приезжай. Я не знаю, как закончится ваш поход. Мне страшно от твоих слов. Я хочу быть твоей? женой. Бог простит мне этот грех.
    -Я опаздываю, Варя,- глухо произнес Виктор Ильич.
    -Да-да, идем.
    ***
    
    Но Виктор Ильич не пришел ни вечером, ни завтра, ни послезавтра. Крейсера оттянулись на внешний рейд, перемигивались, на них вспыхивали флажки семафоров, между кораблями сновали черточки шлюпок. Варя отчаянно ходила по берегу Семеновского покоса, увязая в прибрежном песке, спотыкаясь о валуны, старательно вглядываясь в даль залива, глаза её набухали от слез и сквозь них ? расплывчатые силуэты кораблей. Она не испытывала к мичману ни раздражения, ни обиды. Понимала ? на кораблях идет подготовка, вероятно, к тому походу, о котором он говорил, но ей ужасно хотелось стоять сейчас там, с ним, на гулкой палубе крейсера. Поддержать взглядом, жестом, одним присутствием вселить в него жажду жизни, жажду любви. И от ощущения своего бессилия она ходила вдоль кромки прибоя, не замечая слез, заливавших щеки.
    Господи! Ну, зачем эта война, зачем эти страдания, во имя чего одни люди убивают других людей?.. Ведь не только её любимый Виктор Ильич может погибнуть. У этих сотен, тысяч мужчин, одетых в военную форму есть матери, жены, любимые, дети. И все они могут превратиться в прах, в ничто? Зачем?
    -Господи великосердный, сохрани его и помилуй! Не забирай его у меня, Господи!
    Варя опустилась на валун, торчащий из песка и рыдания сотрясли её плечи. Она не заметила, как рядом в песок ткнулась шлюпка и из неё вышел чуть выше среднего роста офицер.
    -Мадемуазель, вам плохо, что с вами?
    -Ах, оставьте,- слабо сказала Варя, вытирая лицо.- Извините, ради Бога.
    -Честь имею представиться, князь Щербатов. Мичман. Крейсер ?Россия?. Грачев ? воды! Быстро!
    -Благодарю вас, мичман.
    Варя приняла простую матросскую кружку и отпила несколько глотков пропахшей деревом воды.
    -Простите, мадемуазель, но одна, на диком берегу? Что вы здесь делаете? Разумеется, вами движет какая-то причина, но смею заметить ? это безумие. Город наводнен?- князь попробовал подыскать слово помягче, но не нашелся, и, сбившись, продолжил,- нет, это опрометчиво с вашей стороны. Разрешите проводить вас? Грачев, ждать меня здесь!
    -Есть, ваше благородие!
    Тут только до Вари дошел смысл слов мичмана, На бескозырках матросов она прочла: ?Россия?.
    -Скажите, князь, вы знаете всех офицеров отряда?
    -Во всяком случае мне так кажется,- усмехнулся Щербатов.
    -С ?Рюрика? тоже?
    -С ?Рюрика?? Осторожно, мадемуазель, здесь камень. Позвольте вашу руку. А о ком вы желали бы узнать?
    -Мичмана Суздальцева знаете, Виктора Ильича?
    -Кого?- князь не скрывал своего удивления.
    -Вы так странно спросили, с такой интонацией, но отчего?- Варя безразлично посмотрела в небо.- Виктор Ильич ? картежник, плохой человек или разбойник с большой дороги? Мне, признаться, непонятно ваше изумление, князь.
    -Кто об этом говорит? Виктор Ильич ? образец для подражания, говорю об этом без всякой иронии, заметьте. Но? простите, мадемуазель, больше ничего не могу сказать.
    -Вы его, следовательно, знаете?
    -Его знает весь отряд. Я ? не исключение, хотя первая встреча с ним произошла при обстоятельствах? Я даже не знаю, как их определить. Загадочных, исключительных, таинственных и так далее, словом, не ординарных. Да, а кто он вам, если не секрет?
    -Я его невеста, Я люблю Виктора Ильича,- тихо и просто сказала Варя.
    Князь Щербатов снял мичманку, взял руку Вари и поцеловал.
    -Мужественная и? несчастная женщина,- сказал князь.- Я преклоняюсь перед вами.
    -Что с ним!?- вскрикнула Варя.
    -Ничего, успокойтесь. Ради Бога ? успокойтесь. Ничего. Вероятно, очень сильно занят. Жив. Я в другом смысле. Извините, я не хотел вас пугать. Вы всё о нем знаете?
    -Да.
    -Всё?
    -Да, князь, всё.
    -Сомневаюсь. Извините, мадемуазель, но вы не можете знать о нем всё. Знаю я и мой товарищ ? тоже с ?России? - мичман Егорьев?
    -Не играйте со мной в прятки, князь. Виктор Ильич рассказывал о вас и вашем друге, о том, как вы испугались автомобиля и как помогали его прятать. Я была в этом автомобиле. Необычно ? да, но не страшно.
    -Вы не назвали себя.
    -Варя.
    Щербатов остановился. Задумчиво огляделся.
    -Я до сих пор не могу прийти в себя, Варя. Готов бы всё это отнести к мистификации, если бы не столько доказательств. Невероятно!
    -Да? доказательств достаточно,- вздохнула Варя.
    -И как вы решились?.. А вдруг он снова окажется в своем? времени?- с трудом выговорил Щербатов.
    -Сердцу не прикажешь, А потом, он говорил, что обратный переход невозможен. Он и сам не знает каким образом попал сюда.
    -Просто чудовищно!- в сердцах сказал князь.- Чудовищно и невероятно!- Я горел стремлением встретиться с ним, но всё как-то  не получалось.
    Варя пропустила слова мичмана мимо ушей, сказала задумчиво:
    -Виктор Ильич рассказывал, что человек долетит до Луны, побывает там, вернется обратно, будет работать в космосе, овладеет энергией? -Варя запнулась.- атома.
    -При всём уважении к Виктору Ильичу,- сказал, усмехнувшись, Щербатов,- надо признать, что он ? изрядный фантазер. Хороший корабль построить не можем, а вы говорите ? Луна. Нет, Варенька, как хлебала Россия щи лаптем, так и будет хлебать, помяните мое слово. Впрочем, чего лезть в дебри? Вашей хорошенькой головке они не под силу.
    -Конечно,- ответила Варя,- ведь в представлении мужчины каждая женщина - дурочка.
    -Я не хотел вас обидеть,- смутившись, сказал Щербатов.- А вот и Экипажная. Дозвольте кликнуть извозчика?
    -Будьте любезны,- холодно разрешила Варя.
    Мичман вернулся с лихачом. Помог Варе сесть, сказал:
    -Будьте счастливы, Варя. Как бы то ни было, а Виктора Ильича знает и уважает весь отряд. Я сегодня же дам радио на ?Рюрик?, что вы его ждете.
    -Спасибо, князь. Прощайте.
    -До свидания! Надеюсь, скорого!
    Последние слова он крикнул уже вслед отъехавшему экипажу. Вот ведь, как чудно в жизни устроено.
    -Да-а-а, уж-ж-ж,- сказал он растеряно.
    
Корабли к бою и походу изготовить!

    Между тем на кораблях отряда команды работали и днем и ночью. На ?Рюрике? собирали холодильник, на ?Богатыре? перебирали рулевой привод и только на ?России? все было сравнительно благополучно. Грузились запасы. Раскаленность обстановки под Порт-Артуром ощущалась и здесь в штабе Скрыдлова, а постоянные задержки оперативных сводок вносили нервозность.
    Наместник царя на Дальнем Востоке Алексеев гнал Порт-Артурскую эскадру в океан, но командующий эскадрой престарелый адмирал Вильгельм Карлович Витгефт проявлял преступную медлительность и осторожность.
    Под жестким нажимом Алексеева он все же собрался в море. Над ?Цесаревичем? - флагманом эскадры -  затрепетали сигнальные флаги: ?Флот извещается, что государь император повелел нам следовать во Владивосток?. Впереди эскадры плавно заскользил ?Новик?, за ним потянулась эскадра. От тяжелых громад кораблей оторвался миноносец ?Решительный? и на всех парах полетел в Чифу с шифровкой для наместника. Из Чифу её передали в Мукден. И только через сутки Скрыдлов получил телеграфный приказ Алексеева: ?Эскадра вышла в море, сражается с неприятелем, вышлите крейсера в Корейский пролив?.
    Предположив, что эскадра вышла раньше, чем связисты уселись за телеграфные ключи, командующий флотом в своей инструкции Иессену устанавливал район возможной встречи у корейского берега на параллели Фузана. В точке должно быть рано утром и крейсировать, уклоняясь к северу до трех-четырех часов дня. После чего полным ходом возвращаться во Владивосток. При обнаружении эскадры Камимуры ? в бой не вступать, а отвлечь её максимально на север. В два ночи тридцатого июля радист вытянулся перед Иессеном.
    -Депеша, ваше превосходительство!
    Это была инструкция Скрыдлова и телеграфное подтверждение командира порта Артур контр-адмирала  Григоровича о выходе эскадры в море. Других известий не поступало. Иессен вызвал командира ?России? капитана первого ранга Андреева.
    -Передайте по отряду: ?Корабли к бою и походу изготовить!?.
    В пять утра отряд снялся с якоря и в легкой туманной дымке потянулся в океан. Первым покинул бухту, стоявший ближе всех к выходу ?Рюрик?. Покинул навсегда. За ним ?Россия? и ?Громобой?.
    В ночь первого августа команды и офицеры кораблей спали не раздеваясь. Ночью Виктор Ильич тщательно вымылся в душе, с неменьшим старанием побрился. В каюте он задумчиво вылил на тело всю бутыль одеколона, растерся, одел свежайшую сорочку, парадный мундир, оглядел себя в зеркало и остался доволен внешним видом. Зарядил фотоаппарат, рассовал кассеты с пленкой по карманам. Теперь можно снимать в открытую, теперь все равно. Легкая грусть овладела им. Не тоска, не страх ? легкая печаль, не более. Посмотрел на часы. Три часа, сорок минут. Через пятьдесят минут они выйдут в точку встречи с эскадрой, которая уже вернулась в Порт-Артур. Спустя десять минут они натолкнуться на японцев. Сказать?.. А кто мне поверит? Ждать развязки?.. Ладно, Пошли. Он поднялся на мостик.
    -Евгений Александрович,- наклонился он к невысокому Трусову.
    -Слушаю вас, Виктор Ильич.
    -Адмирал Витгефт убит, эскадра вернулась в Порт-Артур, в точке встречи её нет. Через,- он глянул на часы,- сорок минут нас атакует эскадра адмирала Камимуры.
    -Вы с ума сошли, мичман!- свистящим шепотом произнес Трусов.
    -Еще есть время,- сказал Виктор Ильич,- сорок минут. В этом бою ?Рюрик? погибнет. Сообщите Карлу Петровичу, прошу вас. Отсчет пошел. Осталось тридцать восемь минут. Вас никто не обвинит. Отряду приказано в бой не вступать, но вы получите его завтра. Точнее, не вы, а Карл Петрович.
    -Что-о-о-о? Я отдам вас под суд! Мальчишка! Да как вы смеете!! Мне морскому офицеру такое говорить?- Трусов побледнел.
    -Некому будет отдавать меня под суд,- сказал Виктор Ильич,- а вы сами решили свою судьбу?
    -Караул на мостик!- распорядился Трусов.
    Офицеры удивленно посмотрели на командира. Виктор Ильич отвернулся. Вызванный караул из команды Виктора Ильича замер на мостике.
    -Взять под стражу!- распорядился Трусов.
    -Двадцать минут,- напомнил Виктор Ильич и матросам.- Ведите.
    Когда Виктора Ильича увели, Трусов набросал несколько строчек, вызвал радиста.
    -Срочно на ?Россию?.
    Ответ пришел почти мгновенно и ошеломил командира ?Рюрика?. На бланке радиограммы стояли всего три слова: ?Освободить. Немедленно. Иессен?. Он машинально посмотрел на судовые часы. Четыре десять.
    -Вот и все,- прошептал Евгений Александрович.
    Но этого никто не слышал.
    -Наши идут!- вскричали сигнальщики.
    -Слава Богу,- облегченно вздохнули на мостике.
    Сквозь редкий туман проступали силуэты кораблей. Холодовский вскинул бинокль.
    -Головным ?Адзума?,- сказал он.- Характерный силуэт. Обратите внимание, господа, отдельно стоящая третья труба. Французской постройки корабль. Такого нет ни в японском флоте, ни у нас. Единичный экземпляр.
    -К бою!- приказал Трусов.- Поднять стеньговые флаги! Благодарю вас, Николай Николаевич, за пояснение..
    Дважды обвел ручкой машинного телеграфа по диску: Самый полный вперед!?. Бросил через плечо:
    -Освободить мичмана!
    Крейсера энергично повернули на восток, уходя  от корейских берегов. ?Россия? уже содрогалась от залпов. Окутался пороховым дымом ?Громобой?. Загрохотали орудия с левого борта и на ?Рюрике?.
    -Че-ерт, отстаем!- беспокойно процедил сквозь зубы Холодовский.
    Несмотря на ?самый полный?, ?Рюрик? заметно отстал от ?Громобоя?. Японцы предполагая, что русские крейсера вырвутся вперед, проскочили их. Воспользовавшись этим, русские сосредоточили огонь на ?Ивате?, под флагом контр-адмирала Митсу и ?Токиве?. Скоро ?Ивате? окутался дымом пожаров и завалился в циркуляцию.
    Виктор Ильич сидел в своей каюте, слушая, как содрогается крейсер от попадавших в него японских снарядов и тихо ругался на трех языках, обхватив голову руками. Внезапно дверь каюты распахнулась и мичман Ханыков устало прохрипел:
    -Вы свободны, Виктор Ильич.
    -Что с вами, Иван Львович?
    По лицу Ханыкова стекали струйки крови, мундир испачкан гарью.
    -На балу споткнулся. Странный вопрос? Или не слышите, что творится?..
    -Как командир?
    -Жив. Холодовский тяжело ранен, в лазарете. Так что ступайте на мостик, я ? к орудиям.
    Ханыков убежал. Следом выскочил Виктор Ильич. Он уже взялся за поручень трапа, когда к нему подскочил матрос:
    -Ваше благородие, Ивана Львовича убило!
    Мичман бросился к плутонгу 203 миллиметровых орудий. На Ханыкова было жутко смотреть: вся спина превратилась в кровавую рану, открытую до ребер. Сквозь рваную дыру плутонга забрасывало соленую воду. На мгновение сознание вернулось к Ивану Львовичу он узнал Суздальцева и прохрипел:
    -На мос-с-с?
    Тело его вытянулось.
    -Прикрой его, братец,- сказал Виктор Ильич матросу и бросился в ходовую рубку.
    На баке крейсера взметнулся взрыв, Виктор Ильич распластался на палубе. Осколки звякнули выше. Вскочил и бегом, бегом на мостик. Он ещё не знал, что эти взрывом был убит наповал богатырь и весельчак, любимец кают-компании лейтенант барон Штакельберг. Командир носового плутонга.
    -Вы были правы, Виктор Ильич,- морщась, сказал Евгений Александрович.- Будем живы ? поделитесь. Признаться, меня шокировала ваша осведомленность, позже ? поразила. Вплоть до минут? Приношу свои извинения. Мне показалось, что? Право на борт! Что вы струсили.
    Рядом с крейсером вспухли столбы воды. Через просветы боевой рубки было видно, как на баке упали два матроса, сраженные осколками. Грохот сражения нарастал. ?Рюрик? получил удар в левый борт. Снаряд попал в угольные ямы, которые прикрывали лазарет и над левым бортом встало облако черной пыли.
    -Стоп машина! Полный назад!
    Крейсер задрожал. Стал. И, медленно набирая скорость, пополз назад, разворачиваясь. Три столба воды вздыбились на том месте, где должен был оказаться бак ?Рюрика?.
    -Одерживай! Полный вперед!- и к мичману.- Виктор Ильич, голубчик, пройдите по кораблю. Я хотел бы знать истинную картину повреждений.
    -Есть!
    Переждав очередной залп, мичман вынырнул из рубки. Воздух звенел. Казалось всё вокруг наполнено кувыркающимися предметами. В уши больно било от несмолкающих взрывов. Некогда блистающий чистотой и порядком корабль был завален обломками шлюпок, такелажа, каким-то исковерканным железом, в котором с трудом угадывались шлюпбалки, сорванные трапы, разбитые надстройки. Среди железа лежали истерзанные тела матросов, в корме что-то горело, на баке валил дым, корабль трясло, как в лихорадке.
    Виктор Ильич взглянул на море. Да это же расстрел в упор! ?Адзума?, ?Идзумо?, ?Нанива? - под флагом контр-адмирала Уриу-Сотокочи ? ?Такачихо?, ?Нийтака?. Боже мой, кто ещё?.. Он нырнул в низы. Зашел в матросские бани, где развернул лазарет корабельный врач Солоуха. Окровавленные матросские тела, раны, стон и бормотание, всхлипывания ? всё это потрясло Виктора Ильича и он, с трудом пересилив себя, сделал шаг вперед.
    -Как там наверху?
    -Ваше благородие, пропадем али нет?
    -Напирает япошка?
    Вопросы летели в мичмана со всех сторон, а что он мог сказать?
    -Трудно, братцы, наверху,- сказал Виктор Ильич.- Держимся. Ничего, пробьемся во  Владивосток, подлечат вас и ещё спляшем цыганочку с выходом из-за печки.
    -Виктор Ильич.- услышал он слабый голос.
    Оглянулся, Холодовский. Ноги перебинтованы. Бледен.
    -Николай Николаевич?
    -Что там,- поднял глаза вверх Холодовский,- тяжко?
    -Да, Николай Николаевич.
    -Прорвемся, есть шанс? Только правду?
    -Думаю ? да,- Виктор Ильич отвел глаза.
    -Мичман ? нехорошо. Я сделал из вас моряка, я имею право знать истинное положение вещей. В конце концов, если бы я верил в то, что поход закончится удачно, то, поверьте, уехал бы в Петербург со спокойной душой. Но я предвидел нечто подобное,- Холодовский говорил тихо с трудом превозмогая боль,- что ж от меня скрывать?
    -Нас попросту расстреливают,- сказал Виктор Ильич.- ?Россия? и ?Громобой? пытаются нам помочь, но им тоже достается. Подошёл отряд Урио.
    -Повреждения большие?
    -Не то слово. И погода, как назло ? штиль, солнце, хоть загорай.
    -Вы считаете?..
    -Да, Николай Николаевич,- он посмотрел на часы.- Где-то к полудню? Трусов уже ранен. В командование кораблем вступил лейтенант Зенилов.
    -Понятно. Прощайте, Виктор Ильич, вы оказались способным учеником. Жаль?
    -Еще не вечер, Николай Николаевич?
    -Ступайте. И постарайтесь выжить в этом аду. Всё-всё, ступайте?
    Виктор Ильич поднялся и с занемевшим сердцем ушел из лазарета. Он не видел, что в спину ему испуганно-завороженно смотрел отец Алексей.
    Да, если бы не штиль? Низкобортные японские корабли тяжело переносили килевую и особенно бортовую качку, что послужило причиной многих аварий в японском флоте из-за сильного заливания в большой шторм33.
    Словом хороший шторм мог бы поставить эскадру Камимуры в критическое положение. И наоборот, большое водоизмещение русских кораблей, высокий борт, позволявший вести стрельбу при любой погоде на много бы увеличили шансы на победу. Но? стоял полный штиль и жара полыхала над кораблями.
    Виктор Ильич спустился в пекло машинного отделения. Машинисты голые по пояс поливали из шприцев маслом бешено вращающиеся шатуны машины. Сергей Воронин, машинный квартирмейстер, блестящий от пота стоял на рычагах реверсов.
    -Как там наверху!- прокричал мичману в ухо Воронин.
    -Бой! Вы тут не подкачайте! От вас всё зависит! Без пушек ? уйдем! Без машин - каюк! Давайте, братцы!
    -Даем!
    Виктор Ильич прошел в кочегарку. Пламя ревело в топках. Кочегар Тимофей Костюр, как заведенный, швырял уголь в жерло топки. Он только что вернулся от артиллеристов, где подавал снаряды, и, чудом оставшись живой и невредимый, шурудил у котлов на вахте.
    -Тимоха, жив?!
    -А что мне сделается, господин мичман?
    -Настроение как?
    -Сказать хреново, значит, приукрасить, ваше благородие.
    -Помочь?
    -Я сам. Мы тут перебьемся. Так и доложите командиру.
    -Добро!
    Мичман поднялся выше. Два удара по корме сотрясли корабль. Виктор Ильич бросился туда. Вода быстро заполняла румпельное отделение и отделение рулевой машины. Трюмный механик Тон запустил помпы, а матросы кинулись заделывать пробоины. Старший боцман Александр Крюк руководи работами.
    -Пластырь!- кричал боцман.
    Но крейсер держал самый полный ход и пластырь сорвало. Вода прибывала.
    -Саша!- крикнул Виктор Ильич.- Давай щиты!
    -Живы, господин мичман?- радостно вскинулся Крюк.
    -Потом будем обниматься! Щиты!
    Они вдвоем ныряли к пробоинам, пытаясь их заделать, но напором воды щиты выдавливало. Вода заполняла отсек.
    -Задраить рулевое отделение!- распорядился мичман, видя, что занятие с пробоиной ? пустой номер.- Руль прямо! Всем выходить через шахту аварийного выхода!
    -Вы берете на себя ответственность за этот приказ?- спросил поручик Тон, загребая, и отплевываясь от воды.
    -Да!- решительно сказал мичман.- Это позволит избежать затопления соседних кормовых погребов. А там снаряды. Из этих погребов питаются кормовые орудия.
    -Разумно,- согласился Тон.- Выполнять приказ господина мичмана!
    Выбравшись на верхние этажи, Виктор Ильич позвонил в боевую рубку.
    -Руль прямо!- доложил он.
    -Добро!- ответил Зенилов.- Вы приняли верное решение. Попробую управляться машинами.
    -Что Евгений Александрович?
    -Ранен.
    Новый удар по крейсеру перебил главные паровые трубы. Батарейная палуба нагрелась невыносимо. Дым, гарь от снарядов перехватывали горло, а сверху через пробоины в палубе хлестала горячая вода. И в этом аду, оставшиеся в живых комендоры, продолжали стрельбу. Новый снаряд разорвался вблизи правого орудия, когда его заряжали. Двадцать два человека пали замертво. Когда оглушенный Виктор Ильич, шатаясь, поднялся то увидел, что только четверо матросов тушат занявшийся огонь.
    -Заряжай,- прохрипел он.
    И залп, и залп?
    -Виктор Ильич!- прокричал ему в ухо мичман Шиллинг.- Вы нужны наверху! Зенилов убит.
    ?Рюрик? слабо отстреливался. ?Россия? и ?Громобой? оттянули основные силы японской эскадры далеко на север. Возле ?Рюрика? остались ?Нанива? и ?Такачихо?. Они медленно приближались, не переставая стрелять безнаказно. Крейсер почти молчал. Со всеми предосторожностями Виктор Ильич пробежал по палубе, взлетел по уцелевшему трапу в боевую рубку и? перед глазами у него вспыхнуло пламя. Снаряд проникший через громадный просвет боевой рубки, взорвался внутри. Будто в замедленной съемке он увидел сползающее по стенке тело лейтенанта Иванова, летящее в воздухе тело штурманского офицера капитана Салова, как, корчась падают на палубу рубки убитые осколками матросы?
    
    Он услышал резкий хлесткий звук, словно рядом ударил пулемет ?Максим?, и тут его бросило, закувыркало, на миг он увидал Варино лицо, мозг его коротко, тревожно зазвенел и на него обрушилась тьма?
    ***
    
    Он уже не мог знать, что лейтенант Иванов чудом остался жив. Что машинисты Абдул Мангулов и Николай Шестаков открыли кингстоны, а лейтенант Иванов, выброшенный взрывом из рубки, снова поднялся туда, чтобы уничтожить карты и секретные документы. Он изумленно замер. Видимо уже в пустой рубке взорвался новый снаряд. Тела убитых были покрыты густым слоем пуха из перины командира. Он оглянулся и вскрикнул: в пуху лежала голова Евгения Александровича Трусова, капитана первого ранга, командира крейсера. В его зубах ещё держалась погасшая папироса.
    Пошатываясь от ран, почти оглушенный он с трудом нашел сигнальные книги и карты, собрал в мешок, тяжело дотащил до края мостика и столкнул в море. Оглядевшись он увидел только волны. Крейсер погружался. Лейтенант оглянулся ещё раз и прыгнул в воду. Иванов вынырнул, когда ?Рюрик? с грохотом лег на бок, мелькнула обшивка из меди и через несколько минут только слабый водоворот указывал то место, где был корабль.
    ЗАПОМНИТЕ ЭТОТ ДЕНЬ И ЧАС!
    1 АВГУСТА 1  9  0  4 ГОДА
    10 ЧАСОВ  20 МИНУТ.
    Место гибели ?Рюрика?: Широта - 35?11??
 Долгота - 130?8?

    ***
    
Эпилог
    Старшина милиции, инспектор ГАИ Алексей Степанов еще утром обнаружил на обочине дороги, ведущей во Владивосток, запыленный ?Москвич?. Видать машина пришла издалека, но утром он не придал этому никакого значения и проехал на своем сине-желтом ?Урале? дальше. Служба.
    Он имел тот безмятежный возраст, когда два положенных армейских года уже позади, а но горизонте маячат великолепные миражи мечтаний. Жажда приключений привела его в МВД, а тяга к знаниям на университетскую скамью юридического факультета. Жить можно. Правда, погони и перестрелок пока не наблюдалось, не было и коварных мафиози, схваток на дорогах и тайных ловушек, не было многого из арсенала приключенческой литературы, но Алексей готовил себя к неожиданностям и в этом смысле был прав абсолютно. ?Наша служба и опасна и трудна?? пелось в известной песне. Сейчас все спокойно, а через минуту зашелестит рация и? можно только догадываться какую весть она принесет. На слова ?мент позорный? не обижался. Это так народ говорит, чтобы пар сбросить, а случись что ? быстро набирает номер 02. А куда денешься? ?Моя милиция, меня бережет?? Словом Алексей служил в ГАИ.
    Старшина Степанов имел штатный для нынешней молодежи рост -  под два метра, внешность, как он сам говорил, стереотипную, хорошее сложение, отменное здоровье ? результат занятий восточными единоборствами и чувство юмора.
    Весь день его носило по дорогам. Он сделал два десятка внушений, отобрал одни права, добродушно побеседовал один раз и проколол три талона. Два за превышение скорости, а один со злости. Милиционер тоже человек и не надо доводить его до белого каления. Уже начали сгущаться сумерки и сороки с криком проносились над чернеющим асфальтом, когда Степанов возвращался в город. В районе Седанки взгляд его снова споткнулся о стоящий у обочины ?Москвич?.
    -Так,- сказал Степанов и подрулил к автомобилю.
    Он включил фару мотоцикла и сошел. Легковушка как легковушка, ничего особенного. Алексей прильнул к лобовому стеклу.
    -Хм,- сказал он.
    В свете фары ясно различался силуэт человека, спавшего в неудобной позе на переднем сидении. Человек был в камуфлированных брюках и майке-тельняшке. На спинку сидения наброшена такая же, как и брюки, куртка со звездами старшего лейтенанта и эмблемами воздушно-десантных войск.
    -Так-так-так,- произнес старшина,- занятно? Поселился он здесь, что ли? Не может же человек целый день спать?
    Старшина потоптался возле автомобиля, не зная, что предпринять. Криминала он здесь не нашел. А был ли утром в машине человек, этого он не мог сказать себе с уверенностью. Алексей ещё раз обошел ?Москвич?. Может разбудить десантника, посоветовать проехать к гостинице, а? Хотя? Номер в августе?.. Хе-хе? Пусть спит, принял решение старшина. А завтра, если машина будет стоять здесь же, завтра разберемся.
    Утром следующего дня он загадал: если машины нет ? день пройдет удачно, а если на месте ? скверно. Ещё издали он увидел ?Москвич? и приподнятое настроение, которое черте откуда взялось ? вроде, и радоваться особо не чему ? мгновенно улетучилось, уступив место напряженному ожиданию. Нет, что ни говори, а была некая ненормальность в этом стоянии на обочине. Старшина подъехал, решительно подошел к автомобилю и постучал жезлом по крыше. То ли от нервозности какой, то ли ещё от чего-то, но стук получился интересный: словно ударил рядом короткой очередью пулемет ?Максим?. Человека подбросило. Он резко сел и, изумленно раскрыв глаза, уставился на старшину. Потом распахнул дверцу автомобиля, вышел, пощупал старшину руками. Старшина в этом месте взволновано сказал:
    -Э-э-э, полегче на поворотах?
    Подошел к мотоциклу нежно погладил бак, и, резко обернувшись (старшина машинально отпрянул), спросил:
    -Кто вы?
    Степанов оторопел.
    -То есть, как это кто?- напирая на последнее слово, уже возмущаясь, спросил он.
    Не идиот же перед ним? Видит же милицейская форма, жетон ГАИ, к чему эта издевка? Кто?.. Вот ? змей!
    -Кто вы, милостивый государь?- повторил вопрос десантник.
    Глаза его смотрели мимо старшины, сквозь него и была в них? не сумасшедшинка, нет, не понять что. Алексею стало не по себе.
    -Права!- строго потребовал Степанов.
    Да кто его знает?.. Может больной или шизанутый, сбежал из дурдома, вот так дела?
    -Что? Ах, да? права? Права?! Но этого не может быть.
    Алексей промолчал. Десантник подошел к автомобилю, одел куртку, открыл нишу ? в просторечии именуемую ?бардачком?, порылся и молча протянул целлофановый пакетик, в который были завернуты права и технический паспорт.
    -Инспектор ГАИ, старшина милиции Степанов,- наконец сообразил представиться Алексей и добавил ни к селу, ни к городу.- Студент четвертого курса юридического факультета. Вот так вот?
    -А мне по барабану,- резко сказал десантник, но тут его глаза опять что-то затянуло.- Да-да, конечно, старшина милиции? разумеется, милиции? благодарю вас.
    -Суздальцев Виктор Ильич,- прочитал старшина вслух.- Больны?
    -Наверное. Если вас не затруднит, господин старшина, соблаговолите сказать, какой нынче год?
    Алексея резануло слово ?господин?, он дернул плечом.
    -Тысяча девятьсот восемьдесят девятый, господин старший лейтенант. Или вы ещё не очнулись и стоите здесь с семнадцатого?
    -С третьего, старшина. С августа тысяча девятьсот третьего года.
    -Поздравляю вас, Алексей в иронию добавил изрядную порцию яда,- надо признать, что вы здорово сохранились. На вид вам больше тридцати не дашь. Дыхните вот сюда.
    -Позвольте, а что это?
    -Индикатор на алкоголь.
    Виктор Ильич старательно подул в трубку. Да-а, крыть нечем ? индикатор цвет не изменил
    -Это ваша машина?- спросил Алексей.
    -Моя, разумеется.
    -Образца третьего года? Что с вами?
    Десантник скользил взглядом по дороге, по старшине, по мотоциклу, наконец, он с силой сжал себе голову и сказал:
    - Они все погибли, понимаете! В живых осталось человек десять.34 Ах, старшина, вам этого не понять?
    -Так вы из Афганистана?- догадался старшина.
    
    
    -Боже мой, ну, причем здесь Афганистан!- воскликнул Виктор Ильич и встрепенулся.- Вы сказали ? Афганистан, да?
    -Да-а-а,- протянул старшина.
    -Прошу вас, вы, кажется, назвали нынешний год. Повторите!
    -Восемьдесят девятый,- ошарашено произнес Алексей.
    Виктор Ильич оперся рукой о кабину.
    -Мистика?- выдохнул он.- С вашего разрешения я поеду.
    -Куда?
    -Я, собственно, ехал во Владивосток?
    -Ваши документы,- протянул Степанов права.- Управитесь?
    -Не беспокойтесь.
    -Счастливого пути,- хмуро пожелал старшина.
    Виктор Ильич сложил кресла, сел за руль, повернул ключ зажигания ? мотор ответил ровным рокотом и тронулся, хлопнув дверью.
    Степанов посмотрел, как ?Москвич? помигал левым поворотом, потом огонек погас и автомобиль уверенно набрал скорость. Алексей сел в седло мотоцикла, ударил по кикстартеру и взял с места так, что заверещали покрышки. На душе у него было беспокойно и необыкновенно печально. Жаль отпустил мужика, ёще задавит кого-нибудь?
    А Виктор Ильич каждые сто метров пути как-то расправлялся, глаза его светлели и на Первой Речке уже обрели нормальное выражение. У газетного киоска он притормозил, закупил десяток газет, две пачки сигарет ?Космос?, бегло пробежал заголовки. Да, ничего не изменилось за год или? несколько часов? О, Боже! Неужто всё - сон? Как странно, дико, непонятно. Варя, Трусов, ?Рюрик? и это сон? Да, сон! Выходит он странным образом проспал двое суток и эти двое суток вместили год.
    Тут его взгляд упал на пакет с царскими ассигнациями ? разворочен! Сердце бухнуло и отчаянно заколотилось. Да чушь! Во сне, видать, головой уперся. Он уже боялся посмотреть назад, где лежала ? это он точно помнил ? упаковка с фотопленкой. Ладно ? поехали.
    Виктор Ильич влился в поток автомобилей и по Океанскому проспекту свернул на Ленинскую. Сбавил скорость. Доехал до кинотеатра ?Океан?. Остановил машину, вышел, сердце громко стучало. Да вот же, последняя стоянка ?Рюрика?! Вокруг сновал народ. Девочка, курчавенькая такая, подошла, спросила:
    -Нет лишнего билетика, дяденька?
    -Нет,- машинально ответил Виктор Ильич и обомлел: по широкой лестнице, ведущей в кинотеатр, спускалась?
    -Варя!- крикнул Виктор Ильич отчаянно.
    -Вы ? мне?- удивилась девушка.- Извините, я не Варя, Чудной?
    Она тряхнула короткой стрижкой и ушла.
Виктор Ильич решительно вернулся к машине. Всё, с меня хватит! Это уже крышу рвет. Всё ? домой! Если сейчас выехать, то к вечеру буду дома. Всё-всё-всё?
    Он заставил себя оглянуться к заднему сидению. ?Если отряд реальность, то коробка с фотопленкой пуста. Я выгреб всё, уходя на ?Рюрик? в последний раз?. Он раскрыл коробку ? полная.
    -От ч-черт,- нервно засмеялся Виктор Ильич.- Ну, конечно! Я же отлично помню, что здесь не оставалось ни одной упаковки. И-и-эх!- выдохнул он облегченно.- Всё ? домой. Так запросто и чокнуться?
    Он запустил двигатель, огляделся и, развернувшись к улице Пограничной, резко газанул. Черт ли, дьявол поднес к машине бабулю с авоськой. Она возникла перед капотом ?Москвича? и Виктор Ильич, матюгнувшись жутко, вдавил педаль тормоза в пол до отказа. Машина, заверещав, остановилась в нескольких сантиметрах от женщины.
    
    
    В ноги Виктора Ильича что-то мягко толкнулось. Он перевел взгляд с женщины, которая крутила пальцем у виска ? широко раскрытый рот изошелся в крике ? вниз и замер. Лоб его покрылся испариной, по спине прошел леденящий холод. У правой ноги, на резиновом коврике лежала старинная фуражка офицера ФЛОТА ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА?
    
    1989 год
1 Фенидон, гидрохинон ? реактивы, применяющиеся в фотографии. Как в цветной, так и в черно-белой.
2 Рестораны Владивостока.
3 Лиселя ? косые паруса на паруснике. На флоте, в офицерской среде, так назывались косые отвороты  воротника. 
4 Извините, я должен идти (фр.)
5 Не сердитесь, я не хотел вас обидеть (фр.)
6 БМП ? боевая машина пехоты.
7 Банка ? так на флоте называется любое сидение.
8 Выстрел ? на старых военных кораблях горизонтальный брус с прикрепленными к нему лесенками штормтрапов или пеньковыми тросами для спуска команды в шлюпки.
9 На корабле: бак ? носовая часть судна; ют ? кормовая часть.
10 Кондуктор ? звание матроса в старом флоте равное нынешнему ?старшина первой статьи?
11 Фонарь Ратьера ? специальный фонарь для передачи азбуки Морзе световыми сигналами.
12 ДВГУ ? Дальневосточный государственный университет.
13 Нынешний Дальзавод.
14 Клюз ? отверстие в борту судна для прохождения якорной цепи; люверс ? отверстие в парусине, окантованное железом или медью.
15 Стихи С. Есенина. 1925 г.
16 Плутонг ? совокупность орудий одинакового калибра на корабле, могущих одновременно действовать по одной и той же цели. Проще говоря, башня.
17Бак ? нос корабля. Ют ? корма.
18 Комингс - на корабле - порог.
19 Холодовский Николай Николаевич, старший офицер крейсера ?Рюрик?. Уже с билетом в кармане Н.Н. Холодовский упросил командира ?Рюрика? сходить в последний раз в боевой поход. 1 августа 1904 года погиб в бою.
20 Тут Виктор Ильич цитирует Остапа Бендера.
21 Сергей Уточкин ? один из первых летчиков России.
22 Фалреп ? трос или шкерт, заменяющий поручни у входных трапов; веревки, обшитые сукном или парусиной, за которые держатся люди, поднимающиеся на корабль. Отсюда фалрепные ? матросы из состава вахты, назначающиеся для встречи прибывающих на корабль лиц командного состава, а равно и для проводов при покидании корабля. На императорской яхте ?Александрия? в роли фалрепных были молодые офицеры ? мичманы.
23 Антон Францевич Бринк (1851 ? 1918) ? ведущий специалист в области морской артиллерии. В 1875 г. окончил Михайловскую артиллерийскую академию. В 1878 ? 1901 годх на отечественных заводах и заграничных командировках занимался  проектированием и созданием орудий, снарядов, гильз, пороха , брони. В 1909 г.,по представлению председателя Морского технического комитета (МТК) А.Н. Крылова, произведен в генерал-лейтенанты.
24 За бой 1 августа 1904 года, за храбрость и мужество Алексей Оконечников получил золотой наперсный крест на ленте ордена святого Георгия ? высшее боевое отличие установленное для духовенства. Несколько позже ? сослан в Спасский Якутский монастырь откуда он и пришел на флот. Дальнейшая его судьба неизвестна.
25 Клотик ? верхняя законцовка мачты.
26 Дотошного Читателя автор настоятельно просит заглянуть в Эпилог.
27 После русско-японской войны Н.И. Скрыдлов в июле 1906 года назначается на должность Главного командира Черноморского флота и начальником портов Черного моря, сменив на этой должности адмирала Г.П. Чухнина ( после восстания на крейсере ?Очаков?, адмирал Г.П. Чухнин ? через полгода был убит матросами. Это был акт возмездия за палаческую деятельность и организацию кровавых расправ над восставшими)
28 Вслед за предыдущими наградами мичман В.Е. Егорьев был удостоен и произведен в следующий чин и стал самым молодым лейтенантом флота. Лейтенантом в должности флаг-офицера в штабе К.П. Иессена вернулся Всеволод Евгеньевич на Балтику, после Октября продолжал службу в Советском флоте (с 1940 года ? контр-адмирал). Один из авторов ?Морского атласа?.
29 Во время боя 1-го августа 1904 года мичман  А.А. Щербатов проявил чудеса героизма. ?Вот уж наш князь? это действительно?,- восхищенно говорили о нем матросы. Но самое удивительное, что ни А.А. Щербатов, ни В.Е. Егорьев за время боя не получили ни одной царапины (!). Это в то время, когда  японские снаряды выкашивали членов экипажей крейсеров десятками.
30 Арисаки ? тип японской армейской винтовки.
31 Кладо Николай Лаврентьевич ? в 1904 ? 1905 года  начальник военно-морского отдела штаба командующего флотом на Тихом океане, в 1917 ? 1919 годах начальник Морской академии. Теоретик и историк флота. Трудно назвать причину мотивов, но некоторые авторы представляют Н.Л. Кладо, как тупого администратора, окружившего себя подхалимами, приспособленцами и угодниками из отдельных личностей (их по духу нельзя назвать офицерами, хотя таковыми они к сожалению являлись) флота.
32 Жерве Борис Борисович ? на эскадре Тихого океана с 1901 года. В советское время ? начальник военно-морской академии, автор ряда трудов по истории военно-морского искусства.
33 Авария  ?Асами? в 1914 году и ?Нийтаки в 1922 году  подтверждают это.
34 Виктор Ильич ошибался. Из экипажа крейсера 818 человек (из них 22 офицера) погибли 193 матроса, 9 человек офицеров, 229 человек личного состава было ранено.
??

??

??

??




90